Свобода здесь не стояла

Мы не пожалели времени, чтобы завернуть на «свободный островок» — символ американской демократии. Я употребил сей пафос не ради звонкой фразы, а сугубо по прямому назначению. К Статуе нельзя приплыть, ни на каком водном транспорте, кроме общественного. Будь ты, хоть трижды миллиардер с личным флотом катеров и яхт, тебе ни за какие деньги не позволят сюда пришвартоваться — только через общую очередь, вместе с остальными туристами.

Впрочем, никто из коренных американцев сюда особо и не спешит. А зря, подарок Франции к юбилею Американской независимости стоит того, чтобы взглянуть на него вблизи. В кино, ради определённого эффекта «чистоты и непорочности» Свободу частенько ретушируют, доводя до белизны. На самом деле, «Женщина» — зелёная. Высота до кончика факела — 96 метров, сама статуя без цоколя — 34 метра. Для понимания: памятник Петру Великому на «стрелке» Москва-реки — 98 метров.

«Петра» для сравнения я выбрал не только за сопоставимую величину. Москвичи помнят, какая волна протеста поднялась в связи с его установкой в 1997 году. Пресса давила прессом: и уродство, и, вроде бы Церетели лепил Колумба, а когда иностранцы отреклись от такого образа мореплавателя, «переработал» в Петра. Причём, затевали всё к «300-летию российского флота», но… опоздали почти на год. Журналисты упражнялись в остроумии: «вас здесь не стояло». И называли баснословные суммы денег, в которые якобы обошёлся монумент.

«Вроде бы», «якобы» — потому что все расследования (и не только общественные) большинство слухов не подтвердили. А ведь «копали» не только в «эпоху» столичного мэрства Юрия Лужкова — несомненного «мотора» всего «Петровского мероприятия». Но и после его отставки — тоже.

Я не искусствовед, чтобы судить о художественных достоинствах, зато читал в музее французские газеты времён установки Эйфелевой башни: «Это железное чудовище обезобразило Париж». А уж со статуей Свободы ситуация складывалась куда курьёзнее. Кстати, Эйфель принял деятельное участие в её расчетах и проектировании.

Начнём с того, что Статую намеревались «подарить» к 100-летию подписания Декларации, то есть к 1876 году. А в итоге получилось в 1886 году. Если в Москве опоздали к «300-летию флота» на год, то в Нью-Йорке — аж на десять лет!

Доподлинно неизвестно был ли «Пётр» переделанным «Колумбом», которого предлагали то ли Испании, то ли США, то ли в Латинскую Америку. А вот про Статую Свободы точно знаем, что первоначально она планировалась «под Египет», на Суэцкий канал. В качестве «реплики» одного из чудес света — Колосса Родосского. Египтяне посчитали, во что им свежий «Колосс» обойдётся, подумали и отказались от французской затеи. А не отказались бы — «Свобода» звалась бы «Светом Азии».

Деньги для «подарка» по взаимному соглашению пришлось искать и в США, и во Франции. Только на доставку статуи затраты выходили запредельными. Пьедестал же решили не возить, а сразу собирать на американской земле. Увы, финансировать проект никто не спешил, идея, что называется массы «не зажгла». Рука с факелом доехала до Филадельфии и Нью-Йорка в рамках Всемирной выставки, а «остальное» застряло в Париже.

Шли годы, пока не отыскался «американский Лужков». Как этот не представлял Москву без фигуры Петра, так и тот, не мыслил Нью-Йорк без статуи Свободы. Правда, наш был чиновник, «расклёванный» журналистами и общественностью: почему поставили?

А их, наоборот — журналист, точнее медиа-магнат, «клевавший» чиновников и общественность: почему не ставите?

Звали его — Джозеф Пулитцер. Ага, тот самый, который «пулитцеровская премия». Большой новатор был, родоначальник «нового журнализма», где информация не просто «подаётся», а красиво «упаковывается». Это он внедрил огромные, «кричащие заголовки», типа: «Маньяк изнасиловал серийного убийцу!»

Задолго до Владимира Ленина Джозеф Пулитцер сообразил: а газета-то ещё и «коллективный организатор»! С его подачи появилось то, что сейчас называется «кампанией в прессе». Возразят: по чину ли сравнивать Лужкова и Пулитцера, мэра и какого-то газетчика!

Э, нет, Джозеф отнюдь не «какой-то». Например, в самом конце 19 века его издание «The New York World» совместно с конкурентным «New York Journal» спровоцировали вооружённый конфликт Америки с Испаний! Конгресс США чуть ли не напрямую откликнулся на «призывы читателей», чуть ли не «по просьбам трудящихся» принял решение объявить войну!

Про ура-патриотическую кампанию двух «боевых листков» редактор журнала «The Nation» Эдвин Годкин писал: «никогда еще история американской журналистики не знала ничего столь постыдного, как поведение этих двух газет». Именно та «борьба за читателя» или по-другому — нагнетаемая военная истерия «The New York World» Джозефа Пулитцера и «New York Journal» Уильяма Херста считается в США стартом «жёлтой прессы».

Впрочем, это случится позже, а тогда по отношению к женщине с факелом Пулитцер повёл себя джентльменом, употребив энергию в мирных целях. Его «коллективный организатор» анонсировал сбор средств, подхлёстывая «скупердяев» бичующими статьями. Из «никому не нужной затеи» статуя Свободы на глазах превращалась чуть ли не в «американское знамение» со своим культом.

За пару месяцев удалось собрать больше, чем за все предыдущее время. Вопрос с финансированием закрыли. А через год открыли Статую Свободы — лично президент США Стивен Кливленд выступил. Чтоб вы более выпукло представляли заслугу Пулитцера в «выбивании денег», коротко скажу про тогдашнего президента. По крайней мере, этот случай ему неоднократно припоминали на выборах. Будучи ещё шерифом, Стивен Кливленд встал перед дилеммой: заплатить наёмному палачу 10 долларов, или привести смертный приговор в исполнение собственноручно. Короче, потенциальный глава США предпочёл сэкономить.

Сегодня Париж не мыслим без «чудовища» — Эйфелевой башни, а Нью-Йорк невозможно представить без «никому не нужной» Статуи Свободы. Пройдет ли подобным путём московский «Пётр I», кто сейчас знает…