Чудо должно быть реальным

Начало.

Процедура мистера Аллена Уиппла

Секретарь Маркуса Бюхлера уточнила, что он должен быть в офисе в полдевятого утра. Ровно в 8.30 стройный, подтянутый, моложавый профессор упругой походкой прошел в свой кабинет. Вскоре его ассистент пригласил меня на беседу. На листе обычного формата он начал рисовать схему новой организации моих внутренних органов после операции.

Меня знобило, из дренажного отверстия в правом боку тянулась трубка в специальный контейнер: это устройство мне установили архангельские врачи, чтобы предотвратить отравление организма билирубином. Если бы не это, я давно был бы уже в коме. Я слушал невнимательно, поскольку заведомо был готов на все, что бы ни задумали сделать со мной в клинике профессора Бюхлера.

То, о чем рассказывал хирург, называется панкреатодуоденэктомия (процедура Уиппла, или операция Кауш-Уиппла). Это обширное хирургическое вмешательство, предусматривающее удаление поджелудочной железы, селезенки, желчного пузыря, части регионарных лимфатических узлов, выходного отдела желудка, холедоха, малого сальника, двенадцатиперстной кишки и правой половины большого сальника, клетчатки, фасциально-клетчаточных футляров печеночных артерий, верхней и воротной брыжеечной вены и т. п. Оставшиеся органы соединяются по «новой схеме».

Не уверен, что именно из этого списка немецкие хирурги не тронули в моем случае, но то, что с первой пятеркой «номинантов» на удаление я попрощался, знаю точно.

Я выразил хирургу надежду, что, по моему мнению, новая схема выглядит вполне приемлемой и — за счет упрощения конструкции — достаточно работоспособной и надежной. Ведь живут же миллионы без аппендикса и желчного пузыря, летают без ног, плавают без рук, а Ельцин без двух пальцев на левой руке даже дирижировал военным оркестром в Германии. Хирург этого эпизода из отечественной истории не помнил, и потому послушал знаменитую историю в моем изложении с интересом.

Первая в истории медицины резекция поджелудочной железы была проведена немецким хирургом Уолтером Каушем в 1909 г. (врач описал ее в 1912 г.). Ее часто называют процедурой Уиппла в честь американского хирурга Аллена Уиппла, в 1935 г. разработавшего оригинальную методу проведения этой операции, а впоследствии неоднократно вносившего в нее различные усовершенствования.

Конструкция стала проще

Сама концепция панкреатодуоденэктомии по методу Уиппла основана на том, что головка поджелудочной железы и двенадцатиперстная кишка питаются от одного и того же артериального «источника» (гастродуоденальной артерии). Эти кровеносные сосуды проходят через головку поджелудочной железы, и потому при прекращении единого кровоснабжения необходимо удалять оба органа. Если удалить только головку поджелудочной железы, приток крови к двенадцатиперстной кишке будет нарушен, что приведет к некрозу тканей.

Восстановительная часть операции предусматривает организацию связей — анастомоз — между поджелудочной железой и тощей кишкой, анастомозирование печеночного протока с тонкой кишкой, обеспечивающее попадание в желудочно-кишечный тракт желудочного сока и желчи (если сохраняется желчный пузырь), анастомоз желудка и тонкой кишки для обеспечения прохождения пищи. При использовании современных хирургических методик смертность в результате процедуры Уиппла составляет в среднем около 3% даже в клиниках США, где такие операции редки, и менее 1% в крупных медицинских исследовательских центрах.

Из того, что рассказал мне анестезиолог, которого я слушал внимательно настолько, насколько мне позволяло мое тогдашнее состояние. У меня взяли все необходимые анализы и проводили в предоперационную палату. Все палаты в клинике (за исключением реанимации и интенсивной терапии) рассчитаны на два человека, с санузлом, с большим комплектом медицинской аппаратуры над каждой больничной койкой, телевизором на штативе возле каждой кровати и телепрограммами на всевозможных языках, в т. ч. на русском.

