Политэкономия одного теракта

30 января начался суд над Рахматом Акиловым, террористом, 7 апреля 2017 убившим 5 и ранившим еще 14 человек, когда он за рулем угнанного грузовика врезался в витрину стокгольмского Åhlens. Теракт на Drottningsgatan стал одним из 4 в 2017 г, которые были совершены джихадистами из Узбекистана. Помимо Стокгольма, узбекские террористы атаковали людей в Стамбуле, Петербурге и Нью-Йорке. Страницы крупнейших газет мира запестрели картами Узбекистана. Страны, которой прежде в сознании большинства западных обывателей просто не существовало.

Рахмат Акилов, подобно мифическому Эдипу, всю свою жизнь пытался убежать от своей судьбы. Но она настигла его. Как и для большинства из нас, судьба Акилова зависела от обстоятельств места и времени, в которых ему довелось жить.

Путь к терроризму

Он родился на периферии советской империи эпохи упадка. Советский Узбекистан 1978 г. был чуть ли не самым слабым местом во всем СССР. Здесь процветали кумовство и коррупция. Экономика республики почти не развивалась, Узбекистан оставался отсталой аграрной периферией. Официальная культура превратилась в заповедник лицемерия. В обществе возникла духовная пустота, которую уже в 1980-х стали заполнять религиозные группы.

Тем не менее, Советская власть следила за тем, чтобы образование, здравоохранение, уровень зарплат и занятости оставались на приемлемом уровне. При этом республика была глубоко дотационной, ее фактически содержал союзный центр. А это становилось все труднее: Узбекистан переживал демографический взрыв. Если в 1959 г. население республики составляло всего 8 млн, то в 1976 оно выросло до 14 млн, а в 2016 составило почти 32 млн человек. Рахмат Акилов, сам отец четырех детей, стал частью этого взрыва.

Акилову было всего 13 лет, когда рухнул СССР. Узбекское руководство было категорически против распада Союза, понимая, что это приведет к социально-экономической катастрофе. Действительно, большинство фабрик и заводов остановилось, спад ВВП достиг 30%. Исчезли и дотации из Москвы. По уровню жизни населения, республика откатилась на десятилетия назад, превратившись в одну из самых бедных стран на земле. По официальным данным, в 2017 г. национальный доход на душу населения был менее двух долларов США в день. Учитывая глубокое социальное расслоение, это означает, что большинство просто балансирует на грани физического выживания. Особенно тяжелая ситуация сложилась на селе, где живет половина узбеков, но создается только 17% ВВП.

Главная отрасль сельского хозяйства страны — хлопководство. Узбекистан второй в мире экспортер хлопка, который дает 17% национального экспорта. Эта отрасль находится под полным контролем государства, а вернее нескольких близких к власти кланов. В стране, фактически восстановлено крепостное право. Крестьяне обязаны сдавать государству по символической цене определенный объем хлопка. К процессу сбора урожая принудительно привлекаются и жители городов: заключенные, солдаты, студенты, школьники, безработные. Во время уборочной кампании люди живут в адских условиях, голодают, пьют грязную воду, работают по 18 часов в день. Узбекский хлопок важный товар на мировом рынке, а многие экономические проекты в этой сфере финансируются Всемирным банком, несмотря на массовые нарушения прав человека — утверждают в International Labor Rights Forum.

Неудивительно, что люди стараются сбежать из этого ада. Только в России постоянно проживает от 1,5 до 3 млн трудовых иммигрантов из Узбекистана. За последние годы резко выросло и число узбеков, добравшихся до стран Запада. В США их число составляет от 60 до 300 тысяч, если оценивать масштабы нелегальной иммиграции. В Швеции с начала века об убежище попросили 6645 узбеков. Среди них оказался и Акилов.

Сердце бессердечного мира

Советские марксисты учили, что «общественная настройка» — культура, идеология, право — рано или поздно приходит в соответствие с социально-экономическим базисом общества. За 20 лет после СССР в Средней Азии это действительно произошло: число книжных магазинов в Узбекистане в результате приватизации сократилось с 657 до 70. Культурное пространство заняла религия. Только за 1989−1993 гг. число мечетей выросло с 300 до более чем 6000. В те же годы отец отвел 12 или 13 летнего Рахмата Акимова учиться в медресе, хотя до этого семья была совсем не религиозная, а дети учились в русской школе.

Ислам Каримов — бессменный лидер Узбекистана в 1989—2016 гг. — сделал идеологическую ставку на традиционный ханафитский ислам, как альтернативу светской национал-демократической оппозиции и средство легитимации неожиданно свалившейся независимости, а заодно и личной власти. Он поощрял строительство мечетей, делал знаковые заявления о вековой принадлежности Узбекистана к исламскому миру и т. д. С другой стороны, он быстро столкнулся с тем, что ислам превратившись в единственный возможный язык разговора об обществе, стал не только идеологией лоялизма, но и знаменем социального протеста. Тогда узбекский режим перешел к жестоким репрессиям против «радикального ислама», которые в реальности обрушивались и на умеренные течения, и на простых верующих.

Уже в 1990-х годах в Узбекистане развернулись массовые репрессии. К 2010 г. не менее 10 тысяч человек были приговорены к длительным тюремным срокам по обвинениям в радикализме. Сотни людей были убиты, похищены или осуждены по сфальсифицированным уголовным обвинениям.

