Южные Курилы и судьба России

Любую страну характеризуют два показателя — население и территория. Демографическая катастрофа в России сегодня на­лицо, однако наших западных партнеров это отнюдь не огорчает. Проблема депопуля­ции усугубляет вторую проблему — сохранения территориальной целостности России. Наша страна, обладая огромной территорией, уникальными природными богатствами, с каждым годом все более утрачивает не только людские, экономические и чисто военные ре­сурсы, необходимые для ее удержания, но и, как представляется, политическую твердость в этом вопросе.

Поражает спокойствие, с которым российские граждане вос­принимают рассуждения о скором распаде страны, заселении неза­конными мигрантами, отпадении отдельных регионов.

По решению своего руководства Россия упорно втяги­вается в процессы глобализации, призванные обеспечить процветание «золотого миллиарда». И не­далеким может оказаться день, когда, предварительно стянув к границам России ударные соединения, ее вежливо, по решительно, на основании революции ООН, попросят поделиться своей территорией с «бедными» народами. Примерно так, как попросили Сербию в отноше­нии её исторической колыбели — Косово.

Ярким примером, иллюстрирующим современную ситуацию вокруг российских границ, могут служить японские притязания на Южные Курилы — острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Как известно, 2 февраля 2002 года на пресс конференции в Токио министр иностранных дел России И. Иванов отрицал, что ведутся двусторонние переговоры об их передаче Японии. На что последовало опровержение его коллеги госпожи Кавагути: переговоры велись и будут продолжены «одно­временно и параллельно» по различным схемам их передачи японской стороне.

Скандал вокруг встречи двух министров подтвердил извест­ную истину: российские власти не отказались от прак­тики ведения, втайне от российской общественности, междуна­родных переговоров, ущемляющих интересы как государства, так и его граждан. Характерной особенностью такой практики являет­ся то, что получить от правительственных инстанций стенограм­мы подобных переговоров абсолютно не представляется возмож­ным, даже по запросам из Государственной Думы. А что касается мнения курильчан, то они в подавляющем большинстве, несмотря на сложную экономическую ситуацию на островах, для разреше­ния которой федеральные власти мало что делают, и райские по­сулы, раздающиеся с японских берегов, вовсе не желают уходить «под чужую руку».

Очертания национальных границ в эпоху становления госу­дарств всегда определялись фактором силы, а территории про­живания — как главное достояние народов, и защищались всеми име­ющимися средствами. В 1982 году во время войны Великобритании за практически ненужные ей Фолклендские острова Лондон послал против Аргентины за 12 тыс. км всё что мог, вплоть до спешно отреставрированных (именно так!) стратегических бомбардировщиков «Вулкан». Кстати, эта ситуация точь в точь напоминает положение с Юж­ными Курилами: да, когда-то Аргентина владела Фолклендски­ми островами, но ошибка Буэнос-Айреса состояла в том, что он не спросил мнения проживавших там 1,5 тыс. англичан и самого лондонского правительства. В нашем случае в роли Аргентины выступает Япония, которая по вполне понятным причинам не может решиться на вооруженный захват т. н. «северных террито­рий».

Существует множество других подобных примеров, один из по­следних — нежелание Израиля возвращать арабам захваченные у них земли, хотя на это имеется не одна резолюция ООН. Самый свежий пример — это конфликт между Марокко и Испанией за крошечный (2 км в диаметре) остров Перехиль в Гибралтарском проливе.

До 1990 года никакие международные соглашения не могли слу­жить сколько-нибудь серьезным основанием даже для рассужде­ний о возможной передаче Южно-Курильских островов Японии. Острова не всегда принадлежали России, но они таким же образом не всегда принадлежали Японии.

