Конец урокам

«Живи сам, давай жить другим» — чем не идеальная форма отношений? Когда-то нам так, во всяком случае, казалось. Когда-то мы понадеялись на то, что отказ от мессианской роли приведет Россию именно к этому тихому и спокойному, самодостаточному существованию в мире. Вот бросим пасти народы, избавимся по-солженицынски от подбрюший и окраин — и все, заживем только для себя, себе на счастье и на радость. Все в дом, все в дом, ничего из дома. Никого не будем поучать, не будем тянуть африканский народ с пальм к светлым идеалам коммунизма. Сколько времени и сил появится! Займемся своим строительством.

И что? А ничего. От подбрюшья избавились, Африку с Латинской Америкой оставили в покое, а жизнь так и не наладилась.

Думали, покончив с учительской карьерой, зажить частным образом, а на самом деле сами записались в ученики, ну и нас само собой сразу же записали в школу, потому что так уж устроена не первый век мировая политика. Учиться гуманизму, цивилизованности, помогать старшим, мы ведь, отказавшись от водительства, признали себя кем-то вроде несмышленышей.

Собственно, о чем вся валдайская речь Путина? Нет, она не о подлости Америки и благородстве России, хотя при желании прочитать можно и так. Она о том, что пора завязывать с эрой международной педагогики, с эпохой, когда одни народы записались в водители и воспитатели других, а других зачислили себе в ученики.

«Может, пора закрыть школу? Может, уже конец урокам?» — вот, что послышалось мне в недавнем валдайском диалоге.

Сколько ни говорили о победе над европоцентризмом, о плюрализме современной цивилизации, прощании с Гегелем, у которого Мировой дух как бы наставничает через определенный народ над всем остальным человечеством, а все то же самое: на весь мир один строгий учитель, группа любимчиков из учеников, ну, и остальные, трудновоспитуемые. И вот так век за веком. И уж годы у стран и народов подросли, а их все оставляют и оставляют раз за разом на «второй год», усиливая педагогическое давление.

По сути критика однополярного мира, оборотной стороной которого является тезис о необходимости отстаивания многополярности — это предложение поставить, наконец, крест на всей этой идее мессианства, которой Запад болен до сих пор. Это попытка утвердить тот самый принцип самодостаточной жизни каждого, которым нас и поманили в свое время с всемирной идеологической кафедры. И в исповедании этого принципа Россия на сегодняшний день выглядит гораздо более либерально и по-европейски, чем Запад, бросившийся пасти народы. В конце концов, и М.С. Горбачев, провозвестник «нового мышления» не зря валдайскую речь поддержал и одобрил.

Но вот беда, принцип этот, судя по всему утопичен в нынешних реальных условиях. Поэтому призыв к тому, чтобы закрыть школу популярной американской демократии для всех, ограничивающийся одним проговариванием, остается только благим пожеланием. Вся нынешняя система международных отношений, блоков, союзов, договоренностей существует только в рамках этой жесткой школьной иерархии — либо поучающий, либо поучаемый. Поэтому подвергнуть ее критике и остаться в ее рамках, не создавая альтернативных и параллельных структур, в которых внешнеполитические отношения могут быть только партнерскими и деловыми, без поучений и вмешательства во внутренние дела сотрудничающих стран, будет означать примирение с существующим положением дел.

Хотим мы или нет, в будущем нас ожидает распад существующих международных организаций и форм отношений и сотрудничества, создание новых внешнеполитических блоков. Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что практически ни одна страна, вовлеченная в орбиту европейской политики и тесные взаимоотношения с западным миром не способна играть против устоявшихся школьных правил в одиночку.

С этой точки зрения у России нет самостоятельного будущего ни в составе нынешних международных структур, гнущих линию воспитания в духе толерантности и западной демократии, ни в том случае, если она изберет позицию гордого одиночества. Только сотрудничество со странами любого ранга, стремящимися к самостоятельности, создание клуба таких государств, которые могли бы на данном этапе во имя достижения общей цели освобождения от гегемонии Запада оказать друг другу взаимопомощь, помогли бы реализовать принцип «мы никуда не лезем, но и вы к нам не лезьте».

Но создание такого рода союзов ставит проблему высокой степени доверия и чистоты помыслов, что в политике обычно является большой редкостью. Возникновение такого рода союзов неизбежно повлечет за собой конфронтацию в виде хорошо известных уже холодных войн и экономических блокад. Оно неизбежно ударит по культурному обмену и будет сопровождаться запретом на обмен технологиями.

Но такова расплата за самостоятельность. Взрослая жизнь — это жизнь на свой страх и риск. Неготовность к самостоятельности и сопровождающим её сложностям превращает принцип «живи сам, давай жить другим» в нечто иное, в другой не менее известный лозунг «не учите жить, помогите лучше материально».

Россия в свое время отказалась от гонки мессианских исторических проектов, в равной степени как и от гонки вооружений, закрыла высшую партшколу для всего мира, и этого отказа, судя по валдайской речи президента, намерена придерживаться далее. Теперь весь вопрос в том, хватит ли у нее сил показать бессмысленность и бесцельность американского мессианизма, довести до сознания мировой общественности, что каникулы мессианства уже давно начались, что школу пора закрывать на ремонт, а учеников распускать по домам.

Фото: Михаил Климентьев/ТАСС