В каждой палате — высокие стеклянные двери, ведущие в сад. Можно было выйти и посидеть в кресле-качалке у входа в палату, если бы не холодные декабрьские дни.

Дышите ровно и спокойно

Операция была назначена на 7 утра 12 декабря. Накануне я должен был голодать и не пить. А еще, надеть длинные белые антитромбозные чулки. Сначала мне показалось, что они сделали меня похожим на мушкетера, но после того как я облачился в просторный халат, более похожий на ночную рубашку, я понял, что напрасно льстил себе — я стал похож на классического Арлекина.

В 7 утра за мной приехала каталка, меня повезли в неизвестность, сделали первый укол, и мое сознание отключилось на долгие 9 часов. Как я узнал позднее, примерно час меня готовили к операции анестезиологи, и более 7 часов продолжалась сама операция.

Как я потом понял, в медицине два самых главных подхода к лечению любой болезни — реактивный (reactive) и проактивный (proactive).

Реактивный подход — смотреть по ситуации, устранять симптомы, а не глубинные причины, облегчать течение заболевания, проявлять порой чрезмерную осторожность в выборе решений. По сути — рубить собаке хвост по сантиметру. Иногда и такая стратегия действительно приносит плоды, но чаще загоняет болезнь вглубь. Проактивный подход — действовать на опережение, чтобы свести риск последующего возвращения и нового развития болезни к минимуму. Подобных гарантий современная медицина — даже в наиболее передовых ее центрах, таких как университетская клиника в Гейдельберге, — дать пока не в состоянии.

Тем более важно, что немецкие хирурги действуют на опережение решительно и смело. Некоторые зарубежные онкологи называют такой операционный стиль агрессивным, но именно она и показывает лучшие результаты. По мнению экспертов, в мире очень немного клиник, где хирургам хватило бы смелости, знаний и умения удалять, например, как в моем случае, лимфатические узлы. Это, безусловно, жесткий, часто очень болезненный (морально, физически и психологически) подход для пациента, но он и есть самый правильный.

По свидетельству профессора Бюхлера, 40% пациентов, которые могли быть радикально прооперированы его командой, живут более 5 лет. Каждый год в Гейдельберге выполняется около 800 операций на поджелудочной железе. Оба эти показателя — одни из самых высоких в мире.

…Очнулся я в реанимации. Послеоперационной боли не испытывал. В большой палате, напичканной всевозможным медицинским оборудованием, примерно на 20 койках лежали мужчины и женщины. Медсестры каждые полчаса подходили к пациентам, чтобы проверить показания приборов и состояние пациентов, помочь прооперированным при необходимости изменить позу.

Над каждой кроватью — контейнер с обезболивающим, которое пациент — при необходимости — мог бы через катетер простым нажатием кнопки самостоятельно впрыскивать себе в вену. Это можно было делать каждые 10 минут, но дозу контролировал компьютер (ноутбук), чтобы не произошло передозировки.

Через два дня меня перевели в палату интенсивной терапии.

В палате находились три пациента, личное пространство каждого можно было полностью оградить специальной шторой. Поскольку это было первое в моей жизни пребывание в госпитале, то меня несколько смущало, что места в палате занимали сменяющие друг друга мужчины и женщины. Медбрат (из бывшего СССР) помогал мне вставать и учил заново сидеть и ходить. В первые дни у меня было такое ощущение, что я никогда уже не смогу обходиться без посторонней помощи.

Спустя еще несколько дней меня перевели в ту палату, с которой началось мое пребывание в госпитале. Можно долго рассказывать об организации реабилитации в клинике, но это все сведется к восторгам относительно чистоты и стерильности, предупредительности и опыта персонала, его тактичности и готовности помочь в любых вопросах, включая даже подключение мобильного телефона к местной сети Wi-fi.

Вся атмосфера в клинике очень теплая и одновременно наполнена своеобразным юмором.

