«Москва — это Третий Рим, но Рим времен Нерона»

Всего несколько дней назад мы сидели в кафе с одним чиновником. Не то, чтобы крупным, но и не то, чтобы мелким. Этот чиновник — образец «системного либерала», говорит, что пошел работать в систему, чтобы менять ее изнутри, любит сетовать на то, как разрушается властная вертикаль, не одобряет всеобщую милитаризацию и так далее. И вот сидим мы, плачем на два голоса по деградирующей системе госуправления, как вдруг он четко и злобно проговаривает.

— Да в регионах они тупые все. Ты же не можешь не согласиться. Тупые, примитивные.

Когда я вернулась домой, мне позвонил другой мой друг, живущий как раз в регионе и похвастался тем, что к ним приедет начальник этого самого моего системно либерального знакомого. Видимо, знакомого тоже с собой возьмет.

То, что москвичей ненавидит практически вся страна, я узнала давно, когда начала активно ездить в рабочие командировки. Вот приезжаю я в далекий сибирский город летом 2013 года, собираю информацию с местных журналистов, заодно отвечаю на вопросы что там у нас.

— А вам Навальный нравится? — спрашиваю между делом.

— Мы ему не доверяем, потому что он — москвич.

То, что Москву ненавидят вследствие разбалансированности бюджета, когда все региональные налоги сперва оседают в столице, и лишь потом частями иногда возвращаются, не новость. Но и сами москвичи дают множество дополнительных поводов для совершенно справедливой неприязни, мой знакомый чиновник тут не исключение.

Вот одна журналистка из региона N приехала по делам в Москву на несколько дней и по итогам визита написала эмоциональный пост в Facebook про то, что в городе чувствуется общий кризис, беспечность и аромат нефтегазовых денег остались позади, в ресторанах стало меньше людей, ну и вообще, цены в городе становятся все более фантастическими, учитывая падающие доходы населения: многим явно приходится просто работать за еду.

И тут пришли они, москвичи. Белая кость и аристократия, решившая указать место черни у парадного подъезда.

Одна девушка небрежно хвалится тем, что в дорогих магазинах по-прежнему сметают брендовые вещи — присматривала пальто, да подороже, а вот увели перед носом. Другая девушка хвалится тем, что у нее предки до седьмого колена покоятся на элитных московских кладбищах и презрительно отмечает, что правильно, что уехала — «Москва не резиновая». Еще один молодой человек презрительно замечает, что сразу видно — ничего приезжая не понимает в Маааскве и не знает, то настоящие мааасквичи не покупают карточки на метро на одну поездку. «Зачем в Москву приехала — чтобы губу закусить? Сиди в своих Тетюшах и не беспокойся» (журналистка живет в одном из самых красивых городов России). «Девушка не прижилась в нашем городе, отсюда злоба и недовольство». Еще пара мужчина походя называют незнакомую барышню неудачницей, потому что она, на их взгляд, не прижилась в Москве и, разумеется, имея в виду, что вот они-то — это настоящий цвет нации, одолевшие столицу и презрительно не замечающие кризиса, поедая крабов и гребешки в самых дорогих ресторанах.

На самом деле со стороны все эти люди в шикарных костюмах выглядят примерно как классические персонажи нулевых — силиконовые блондинки, искренне считающие, что если они живут на Рублевке, то они и есть настоящая подлинная аристократия и белая кость. На словах — аристократия, на практике — жена председателя колхоза.

Москва — это Третий Рим, но Рим времен Нерона, так превозносящий собственную римскость, что не замечающий скатывания в полное варварство.

Патрицианки еще красивы и носят сложные прически, украшенные бесчисленным количеством золота, патриции еще закатывают пиры и считают, что именно ими и славен Рим, и даже пожар, который может поразить приезжих из Галлии — это не пожар, а лишь фон для декларирования поэм, просто приезжим не понять, да и вообще, есть ли жизнь в Галлии? Те, кто живет вне бессмертного Рима — темные племена, да окраинные жители.

Такие римляне, бессмысленно потрясающие усыпанными золотом головами, совершенно логично в жителях той же Галлии не вызовут по большому счету ничего, кроме брезгливого презрения, а потомков и вовсе оставят только недоумение.

Ну а потом будет конец Римской Империи, когда выяснится, что окраины давно идее великого Рима не верны и в сложной ситуации будут спасать, прежде всего, сами себя.

Но конец еще не близок. Чиновник начинает селекторное совещание с регионами и презрительно смотрит в ненавидящие глаза. Вечером он пойдет в хороший ресторан с прогрессивными друзьями. Те как раз закончат строчить в соцсетях очередные гневные послания глупым регионалам, у которых не хватило сил пробиться в столице и по дороге заедут в ЦУМ, ведь нельзя упустить возможность купить очередную вещь подороже.

Хотим казаться длинноногими и волоокими дивами, чтобы быть как Мерилин Монро, а под руку идти с самим Кеннеди, на практике же сверкаем перенадутыми губами и ведем под руку козлоногого папика. Хотим казаться лучшими из лучших в городе великих возможностей, успешными и беззаботными, на практике выглядим хвастливыми и высокомерными стаааличными жителями. Хотим казаться молодыми прогрессивными управленцами — на практике смотрим ненавидящими глазами в ненавидящие глаза на селекторных совещаниях.

Всю ненависть к себе, всю неприязнь к Москве мы, москвичи, полностью заслужили.