Трагедия «Распадской»: В СМИ появились сообщения о теракте

Сегодня, 11 мая, в Кемеровской области пройдут первые похороны горняков, погибших при взрыве на шахте. Пятеро человек будут похоронены на кладбище Междуреченска, один — в Новокузнецке.

Как сообщил «Свободной прессе» Олег Шишко, руководитель пресс-службы Администрации Кемеровской области, отпевание погибших состоится в одном из храмов Междуреченска, в 14 часов дня.

— В связи с трагедией на шахте «Распадская», храмы Междуреченска будут открыты круглосуточно вплоть до Троицкой родительской субботы, — рассказывает Олег Шишко. — На протяжении 40 дней в регионе будут служиться панихиды по всем погибшим при взрывах на «Распадской». Также будут проходить молебны о здравии тех, кто еще находится под землей. До тех пор, пока не будет поднят на поверхность последний человек.

Тем временем, администрация Кемеровской области уже сделала заявление о том, как будет оказываться помощь семьям погибших. Губернатор Аман Тулеев на встрече с главой МЧС РФ Сергеем Шойгу и Премьер-министром Владимиром Путиным, пообещал, что администрация возьмет на себя погашение банковских кредитов, которые есть в семьях погибших горняков. В области создана комиссия помощи семьям шахтеров. Она сейчас работает в круглосуточном режиме. За каждой семьей закреплено по три человека от администрации области, в том числе врач. Все справки собирают именно эти три человека. Семья устранена от решения всех формальных вопросов.

Аман Тулеев сообщил, что каждого ребенка погибшего шахтера и горноспасателя, собственник будет вести до 23 лет, в частности, детям будет выплачиваться стипендия в размере среднемесячной зарплаты шахтера. Помимо выплаты 1 млн рублей от собственника, каждая семья получит среднегодовой доход шахтера плюс три зарплаты. Кроме того, будет организовано ежегодное санаторно-курортное лечение и решены все жилищные вопросы не только семей погибших, но и детей.

Для расследования причин трагедии в Кемеровскую область сегодня прибыл глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Планируется, что он ответит на все вопросы родственников погибших.

На самой шахте «Распадная» продолжаются поисково-спасательные работы. По последним данным, 47 горняков погибло, судьба 43 неизвестна. 30 погибших уже опознаны. За медицинской помощью обратились 84 человека. Госпитализировано 79 человек (из них 1 — в крайне тяжелом состоянии, 5 человек — в тяжелом состоянии, 8 — в состоянии средней тяжести, 65 — в удовлетворительном состоянии).

В лечебных учреждениях Кузбасса находится 73 пострадавших. В больницах Междуреченска получают помощь 58 человек, 5 горняков — в Ленинск-Кузнецком центре охраны здоровья шахтеров, 9 — в Новокузнецке, 1 — в Прокопьевске. В клиниках Москвы 6 пострадавших.

О том, как ведутся поисково-спасательные работы, нам рассказал Валерий Корчагин, руководитель пресс-службы МЧС по Кемеровской области.

— Работы идут на аварийных участках шахты (в двух вентиляционных штреках). Горноспасатели обследуют шахтные выработки. Здесь посменно работают 189 горноспасателей и 24 единицы тяжелой техники. Налажен постоянный мониторинг угольных шахт, призванный не допустить новых взрывов на шахте. Специалисты бригады Минэнерго занимаются ремонтом энергетических систем. Уже готовы к запуску основные системы вентиляции. Спасатели расставляют и развешивают дыхательные аппараты для того, чтобы им хватило воздуха на обратный путь подъема на поверхность. На поверхности работают более 300 пожарных-спасателей — разбирают обрушившиеся конструкции главного подъемника, расчищают завалы, вывозят мусор с территории.

«СП»: — В чем трудности данных поисковых работ?

— Во-первых, необходимо обследовать маршрут протяженностью 311 км, на котором могут находиться люди. Это довольно много, проходить там непросто, к тому же еще окончательно не ликвидирована загазованность.

«СП»: — Есть ли надежда, что удастся найти живых людей?

— Не берусь прогнозировать, но надежда всегда умирает последней. Все возможное спасателями делается.

Сейчас рассматриваются различные версии трагедии на кузбасской шахте «Распадская». В числе основных — неисправность оборудования и нарушение технологии угледобычи, сообщает РИА «Новости» со ссылкой на источник в следственной группе, приступившей к разбирательству на месте взрывов.