У дежурного врача-болгарина (вообще в клинике много врачей из новичков ЕС — Болгарии, Румынии и т. д.) возникло опасение, что в результате неподвижности в реанимации у меня могла развиться эмболия легких — закупорка кровеносных сосудов пузырьками газа, инородными частицами (эмболами), приносимыми с кровью и лимфой. Это частое послеоперационное осложнение.

Меня повезли на исследование на аппарате компьютерной томографии с использованием контрастного йода. Перед инъекцией йода в вену врач сказала мне, что согласно регламенту обязана предупредить меня обо всех возможных побочных эффектах — требовалось мое согласие на исследование, учитывая возможный риск. Юмор в том, что, озвучив эти «вероятности», врач посоветовала — «А теперь ложитесь удобнее, дышите спокойно и ровно». В общем, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.

И только одно в клинике совершенно обескураживало…

То, что украинцу смерть, немцу хорошо

На всех украинских и российских сайтах, посвященных реабилитации после удаления поджелудочной железы, особое внимание уделено необходимости строжайшей диеты.

Чтобы избежать осложнений после операции, больному назначают строгую диету. В первые послеоперационные дни больной должен голодать. Ему разрешено выпивать в день около 1,5 литра чистой негазированной воды. Дневную норму воды нужно разделить на несколько порций и пить ее небольшими глотками.

Украинские гастроэнтерологи — по советским еще методикам — на первые две недели предписывают «пятую» диету, первый вариант (честно говоря, я не смог найти информации конкретно о «пятой» диете и ее первом варианте). После двух недель допускается второй вариант (увы, и во втором варианте я не более сведущ, чем в первом). Но, в общем, через несколько дней в рацион больного разрешают ввести несладкий чай и белковый омлет, приготовленный на пару. Можно употреблять в пищу гречневую или рисовую кашу на воде или нежирном молоке. Спустя неделю в рацион добавляют небольшое количество хлеба, нежирного творога и масла, а также овощные супы-пюре. Далее постепенно вводят нежирную рыбу и мясо — на пару или отварное.

Основной принцип диеты после удаления поджелудочной железы — максимальное содержание в блюдах белков и практически полное отсутствие жиров и углеводов. Следует сократить потребление соли, не более 10 г в день, и полностью отказаться от употребления сахара, от курения и алкоголя. А также ограничить употребление картофеля, сладкого, мучного, газированных напитков и крепкого кофе. Категорически не рекомендуется жареная и копченая пища. Специи полностью исключить. В общем — украинские медики рекомендуют питаться очень строго и очень скучно.

Ничего подобного в немецкой клинике не было. Там ни о какой диете никто ничего не говорил и о подобной практике не слышал. Пища была самой обычной для немцев (и потому очень необычной для меня) с акцентом на доминирование утром и вечером бутербродов с сыром и колбасой, кофе, сваренных вкрутую яиц, различных йогуртов, белого хлеба. На обед, к счастью, предлагались рыба и мясо под различными соусами и т. п.

Во время обхода накануне католического Рождества в палату зашел профессор Бюхлер. Мой первый вопрос к нему был: какой должна быть диета после операции Уиппла? Ответ профессора, если кратко, был таков: никакой. Не для того пациенты страдали во время операции и после, чтобы и дальше истязать себя строгой диетой. Ешьте что хотите — и вареное, и паровое, и жареное, и острое, и соленое.

— А вино?

— Я бы не рекомендовал вам более одного-двух бокалов в день.

Я не мог поверить своим ушам!

— А водка? — поднимал я ставки.

— Можно и водку, — сказал профессор Бюхлер, — но рекомендовал бы в разумных пределах.

Позднее я встречался в Германии с профессорами — диабетологами и диетологами и задавал те же вопросы. Они говорили то же самое, а один даже подчеркнул, что для восстановления сил и набора веса мне нужно есть больше жиров, так что бояться картошки фри или шашлыков не следует, хотя нужно знать меру.

