Иллюзорность культа

Многие, когда услышали эту эпохальную фразу, что Путин тождественен России, и что нет Путина — нет России, просто задохнулись от возмущения. А тут еще и знатные публицисты подбавили. Все правильно, мол. Но потом все-таки отпустило, когда остальной народ пошел привычно троллить, издеваться и перевирать эту фразу. Да и сам Путин на валдайском форуме посмеялся над таким невзначай родившимся сравнением с Королем-Солнце. «Россия обойдется без таких, как я», — демократично (хотя, может быть, и не вполне искренне) признал он. Что, безусловно, принесло ему лишние очки на, казалось бы, совершенно пустом месте.

Однако проблема российского авторитаризма много серьезней, чтобы от нее отмахнуться. В племенах, то есть в разных недоразвитых человеческих общностях, действительно все всегда собираются вокруг вождя. И он — столп, хребет. Именно вождь единолично определяет, начать ли охоту на мамонта или переходить на коренья. Хотя бывает, что и ошибается.

Бывает, ошибается трагически. Тогда племя остается без мамонта. Коренья кончаются. И кого-то еще при этом давят в давке. Но так уж выходит, что в годину бедствий, которые так или иначе происходят не без участия горе-руководителя, племя все равно еще больше группируется вокруг своего обожаемого лидера.

Это закон. Закон общественной жизни. Причем, чем больше горя сваливается на племя, тем больше обожания лидера. Впрочем, не секрет, что делу сильно помогают шаманы, жрецы мистики, глупцы и ловкие первобытные проходимцы.

Действует это таким образом. Сначала повсеместно заканчивается еда, и остается она разве что в ближнем кругу лидера, где все еще продолжают чем-то перекусывать и запивать. Вот все и жмутся к этому ближнему кругу, льнут. Другие же видят, где кормежка, где распределение, где хребет, где центр силы (говоря по-современному), и тоже прижимаются туда же, хотя еды им явно уже не хватает. Однако это не мешает им с утроенной силой продолжать прижиматься и славить мудрость вождя, поскольку надеются, что что-нибудь отвалится и в их пользу.

Этот закон с полной откровенностью описал один из авторов «СП» в статье «Страх и что-то похуже»: «…потребность в вожде наступает не просто так, — написал он, — это всегда происходит в сложную эпоху, в период кардинальной перестройки общества, в момент, когда старые ценности рухнули, а новые — не сформировались. В такой момент людям просто нужен кто-то, кто укажет им, куда идти и во что верить, кто-то, кто даст им цель в жизни и вернёт самоуважение».

И тут я хотел бы спросить уважаемых читателей. А действительно ли мы продолжаем жить с этими первобытными инстинктами? Закон ли это социума вообще или социума чисто российского? Вытекает ли это ощущение необходимости лидерства из нашей истории или только рождено нынешним «сложным» моментом?

По мнению русского философа Александр Зиновьева, такая организация общества присуща именно этому народу и именно в этом геополитическом пространстве, скудном на блага и щедром на различного рода неурядицы. Когда цари, генсеки, президенты — всегда всесильные справедливые отцы, а народ — всегда плачущие неразумные дети.

Что своеобразно подтвердил и другой наш герой современности — Игорь Стрелков, выказывая доверие всем русским царям без исключения, но отказывая в доверии всем без исключения царским институтам.

«С тех пор в России мало что изменилось. Русские правители с опорой на русский народ приносят свою жизнь на алтарь Отечества, а раскормленные, коррумпированные компрадорские элиты не брезгуют никакими способами, чтобы предать Родину…», — неясно заявил он, то ли призывая Русь к топору — рубить бояр, то ли предлагая самое себя в качестве элиты, то есть боярина при Государе.

Следовательно, какие-то микробы культового отношения к власти у нас всегда тут каким-то образом присутствовали. Хотя, возможно, и пребывали в спячке. А произнесенное отождествление президента и государства лишь вскрыло этот могильник, и снова тайное сделало явным. Иными словами, показало, что народ к приходу ничем (никакими законами) и никем (никаким институтами) не ограниченного лидера готов!

Причем не факт, что это был несчастный случай в идеологической лаборатории, когда вирус чумы выбирается наружу по недосмотру. Наоборот, возможно, элите показалось удачным ответить «культом» на происки Запада. Поскольку тогда рыхлый демократичный, повязанный правилами Запад столкнется с совершенно негибкой вертикальной политической системой, обладающей к тому же немалыми западами ядерной мощи, и ему не останется ничего другого, как отступить.

Но, возможно, у этой концепции все же есть тот маленький недостаток, что «культ личности» не является, на самом деле, имманентно присущим России феноменом и не вытекает из особого вида коммунальности, как проникновенно утверждал А.Зиновьев. Ведь, с другой стороны, все наблюдаемые в России культы были в какой-то степени… фальсификациями. «Изумрудными городами» ловкого фокусника. Поскольку известно, что культовые фигуры ХХ века падали, как кегли — один за другим, и что-то не заметно было в народе особенно глубокого национального горя по этому поводу. Каждый раз наступал новый день, и люди шли на работу как ни в чем не бывало.

На самом деле, у нашего поколения есть отличная прививка от культа личности в виде памяти о «ХХ Съезде» и огромной библиотеки антикультовой литературы, когда даже пионеры с красными галстуками и те боролись с авторитаризмом и культом в детских фильмах — вроде «Королевства кривых зеркал», — прекрасно понимая, в чем кривизна этих зеркал.

Впрочем, это была особенность читающего и думающего поколения. С нечитающим и недумающим возможны проблемы.

Фото: Руслан Шамуков/ТАСС