По словам собеседника агентства, следствию предстоит провести ряд технических экспертиз, которые должны будут подтвердить или опровергнуть эти версии.

Между тем, выдвигаются и более экзотичные версии происшедшего. Так, некоторые горняки уверены, что это были не взрывы метана, а тщательно организованный террористический акт.

Шахтер Николай рассказал «Московскому комсомольцу», что взрывов было не два, как утверждают, а четыре. «Я лично их отчетливо слышал. Просто два других прозвучали чуть позднее, — цитирует его газета. — Мои родные работают на шахте больше 20 лет, и они утверждают, что взрыв метана или какие-то нарушения (а они всегда есть на шахте, поверьте) вряд ли могли натворить столько бед. И все наши полагают, что был теракт».

Кстати, версия о теракте всплывала и во время другой техногенной аварии — на Саяно-Шушенской ГЭС. Но впоследствии эта версия не подтвердилась.

О возможных причинах трагедии и том, как в будущем можно избежать подобных ЧП, корреспондент «СП» побеседовал с Рубеном Бадаловым, заместителем председателя Росуглепрофа — объединения независимых профсоюзов горняков:

«СП»: — Что, по вашим предположениям, произошло на «Распадской»?

— Пока нельзя говорить о каких-либо точных причинах катастрофы. Мы знаем наверняка только то, что там произошли мощные взрывы метана.

«СП»: — На «Распадской» стояли датчики концентрации метана — почему, по-вашему, они не предотвратили взрывы?

— Те, кто сейчас обсуждает эти датчики — не горняки и потому не понимают, что представляют собой эти датчики. Попробую объяснить. Эти устройства контролируют технический процесс, отслеживая концентрацию метана в 2 и более процента, и если 2%-ный порог превышен, отключают электрооборудование шахты, чтобы искры не могли вызвать взрыва.

Но эти замеры верны не для всей шахты, а только для тех заданных точек, в которых установлены датчики. Поэтому при мощном выбросе газа, когда концентрация метана на отдельных участках нарастает очень быстро, датчики просто не успевают среагировать. И на каком-то отдельном участке концентрация могла неожиданно и резко достичь опасных 5 — 15%. А искра в таких обстоятельствах всегда найдется…

Выброс метана — наиболее вероятная на сегодняшний день версия происшедшего. И надо понять, что полностью застраховаться от таких катастроф с помощью датчиков невозможно. Здесь нужно уметь предсказывать такие процессы.

«СП»: — Можно ли поподробнее: что такое выброс метана?

— Это, собственно, высвобождение накопленного в недрах метана, находящегося, как правило, под огромным давлением. Мы живем на Земле — а шахтеры под землей. И наша планета неоднородна, скопления метана бывают совершенно неожиданными. Чтобы понимать, что происходит и предсказать выбросы метана, нужно изучать, смотреть.

Природа такова, что в шахтах не уйти от этой угрозы. Искусство горняка состоит в том, чтобы предсказать, прогнозировать такие вещи.

«СП»: — Говорят, между тем, что датчики могли отключить, чтобы не прерывать работу…

— Очень сомневаюсь, причем сразу по двум причинам. Во-первых, как я уже сказал, датчики сами по себе не совершенны, они не могут отследить резкие и компактные выбросы метана. А во-вторых, собственники и руководство шахты «Распадская» — это выходцы, как говорят шахтеры, из-под земли, то есть горняки с многолетним стажем. Они понимают, с чем имеют дело, и вряд ли отключали бы датчики — беды никто не хочет.

«СП»: — Что такое вообще шахта «Распадская», как там организована безопасность?

— Эта шахта — одна из самых современных в стране, там добывали и, надеюсь, дальше будут добывать кокс — один из ценнейших сортов угля в мире. По классификации опасности она сверхкатегорная — это значит, что она не поддается классификации, беду с газом на этой шахте можно нажить в любой момент. Выбросоопасная шахта, где потенциальная угроза такой катастрофы есть всегда.

Поэтому здесь организована, в принципе, максимальная газовая защита. Специалисты контролируют технический процесс, смотрят, в какой точке вероятно ЧП, газовой защите дано право определять, увеличивать ли нагрузку на данном участке шахты или вообще прекратить работы.

Если наука показывает, что вероятен выброс, проводятся спецмероприятия, отработки этой ситуации и т. п. Почему эта защита оказалась неэффективной на сей раз, мы пока не знаем. Еще раз: это природа.

«СП»: — Много ли еще в России сверхкатегорных шахт?

