Не вписались в рынок

Неоднократно приходилось слышать вопрос, почему мирные жители остаются в зоне боевых действий и не уезжают в другие места, например, в Россию. Вернее, почему выезжают не все, почему многие остаются? Ведь мы, в России, готовы их принять, дать работу. Примерно такие рассуждения частенько видел в сети, эти же вопросы задавали мне после моего возвращения из Донецка. Сегодня я увидел, как мы приняли переселенцев с Донбасса. Конечно, мой случай, наверняка, не вся картина, но часть ее — точно.

Итак, Урал, Пермский край, поселок городского типа «Юбилейный». Поселок принял около 150 человек. Людей расселили по квартирам. С жилым фондом в поселке все прекрасно, думаю, что при минимальных вложениях, можно расселить еще человек пятьсот, а то и всю тысячу. Как вы, наверное, догадались — это умирающий поселок, где стоят десятки пустующих домов. В советские времена это был шахтерский городок, но после закрытия «нерентабельных» шахт, подобные поселки и городки вымирают. Люди уезжают за лучшей жизнью в другие города и регионы. Зрелище печальное. Разруха без видимой войны.

В поселке, кроме работы на режимных объектах — «зоне» и на лесоповале, другой работы нет. Переселенцев приняли на работу на лесоповал. Занимается заготовкой леса одна организация. Т.е. других вариантов у людей просто нет. Первые два месяца люди проходили «обучение», за которое получали по пять тысяч рублей в месяц. Прокуратура возбудило дело об административной ответственности работодателей, т.к. сумма месячной оплаты оказалась ниже, чем МРОТ. Теперь люди получают по 10 тысяч рублей. У всех семьи. Наверное, будет правильным повторить цифры. За работу в лесу, при любой погоде, на Урале, люди получают десятку.

Никто не удивится, если скажу, что все беженцы ждут прекращения военных действий, чтобы вернуться домой. Не знаю, почему оплата труда настолько маленькая, из разговоров я узнал, что в регионе зарплата на лесозаготовках составляет в среднем от пятнадцати тысяч. Возможно, такая оплата связана с тем, что участок, который разрабатывает фирма, очень неудобный — далеко, рельеф местности и т. д. Такое тоже возможно. Но не исключаю варианта, что организация просто воспользовалась тем, что люди оказались в безвыходной ситуации. Возможно всякое. А люди, как говорилось не так давно, не вписались в рынок.

А простой народ в близлежащих городках, конечно, помогает. Собирают и отправляют людям и вещи, и деньги. Жалостливый у нас народ, хороший. Ну, а где система? Где государство? Если фирма воспользовалась ситуацией, то нужно принимать меры, провести профилактическую беседу с владельцем. Благо, что рычагов давления, даже у местной власти, достаточно. Если все в порядке с организацией, оплата труда не может быть повышена ввиду объективных причин, то почему не снизить налоговую нагрузку на фирму? Что-то мне подсказывает, что подобных историй, с вынужденными переселенцами с Донбасса — еще очень и очень много. И это плохо. Есть у нас в правительстве человек, который курирует и отвечает за тему беженцев? Наверняка есть. Вот только почему пока тему не затронет президент, электричка не поедет и беженцы будут голодать?

Но, зато, надеюсь, что часть вопросов о том, почему люди не выезжают из зоны боевых действий, отпала. Для себя, по крайней мере, мне ситуация ясна. Люди, наверняка, созваниваются с теми, кто сейчас там — в ДНР или в ЛНР. Делятся впечатлениями. После таких картин, наверное, задумаешься: а имеет ли смысл ехать? Вопрос этот актуален и для российского общества. Бросают ли русские своих или нет?

Фото: Валерий Матыцин/ТАСС