Буферная зона на крови

Петр Порошенко внес на рассмотрение парламента законопроект о реинтеграции Донбасса. Фактически это значит, что Украина не собирается отказываться от своих территорий. И это логично. Другой вопрос, что делать в данной ситуации самим жителям Донбасса, которые в очередной раз оказываются лишь наблюдателями в политических играх. Играх, ведущих к большой крови.

Донбасс — вопрос болезненный, то покрывающийся коркой, то источающий сукровицу или кровоточащий, вопрос первостепенный, требующий оперативного разрешения, но к нему ни на шаг ни приближающийся. Когда подписали Минск-2, не один человек процитировал Леннона «дайте миру шанс». Тогда казалось, что разрешение если не близко, то хотя бы возможно. Однако Минск-2 был сорван. Сорван по вине всех сторон. Вот только для простых людей, застрявших в безвременье, это не объяснение. Оно не дает ни работы, ни успокоения.

Болезненно, горько на Донбасс реагируют и в России, и в Украине. И вместе с тем все реже упоминают в телевизионных программах и новостях, вспоминая лишь тогда, когда Киев или Москву надо обвинить в очередной черной истории. Тогда Донбасс вновь становится местом, где стреляют и убивают, тогда вновь начинается разделение на палачей и жертв.

Но главный ужас заключается в том, что и ДНР, и ЛНР остаются мертвыми территориями в любое время. И это связано не только с войной, но и с жизнью, которую принято называть мирной. Люди, которые еще недавно жили в относительном достатке, в одном из самых комфортных регионов Украины, погрузились в бездну нищеты, безработицы и отчаянья. Лишь один факт: водка в ДНР стоит 50 рублей за бутылку. Чтобы не было так страшно, тоскливо и больно.

Донбасс — наша общая вина. И когда мы вновь вспоминаем о нем, то видеть необходимо, прежде всего, не лозунги и призывы, а лица простых людей, их сломанные и переломанные судьбы. Те, кто мог спасся, но многие остались. 10 тысяч погибли под обстрелами и бомбардировками, но еще больше погибают прямо сейчас от холодной и голодной жизни, где зарплата в 5 тысяч рублей с российскими ценами считается достойной, и чтобы выжить, ты должен идти в армию. Только там платят.

Я знаю, о чем говорю, потому что неоднократно был и в Луганской, и Донецкой Республиках. Был не как агитатор или политик, а как человек, привозивший продукты, лекарства. Собственно, только так и можно помочь. Все остальное — во вред. Там, где властвует агитпроп, умирают и страдают люди.

И с каждым приездом я видел, как менялась жизнь в Донбассе. Крошилась, ломалась, обрушалась — становилась похожей на развалины, и меж них бродили преданные, обездоленные люди. Надпись на въезде в Луганск, что это русский город, потускнела. А ведь весной 2014 люди Донбасса вышли, чтобы быть с Россией. Только так. Мы всегда должны помнить об этом. Они не просто вышли, но отдали слишком много, — чудовищно много! — чтобы быть с Россией. Этого не случилось. Тому есть как объективные, так и субъективные причины, но людей Донбасса это опять же не примирит с их черной действительностью.

Тогда что остается? Ведь сейчас это буферная зона, где жизнь подчинена воле то стреляющих, то власть имущих. Жить там невозможно. Потому и бегут. И, давайте говорить откровенно, многие вспоминают ту — до референдума — украинскую жизнь, когда был достаток. Но в то же время люди понимают, что жизни этой, прошлой, уже никогда не будет. Потому что сама Украина изменилась. Той, в которой они жили, больше нет. Это такой же факт, как и «подвалы», на которых сидят «провинившиеся».

Донбасс не будет в России. Донбасс невозможен как самостоятельное образование, как буферная зона. Тогда остается лишь Украина? Это не просто тонкий — прозрачный вопрос, за которым — безалаберно много крови. Невозможно понять, принять, как, случись такое, люди Донбасса будут жить с другими украинцами в одном государстве. Когда по одну сторону — разрушенные дома и убитые дети, а по другую — вернувшиеся из зоны АТО инвалиды. Это не просто бездарная братоубийственная война, а самая гадкая из всех, что могла быть. Хуже не придумал бы даже Вельзевул. Но она случилась.

И ясно одно: Донбасс Украине не отдаст, прежде всего, сам Донбасс. А значит будет новая бойня. Собственно, и законопроект, поданный на рассмотрение Порошенко, разрешает использование сил ВСУ, а также других структур (вроде СБУ). Облавы и кровь, которая будет предшествовать другой крови.

Но реинтеграция не может случиться, пока в стране есть такие настроения, когда круглосуточно украинцу внушается образ врага, образ демона, что убивает их мужей, сыновей, братьев. Эта ненависть, эта злоба больше, чем на поле боя — там люди подчас договариваются куда лучше, — она проникла в само естество, и без прощения (понимаю, да, что это несколько сентиментальное слово) примирение невозможно.

Я намеренно говорю «примирение», потому что оно куда важнее и созидательнее, чем любой законопроект или огневая мощь. Оно — и только оно! — может разрешить донбасскую трагедию, разрешать которую необходимо по обе стороны баррикад. И решение, к сожалению, лежит не в административных или юридических вопросах, а находится главным образом в сфере психологии и морали; решение — не в кабинетах и не на полях сражений, а в головах людей, каждого, кто причастен к данной беде, а причастен, на самом деле, каждый.

То, что хочет вернуть Порошенко, он в свое время оттолкнул сам. Оттолкнул, применив чудовищные рецепты для излечения болезни, вызревавшей десятилетиями. Она, как говорили древние, будет уходить столько же, сколько приходила. И самое глупое, что можно сделать сейчас — это попытаться решить вопрос быстро, навалом. Но в то же время — и это убийственная «вилка» — Донбасс требует скорейшего разрешения.

Потому у данной катастрофы нет точного решения, и, читая новый законопроект, я думаю, что Порошенко это сам понимает. Но действует, идя напролом. Значит, будут жертвы. И то, что должно разрешиться, завяжется еще более мертвой петлей. Реингтегировать будет так же тяжело, как закончить АТО за один день (это слова все того же Порошенко). Здесь нужно не законопроекты принимать, а менять всю внутреннюю политику, где ненависть к другому становится такой же нормой, как и фронтовые смерти под рог пропаганды.