По-настоящему радикальные группы, вроде «Исламского движения Узбекистана» *, скоро перебазировались за границу. ИДУ присоединилось к «Талибану» ** в Афганистане, а затем раскололось: часть боевиков поддержали «Исламское государство» *** и отправились воевать в Сирию, другие остались в Пакистане и Афганистане. А в самом Узбекистане под каток репрессий попали течения, далекие от насилия. Amnesty International и Human Rights Watch многократно делали заявления о массовых репрессиях против верующих, а также о применении к ним пыток и бесчеловечного обращения в тюрьмах.

Жестокие репрессии лишь способствовали героизации религиозных активистов. В глазах народа они получали ореол борцов за справедливость и мучеников. Репрессии против верующих «только увеличивают их популярность и настраивают всех соблюдающих мусульман против правительства», а также ведет к радикализации исламских активистов, что в конце концов может вылиться в восстание — пишет в своем докладе International Crisis Group.

Кульминацией в противостоянии властей и мусульман стало восстание в Андижане в 2005 г. Тогда в городе на востоке Ферганской долины, самого густонаселенного и консервативного места региона, власти приговорили к долгим срокам несколько предпринимателей, последователей проповедника Акрома Юлдашева, который создал утопическое (но умеренное) учение, представляющее из себя смесь ценностей социализма с исламом. Юлдашев делал акцент на благотворительности и социальной справедливости, но не призывал ни к борьбе, ни к политической деятельности.

Когда приговор был оглашен, в городе начались массовые беспорядки. Восставшие захватили воинскую часть, вооружились и взяли штурмом тюрьму и ряд административных зданий. Власти бросили против них армию. В ходе подавления восстания погибло от 187 (по официальным данным) до более 800 человек (по независимым подсчетам).

Как и для миллионов его соотечественников, для Рахмата Акилова религия стала единственной отдушиной в беспросветной жизни между нищетой, угнетением и эмиграцией. Она не только давала смысл в жизни, она также стала символом социальной справедливости и противостояния коррумпированной диктатуре. Но принадлежность к незарегистрированной религиозной общине могла повлечь за собой суровые репрессии. Когда в 2014 г. Акилов подал прошение об убежище в Швеции, он жаловался на то, что власти преследовали его за его религиозные убеждения, держали в подвале и подвергали пыткам. Неизвестно, говорил ли он правду. Но такое легко могло случиться — и неоднократно случалось — с тысячами его сограждан.

Бытовой радикализм

Несколько лет Акилов работал в Москве. Миллионы гастарбайтеров из Средней Азии в России проходят через одни и те же испытания. Эти люди ютятся в неотапливаемых строительных вагончиках, получают копеечную зарплату, постоянно боятся полиции и нападений националистов. Именно трудовые мигранты в наибольшей степени подвержены риску радикализации — пишут британские исследователи из Экстерского университета. «Они видят в исламе лишь идентичность, которая дает им ощущение солидарности, чувство причастности к чему-то большому и объяснение экономических проблем и дискриминации, с которыми они сталкиваются».

В 2012 Акилов потерял работу в России. Он отправился сначала в Турцию, а оттуда в Швецию, где подал прошение об убежище. В Самарканде у него остался дом с потрескавшимся фасадом и заросшим двором, в котором одни, без взрослых живут три несовершеннолетних ребенка. Шведские знакомые Акилова говорят, что не замечали за ним особой набожности, зато он все время говорил о том, как бы подзаработать, чтобы послать деньги детям. Своему брату по телефону он рассказывал, что Швеция ему нравится, что это «свободная страна». Хотя с работой у него часто были перебои.

В этой обстановке он сделал то, что делают тысячами отчаявшихся людей с поломанными судьбами. В социальных сетях он стал переписываться со сторонниками ИГ.

В 2015 г. мировые СМИ облетели кадры. Молодой парень на заминированной бронемашине в Сирии перед совершением самоподрыва плачет и на узбекском языке сквозь слезы говорит, что боится умереть. На следующих кадрах видно, что машина все-таки взрывается. По данным российской разведки, в 2016 г. от 6 до 9 тысяч русскоязычных мусульман (в основном с Кавказа и из Средней Азии) сражались в Сирии. Рахмат Акилов тоже в 2015 ездил в Турцию и пытался перейти сирийскую границу, но был задержан и депортирован обратно в Швецию.

В 2016 миграционные власти отказали Акилову в предоставлении убежища, хотя на родине на него действительно заведено уголовное дело. Но Акилову отказали и на апелляции, и на судебном обжаловании. Он ушел на нелегальное положение.

Все шло одно к одному, и судьба, наконец, настигла Рахмата, который убегал от нее 39 лет. Российские СМИ опубликовали скрины чата, в котором Акилов, якобы, общается с неким представителем ИГ, которому рассказывает о своем состоянии через несколько часов после совершения теракта. «Плохо, нескольких задавил, машина не туда заехала. Сейчас в аэропорту. Тупик».

Мир вокруг нас организован таким образом, что трагедия 7 апреля не могла не произойти. Как и десятки других подобных трагедий по всей планете. Вся эта цепочка из рабского труда на хлопковых плантациях, нищеты, бесправия, проданных и закрытых книжных магазинов, террора, пыток, бегства, неравенства, унижения, одиночества, обиды и гнева готовит почву для истерического и безнадежного бунта. И вот, грузовик в витрине, пять трупов, и скоро Акилов получит свой приговор. Вот только те, кто создали этот мир неравенства и несправедливости, и кто наживается на нем — не наказаны.

---

* «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана», ИДУ) решением Верховного суда Российской Федерации от 14.02.2003 была признана террористической организацией, её деятельность на территории России запрещена.

** Движение «Талибан» Верховным судом РФ 14 февраля 2003 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

*** «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.