Но, постоянно напоминали мне, отныне — что бы я ни ел — я всегда должен помнить, что у меня нет поджелудочной железы и мой организм не вырабатывает необходимых для переваривания пищи ферментов. Поэтому с каждым приемом пищи я должен принимать креон и прочие аналогичные искусственные ферменты (или — энзимы). Также перед каждым приемом пищи я должен буду измерять уровень сахара в крови и делать уколы инсулина.

Разве при таком образе жизни помешает бокал хорошего вина? И если я иногда пью его, то обязательно произношу тост за профессора Бюхлера, сделавшего за два дня до моего 65-летия — не знаю, какую по счету в его практике, — операцию по методу знаменитого американского врача.

Тем более что теперь у меня начинается новая стадия лечения — химиотерапия. Но об этой грустной странице истории моей борьбы с болезнью как-нибудь в другой раз.

И еще я спросил профессора Бюхлера, какова средняя продолжительность жизни после подобных операций, поскольку я к тому времени уже успел найти совершенно разные статистические данные.

— Очень индивидуально и зависит от множества факторов, — ответил профессор. — Исследования, например, показали, что наиболее успешно выздоравливают те, кто активен в физкультуре и спорте. Первая операция подобного рода была сделана в нашем городе 45 лет назад. И пациент не просто жив до сих пор, но и стал самым богатым человеком в Гейдельберге.

— Означает ли это, что и у меня, например, также есть шанс разбогатеть? — поинтересовался я.

Но такой гарантии, к великому моему сожалению, профессор Бюхлер не дал. Человек он серьезный и не обещает того, что не в его власти…

Либо — либо

Конечно же, как только стало известно о моей болезни, я получил немало рекомендаций в первую очередь воспользоваться «достижениями» альтернативной медицины.

Поделюсь своим твердым убеждением: альтернативная медицина имеет право на жизнь, но еще до начала лечения пациент должен сделать четкий и однозначный выбор — либо полностью традиционные схемы, либо абсолютный альтернативный вариант. Их сочетание крайне редко приводит к положительным результатам. Как правило, люди, устав от традиционных методов, просто сдаются, бросают тяжелое лечение, меняя его на «альтернативу», часто преподносимую в очень красивой обертке (нет, мол, побочных явлений, нет вреда, все просто и натурально).

Но такие пациенты очень часто (не осознавая этого) недополучают от традиционной медицины того, что альтернативная медицина им дать не в состоянии по определению. Скажем, человек бросает предписанный курс на полпути со ссылкой на то, что нет сил. Но пройденная часть курса не принесла ему той пользы, которую мог бы принести весь курс. При этом резкий отказ от приема препаратов (инъекций) и т. п. вполне может спровоцировать неожиданный рецидив болезни, с которым арсенал альтернативного лечения просто не сможет справиться. И придется рано или поздно опять обращаться к традиционным методам, но время может быть упущено.

Моя ситуация сама продиктовала выбор — альтернативы хирургическому вмешательству однозначно не было. По моему глубокому убеждению, реальным чудом в моей ситуации могли быть не экзотические растения и экстракты из плавника акул, а только хирургия высочайшего профессионального уровня с последующей химиотерапией. Никакие травы, великолепные психологи и манипуляторы вроде докторов-натуропатов, безусловно, помочь бы не могли.

Почему популярны травы

На чем основана популярность альтернативной медицины? На мой взгляд, тут несколько моментов. Первый — кажущаяся простота лечения, что подкупает многих измученных людей. Второй момент — в онкологии высок процент т. н. ложноположительных результатов: тесты и анализы говорят о том, что человек едва не при смерти, а потом он неожиданно «выздоравливает» или оказывается, что болезни не было.

Дело в том, что сейчас лаборатории в изобилии предлагают т. н. онкомаркеры — скажем, PSA, по анализу крови позволяющие делать косвенные выводы об онкозаболевании. Беда в том, что эти тесты отличаются невероятной неточностью: например, они могут воспринять воспалительный процесс (панкреатит или, извините, геморрой) за онкологию.