— Вообще, конечно, много — ощутимая часть всей нашей отрасли. Но еще больше закрыли в периоды сокращений, прошедшие с конца советской власти. Там, правда, закрывали не только по соображениям безопасности, но и просто старые шахты, выработанные и непродуктивные. Они же, однако, были и наиболее опасными.

Сейчас к числу сверхкатегорных относятся, например, шахты Кизеловского угольного бассейна, некоторые шахты российского Донбасса в Ростовской области. Это тяжелые, опасные шахты.

Но «Распадская» из этого ряда сильно выбивается, еще раз отмечу. Она очень современно оснащена, а руководство понимает в вопросах безопасности — не то, что на некоторых других предприятиях, где в директорах бывшие офицеры-подводники или вообще работники кондитерской промышленности.

«СП»: — В целом, давайте попытаемся ответить на вопрос: кто виноват?

— Вопросы есть ко всем участникам цепочки. И к горной науке — она у нас, к сожалению, несколько отстает от передовых наработок. И к инженерам — не слишком умело адаптируют распространенные мировые технологии. И к управленцам — раз ЧП произошло, конечно, что-то было упущено. Ну и, главное — природа есть природа, к сожалению…

«СП»: — А теперь давайте подумаем «что делать»?

— Предложений много. Прежде всего — нужно, чтобы все владельцы шахт и государство поняли, насколько важна в нашем деле охрана труда и техника безопасности. Нужно, чтобы государство четко сказало: шахтеры — это мои люди, я не допущу их гибели.

Как я уже говорил, на «Распадской» еще неплохая ситуация — собственники и менеджмент — это люди понимающие и народу беды не хотели. Но на других предприятиях, когда специалисты по безопасности приходят и требуют денег на соответствующие мероприятия, их часто не понимают. Да, наша индустрия затратная, вложения в безопасность напрямую и быстро не окупаются.

Пора понять, что мы уже почти проели советские запасы прочности. Между тем, собственники, приходя на угольные предприятия, пытаются действовать легко и малозатратно. А нужно, между тем, взяться и всем государством выстроить другую стратегию эффективного использования недр. А не как сейчас — когда к недрам относятся как к арбузу: выели седцевину, остальное бросили. Не бросайте грязь, убирайтесь за собой, дорогие собственники и чиновники!

Вот, например, есть важнейшая тема технического надзора в отрасли. Пока что он организован так: приходит инспекция раз в год, с ней «договариваются», чтобы еще год она шахту не беспокоила. А если что случается — проблему решают через суд. А это — рассмотрение дела в течение пяти дней, а кроме того, в суд тоже можно «занести»… Мы с коррупцией таким образом не боремся, мы убираем единственный надежный механизм контроля!

Хорошо, что все-таки в угольной промышленности сохранилась эффективная система технадзора. Это грамотные люди, все инспекторы долго работали на наших предприятиях, и их полномочия определяются отраслевым соглашением между профсоюзами и предприятиями. Наши предписания обязательны к исполнению, но многие собственники этого не понимают.

Охрана труда должна стать безусловным приоритетом. Это в других видах бизнеса, может быть, и можно соблазняться демпингом и снижать издержки за счет необходимых мероприятий. А у нас наоборот — цену на уголь надо снижать за счет необоснованных издержек — только так можно предотвратить большие траты и вот такие трагедии — которые, кстати, разорительны для шахт.

Вот сейчас в Госдуме находится хороший проект закона: если его примут, то угольщиков, как ранее нефтяников и газовиков, освободят от налога на добычу полезных ископаемых. Давайте отменим взимание этого налога, но обяжем владельцев шахт пускать эти деньги на охрану труда и безопасность!

Пока же государство самоустранилось из нашей отрасли. Например, есть такая норма об отпуске угля ветеранам отрасли бесплатно: ее еще Николай II вводил после революции 1905 года. Сталин подтвердил эту льготу, жива она и сейчас. Вот только почему-то эти вещи в порядке «социальной ответственности» оплачивает частный владелец шахты — а надо бы и государству в этом поучаствовать, это исторически именно государственная ответственность.

Ну и собственникам — не на яхты, например, свои доходы пускать, а хотя бы частично и на безопасность своего дела.

Во вторник днем из шахты «Распадская» были подняты тела еще пятерых шахтеров, сообщил «Интерфакс». Таким образом, число погибших возросло до 52-х человек, судьба 38 горняков остается неизвестной.