Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
Мнения
29 декабря 2015 14:04

Не вынося приговоров

Леонид Юзефович о книге Захара Прилепина «Непохожие поэты»

2169

Захар Прилепин написал волнующую книгу — «Непохожие поэты» (ЖЗЛ, 2015). Я последовательно отмел другие просившиеся на язык эпитеты («замечательную», «отличную», «блестящую» и пр.) и остановился на этом, характеризующем не столько саму книгу, сколько впечатление, ею на меня произведенное.

Вернее, так.

Первые две биографии — Анатолия Мариенгофа и Бориса Корнилова, я прочел со спокойным уважительным интересом, как книгу Захара о Леонове, но примерно в середине третьей — Владимира Луговского, стал чувствовать, что от волнения, часто безотчетного, для которого я не в силах подобрать не только словесной формулы, но даже соотнести его с какой-то определенной эмоцией, у меня то и дело перехватывает горло и увлажняются глаза. В моем возрасте такое со мной случается редко.

Итак, Луговской.

Высокий, грудь колесом, надутый временем голосистый красавец, сердцеед, баловень судьбы, даже в ранней молодости не имевший ни малейших каверн в надраенной до блеска душе (Прилепин, впрочем, находит в ней кое-какие знаки будущего надлома), под конец жизни, не на переосмыслении прошлого, как принято было считать и как, наверное, хотелось думать ему самому, а на энергии того же воздуха эпохи, с мучительным хрипом вытекавшего через дырку в той же высокосортной резине, он написал великую, Захар не преувеличивает, книгу поэм «Середина века».

Студентом-второкурсником я за копейки купил в букинистическом магазине ее первое, 1958 года, посмертное издание с послесловием Константина Симонова (об его отношениях с Луговским у Захара много сказано), сел в скверике на скамейку, открыл, ничего не зная об авторе, и через два часа встал с этой скамейки другим человеком. Никогда прежде никакие стихи не производили во мне такого потрясения, как эти написанные белым стихом бессюжетные псевдоэпические поэмы. Я не разлюбил их до сих пор и многое помню наизусть.

Например, из «Человека, который плыл с Одиссеем»:

Не ты придешь в родимую Итаку,
Не ты, мой правый, и не ты, мой левый,
Не ты, мой кормчий, и не ты, кузнец…

Почему-то я, восемнадцатилетний, уже знал, что блоковская девушка в церковном хоре заблуждалась, а правду знал ребенок, плакавший «о том, что никто не придет назад».

И дальше, из той же поэмы:

Зачем ходил я к черным башням Трои?
Зачем меня стрела кусала дважды?
Зачем я девять лет видал на стенах
Еленин красный, взвитый ветром плащ?

А спустя двадцать лет с лишним лет у меня так же сжималось сердце, когда я читал горестную перекличку, которую в опубликованной лишь на исходе 1980-х поэме «Каблуки» Луговской устраивает своим сгинувшим на том же античном ветру (Захар отмечает, что это важнейшее для него слово) друзьям и подругам:

Ты, Агния? — Меня убил в Приморье
Мой страшный муж, четырехзвездный летчик…
Ты, Верочка?

Удивительное дело, Прилепин, в публицистике сыплющий обвинение за обвинением, в этой книге не осуждает никого. В числе ее героев есть немало тех, кого можно сравнить с ненавистными ему современными персонажами, но здесь обличения уступают место вопросам, насмешки — необидной иронии, инвективы сменяются даже не всепрощением, поскольку право судить и, следовательно, прощать мертвых Захар не признает ни за кем, в том числе за собой, а мудростью историка и художника, понимающего, что если в каждом отдельном случае ты худо-бедно способен отличить грех от добродетели, то в целом, в масштабах всей жизни, абсолютно невозможно вынести приговор кому бы то ни было. При этом акценты расставлены с такой филигранной точностью, что желание возразить попросту не возникает. Радостно соглашаешься с любой оценкой, точнее — ведомый автором, покорно, как опоенный, вступаешь в очерченный им круг, где все вдруг становится пронзительно ясно без всяких оценок. Это чистое волшебство, и вряд ли кто-то другой из коллег Захара на него способен.

Отныне я знаю: в моей пронесенной через десятилетия упрямой любви к «Середине века» и ее несуразному автору я не одинок. Недаром при наших расхождениях последнего времени я всегда считал Прилепина не просто самым блестящим из современных русских писателей, но и самым мне близким.

Да и так ли уж много они значат, эти расхождения, рядом с любовью к одному и тому же, что больше нас обоих, и для чего Луговской при всех его достоинствах служит не более чем знаком.

Спасибо, Захар!

Леонид Юзефович.

Последние новости
Цитаты
Павел Селезнев

Декан факультета международных экономических отношений Финансового университета при правительстве России

В эфире СП-ТВ
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня