Аркадий Бабченко: За что убили журналиста

Убийство российского журналиста Аркадия (Аркадьевича) Бабченко мгновенно стало резонансным — бегущая строка на экране ТВ, новости в интернете, звонки друзей и знакомых. Появились подробности — киллер поджидал на лестнице, хладнокровно выпустил три пули из пистолета, звуки выстрелов которого никто не слышал (вероятно, глушитель). Без шансов — умер по дороге в больницу. Версии — месть за публикации с достаточно жесткой критикой российской власти, несогласием с воссоединением Крыма с Россией, провокация Украины перед ЧМ-2018 по футбол, еще какие-то домыслы и предположения.

…Еще год назад я знал, что Аркашу убьют. Такое вот было предчувствие. Так бывает — не всегда сходится, но когда случается, то даже не особо и удивляешься. И когда сообщили, что в Бабченко стреляли и ранения, как обычно констатирует полицейская сводка «оказались несовместимые с жизнью», молча склонил голову. На экране телевизора показывали его такую знакомую лысую голову, чуть ехидную ухмылку, своеобразный разрез глаз. Не верилось, что это все лишь в записи.

К нам в редакцию он пришел буквально с улицы. Шел мимо, увидел вывеску «МК», зашел, сказал, что написал что-то про Чечню. Кто в теме, знает, как порой относятся к незнакомым авторам: «Старичок, давай посмотрим, а ты приходи завтра, может послезавтра, в общем, мы тебе перезвоним». Перезвонил я Аркаше в тот же вечер на домашний его телефон: «Твой текст идет на завтра, утром купишь газету и сразу дуй в редакцию, неси все, что у тебя есть». Были какие-то еще эмоциональные слова, но, чтобы не спугнуть автора, сравнения с современным Ремарком тогда не прозвучали. А ведь могли! «На западном фронте без перемен» казались лучшим сочетанием с тем, что уложил на десяток печатных страниц Аркадий.

Он служил в Чечне. Почти дважды. «Почти» — это потому, что в первый раз, солдатом-срочником, его развернули еще в Моздоке и отправили домой на военно-транспортном самолете в Москву. Каким-то чудом телеграмма о смерти отца нашла солдата Бабченко буквально в нескольких десятках километров от передовой, до которой лететь на «вертушке», как рукой подать. Его сняли уже из десантного отсека вертолета, забрали автомат и боеприпасы, на прощание сказали: «Благодари покойного отца, что тебе не лететь сейчас в это пекло». На похороны он так и не успел, но что-то щемило в душе — не горесть по ушедшему папе, который своей смертью спас ему жизнь (тогда в живых из личного состава его подразделения уцелело чуть более трети), а именно по чему-то недоделанному, несовершенному, невыполненному.

Поступил и окончил юрфак с дипломом бакалавра по международному праву, но вместо поиска престижной работы отправился в военкомат: «Хочу контрактником в Чечню». Там уже во всю шла вторая компания по «принуждению к миру» боевиков. Пришлось повоевать — как это бывает на войне, порой просто пытаясь наладить немудреный солдатский быт в окопах, а порой и заглядывать в глаза самой смерти. В общем, пусть и дрейфил порой боец Бабченко (а кому не страшно под пулями?), но от боевых обязанностей не отлынивал. И попутно делал записи, которые легли в основу его не только газетных материалов, но и трех полноценных книг: «Десять серий о войне», «Божий человек» и «Алхан-Юрт».

Красиво писал, натурально. Читаешь бывало, и реально представляешь, как вращается на полу граната, брошенная в комнату, где отстреливается боевик-чеченец, и считаешь те три секунды до взрыва, которые разнесут в клочья кого-то из участников этого «маленького конфликта». Спинным мозгом чувствуешь стылость окопа, в котором под моросящим дождем предстоит провести ночь в ожидании нападения, а потом, разбивая вдрызг солдатские берцы, идешь по гальке русла высохшего ручья, зная, что в любой момент выстрел снайпера пробьет именно твою каску. Из этих воспоминаний и рождались действительно гениальные тексты.

Тут немного личного — когда Аркаше предложили написать книгу о чеченской войне, подкрепив это дело весьма серьезным грантом с долларовой строкой в договоре, он сказал, что увольняется из редакции и будет заниматься только творчеством. Ругал и уговаривал остаться, ссылаясь на опыт известных писателей, которых подкармливал именно журналистский хлеб. Ушел, грант растворился, роман пока не складывался, «бомбил» по Москве на старенькой «семерке», впрочем, книгу дописал. Тема чеченской войны еще была в тренде, участие в выпусках программы «Забытый полк» и публикации в ряде газет на военную тему пользовались спросом. Потом «источник» иссяк и ничего, по большому счету, не знающему в эмоциональном смысле кроме войны, Бабченко пришлось удариться в политику. Естественно, что оппозиционную — к власть придержащим, государственной кормушке, пробиться без связей и блата было практически невозможно.

Аркаша «подсел» на тему Майдана на Украине, причем освещал ее достаточно тенденциозно — делая упор в своих публикациях на антироссийские настроения. В соцсетях, анонсируя очередную поездку в Киев или на Донбасс, не забывал указывать номера счетов, куда «сочувствующие» могли бы перечислять деньги в счет будущих репортажей. Видимо, «капало» неплохо, потому как ездил много, без поддержки официальных СМИ. С ним рассорились многие друзья и коллеги на почве «идеологических разногласий», имевших с его стороны откровенные русофобские высказыванийя. Что скрывать — я тоже забанил его, чтобы не вступать в ненужную полемику. Каждый может иметь собственное мнение.

Как журналист Аркадий Бабченко научился, как это говорится, разводить людей на эмоции, вызывая их на агрессию, в которой зачастую выдаются неожиданные, но правдивые мнения. Не всегда выходило добиться ожидаемого результата. Порой и под глаз кулаком получить приходилось. Его достаточно часто били — в Турции полицейские, с которыми он дискутировал по поводу государственного переворота, в Киеве — местные националисты, которым он предрекал провал их идей из-за «местечковости». Огреб как-то и в Берлине, вступив ночью в контакт с местными наркоманами. Где-то его еще били, но он лишь радостно выставлял фото с синяками на всеобщее обозрение. При этом много писал, зачастую тенденциозно, с личными амбициями и отчасти апломбом. Не все читали, по причине весьма узкой аудитории изданий, которые его печатали.

Сейчас Аркадий Бабченко убит. Не потому что был неугоден, а потому, что убить его было выгодно практически всем, за исключением разве что жены и дочери, которых он перевез на Украину, после коротких скитаний в Чехии и Израиле в 2017 году. Можно сказать, что это некое сакральное жертвоприношение, которое сейчас будет интерпретировано практически всеми заинтересованными сторонами в собственную пользу. Киев непременно заявит (если уже не заявил), что это месть российских спецслужб за «инакомыслие», Москва узреет провокацию СБУ, направленную на срыв чего-либо (например, чемпионата мира по футболу). А человек просто сходил за хлебушком через дорогу…

Убийство Бабченко: Небензя сомневается, что преступление будут расследовать

Криминал: В Киеве убили российского журналиста Аркадия Бабченко