Азиаты страдают больше

На днях в британской газете «Гардиан» вышла статья, тема которой вынесена в название: «Азиатские дети — жертвы сексуального насилия страдают больше, чем белые. Судебные правила».

Нет-нет, уверяют читателей, это не про этнические или расовые различия, право на защиту, конечно же, имеют все дети. Но ведь азиатские дети испытывают бОльшие страдания. Почему бОльшие? Из-за привходящих психологических факторов. Ведь факт насилия оказывает значительное психологическое влияние на членов семьи жертвы: они тоже страдают больше, чем европейские семьи. А кроме того: азиатской девочке после этого значительно труднее выйти замуж. Судья должен учитывать эти обстоятельства. И наказывать насильника азиатских детей более сурово — это так уже и делается, о чём откровенно повествуется в статье.

Интересно, что в статье ни разу не употреблено слово «мусульмане». Только «азиаты». Хотя — какие азиаты? Арабы? Китайцы? Индонезийцы? Якуты? Все ли они страдают больше — или конкретно те, кто сумеет доказать, что пережившей насилие девушке будет гораздо труднее жить в их общине? И почему не говорится о том, что пережившей насилие мусульманской девушке выйти замуж затруднительно именно потому, что община будет винить в случившемся, в первую очередь, её саму?

Все эти вопросы, к сожалению, бессмысленны: на них не ищут ответов. Мы в России пока не отдаём себе отчёта, насколько далеко в странах «старой Европы» зашло желание мирно поладить с прибывающими туда мусульманами. Вот только что вышла на русском языке книга 2014 года — «Неспокойный и могущественный континент. Что ждёт Европу в будущем?» Её автор — барон Энтони Гидденс, ведущий британский социолог, в прошлом — директор Лондонской школы экономики. Ярый патриот объединённой Европы (что для англичанина не так уж типично). Одним из самых дестабилизирующих Европу факторов, по его мнению, является зависимость ЕС от российских энергопоставок. Он прямо советует Евросоюзу оказывать Украине «наполненную реальным содержанием» помощь — а не то Россия, которая уже аннексировала Крым, утянет её в сферу своего влияния. Но вот как он пишет о мусульманах: «В Европу демократия вернулась благодаря мусульманам. Первые европейские парламенты возникли на юге Испании в XII веке, явившись прямым ответом христианских монархов демократическому исламу… Рассматривать иммигрантов в качестве представителей отсталых культур совершенно недопустимо, как и видеть в них характерную угрозу взращиваемым на Западе ценностям».

Итак, барон Гидденс видит иноприродную и потенциально враждебную сущность России, но не видит больших различий между средневековыми демократическими мусульманами XII века (под властью которых в то время находилась половина Испании, так что «югом Испании» тогда был нынешний её центр) — и иммигрантами века XXI. Он не считает нужным упомянуть, что в Испании демократический ислам потерпел поражение после грандиозной восьмивековой Реконкисты. Многие европейские мыслители настроены думать о совместимости западных ценностей с исламом исключительно благодушно, видеть здесь угрозу — «совершенно недопустимо».

В новых принципах, которыми будет руководствоваться британский суд, порушена тонкая, но очень важная грань: страдания жертвы теперь могут определяться в зависимости не только от чувств и отношений жертвы, но и от чувств и отношений её семьи. И это будет не исключением, а системой. Европейцы оказались поставлены перед неудобным фактом: мусульманские семьи придают гораздо большее значение семейной чести и намерены более активно защищать себя. Они не собираются ассимилироваться «в европейцев» и играть в «современные прогрессивные нравы» — нет, спасибо, ведь тогда им будет труднее отстаивать свою честь и труднее выглядеть оскорблёнными. Вместо того чтобы подробно рассмотреть вопрос: почему же пережившим насилие «азиатским» девушкам гораздо тяжелее выйти замуж, чем «белым» (ведь, для общего случая, не может быть так, что дело в самих девушках — дело в их окружении, образе жизни, который им приходится вести) — вместо этого британский суд предпочёл принять точку зрения «азиатов», не допытываясь обоснования. Объявлять пострадавшую девушку «порченой» (что по факту происходит) — как это сочетается с европейскими представлениями о справедливости?

Но ведь это очень логично. Достаточно вспомнить, что в прежние времена убийство смерда официально наказывалось мягче, чем убийство господина. Этому тоже было обоснование: с точки зрения средневековых судей, господин был наделён большими правами и обязанностями, от него зависело намного больше людей, его жизнь была важнее и стоила дороже. Очень логично.

И это тоже — европейские ценности.