Эти тесты относительно недороги, и, по идее, они должны играть лишь роль будильника, побуждающего к прохождению комплексной (и весьма дорогостоящей) диагностики с массой анализов, снимков, биопсий и т. п. Люди из-за нехватки денег часто делают поспешные выводы лишь на основании тестов. Из-за отсутствия средств на нормальную диагностику и лечение они бросаются в альтернативную медицину. А тут уж как повезет — нередко они «исцеляются», собственно, так и не успев заболеть. И считают, что альтернативная медицина помогла.

От альтернативной медицины можно и нужно брать полезное — психологические тренинги, медитацию, рекомендации относительно питания, возможно (но с великой осторожностью), следовать советам по употреблению лечебных трав. Но последнее достаточно опасно. Вся, в моем представлении, ценность альтернативной медицины — это опытные психологи, неплохо разбирающиеся в истоках и симптомах болезни, умеющие играть на чувствах пациентов и иногда действительно приносящие пользу. Но альтернативная медицина — это еще и огромный риск.

Я рисковать не хотел. Но, к сожалению, на риск «альтернативного» лечения онкозаболеваний по-прежнему идут тысячи и тысячи больных.

FDA предупреждает. Но его не слышат

В заключение своего рассказа о лечении хочу поделиться той информацией, с которой, уверен, должен ознакомиться каждый, кто задумывается о лечении травами и прочими «альтернативными» средствами.

«Слово „рак“ из уст врача часто звучит подобно приговору, порождая отчаяние. К величайшему сожалению, откровенные мошенники, эксплуатируя страхи пациентов, наладили бойкую торговлю непроверенной и потенциально опасной для здоровья продукцией, реализуя ее преимущественно через интернет», — пишет Дональд Эшли, директор департамента стандартов Центра оценки лекарственных препаратов FDA (Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов) США в официальном пресс-релизе управления.

«25 апреля мы направили письма-предупреждения 14 компаниям, ведущим торговлю 65 фальшивками, именуемыми «лекарством от рака», — сообщает этот компетентный человек.

Он подчеркивает, что упомянутые компании используют нечистоплотную рекламу, видеоролики, хитроумные маркетинговые ходы, а в качестве «доказательств» приводят «свидетельства клиентов» о «чудодейственности» препаратов. Нередко одно и то же «лекарство» рекламируется как средство от множества болезней — не только человека, но и животных. В надежде обойти закон эти продавцы озвучивают ложные заявления, а в описании мелким шрифтом указывают: «данная продукция не предназначена для диагностики, лечения или профилактики каких-то заболеваний» — чтобы снять с себя ответственность.

Распространители фальшивок в течение 15 дней после получения предписания обязаны были изъять фальсифицированные «лекарства» из продажи, отмечают в FDA. В противном случае организаторам такой торговли грозит привлечение к уголовной ответственности.

«Мы вновь напоминаем потребителям: эта продукция нигде, никем и никогда не тестировалась, содержит ингредиенты, потенциально представляющие непосредственную опасность для здоровья. Компоненты этих снадобий способны вступать в непредсказуемо опасную реакцию с выписанными вам медиками лекарственными препаратами. Это — не замена настоящему лечению. Приобретение такой продукции — не только трата ваших средств, но и удар по вашему здоровью», — предупреждает FDA.

Многие из упомянутых в списке FDA «препаратов» активно продаются на украинских и российских торговых площадках. Есть они у торговцев с китайского портала AliExpress, и у распространителей, засевших в Фейсбуке, Твиттере и ВКонтакте. Видимо, отечественным коллегам американского FDA нет дела до обманутых покупателей, рискующих жизнью. А потому не забывайте проверенный временем принцип: «спасение утопающих — дело рук самих утопающих»…

Автор проекта и главный редактор «2000», главный редактор журнала Foreign Affairs Chronicles Сергей Кичигин.

---

От редакции: Этот материал представлен в рамках совместного проекта «Свободной Прессы» и украинской газеты «2000». Сегодня еженедельник «2000» остается одним из немногих объективных украинских СМИ.