Тем не менее, еще действуют принцип незыблемости послевоенных границ, решения Ялтин­ской и Потсдамской конференций 1945 года, Акт о безоговорочной капитуляции Японии 2 сентября 1945 года, Меморандум № 677 Верховного главнокомандующего союзных держав 1946 года, Сан- Францисский мирный договор 1951 года и, наконец, Венская кон­венция 1969 года, утвердившая законность любых мер, принятых и соответствии с Уставом ООН в отношении государств-агрессоров.

Проблема с Южными Курилами возникла только после того, как был уничтожен Советский Союз, а Россия была ослаблена в ходе демократических реформ. Тогда, когда Горбачев утратил контроль над ситуацией в СССР, а Ельцин пребывал в состоянии пьяной эйфории от победы над ненавистным соперником. Когда к руководству страной — преемником СССР пришли молодые дилетанты, весь жизненный опыт которых сводился к созданию мел­ких кооперативов или заведыванию лабораторией в отраслевом институте.

С момента возвращения острова Сахалин и Южных Курил Советскому Союзу после капитуляции Японии и до 1990 года из всех документов, оформлявших отношения двух стран, только один, а именно Совместная декларация СССР и Япо­нии от 19 октября 1956 года, содержал упоминание о возмож­ности передачи Японии двух островов (Шикотан и Хабомаи), и то при условии заключения сторонами мирного договора. Волюнтаризм Н. Хрущева, воскресивший надежды японцев, и конечном итоге привел к тому, что запутавшиеся в огромных внешних долгах и экономических неурядицах позднесоветские и российские реформаторы начали шаг за шагом сдавать свои позиции. Как бы соревнуясь в стремлении завоевать признание заграницы, наличие проблемы Южных Курил в 1990—1991 годах признали и Горбачев и Ельцин. В последующем проблема обязательно фиксировалась на всех российско-японских встречах, и переход к формулировке «пограничное размежевание» не может изменить сути происходившего на наших глазах попрания интересов России. Наряду с президентами, зачинателями этого процесса были Э. Шеворнадзе, А. Козырев и заместитель последнего Г. Кунадзе, непосредственно занимавшийся пробле­мой Южных Курил.

Приложили к нему руку и другие участники политического процесса. В 1998 году Б. Немцов, будучи вице-премьером, подпи­сал с Японией межправительственное соглашение по рыболовству, ущемляющее российские интересы.

Россия — президентская страна, и позиция тех функционеров, кому острова не нужны, станет более понятной, если принять во внимание, что и В. Путин неоднократно признавал наличие про­блемы «пограничного размежевания» — в совместном заявлении с японским премьер-министром по проблеме мирного договора от 5 сентября 2000 года, а также на встречах с ним в Иркутске (25 марта 2001 года), Генуе (21 июня 2001 года) и Шанхае (21 октября 2001 года). Российский посол в Токио А. Панов высказался в том духе, что реальным вариантом урегулирования проблемы могла бы стать постепенная, в течение 10−15 лет передача островов Японии, а российский консул на Хоккайдо В. Саприн, в свою очередь, на­звал включение Южных Курил в состав России «незаконной ан­нексией».

Между тем реальные действия российских властей на Дальнем Востоке наводят на мысль о том, что там продолжает идти выпол­нение т. н. «пятиэтапной программы (плана) разрешения территориального спора», выдвинутой Ельциным еще в 1990 году.

По всем признакам, сегодня можно говорить о выполнении четвертого этапа этой программы — переходе к «совместному управле­нию» островами и подготовке к заключению мирного договора. Более того, появилась информация, что существует т. п. «Прото­кол 2001», являющийся модернизированным вариантом упомяну­той программы.

Именно эта информация вызвала озабоченность ряда депутатов Государственной Думы, по инициативе которых 13 марта 2002 года на «Правительственный час» в Охотный ряд был приглашен ми­нистр иностранных дел И. Иванов, а 18 марта прошли парламент­ские слушания на тему: «Южные Курилы: проблемы экономики, политики и безопасности». Информация, прозвучавшая на них, подтвердила опасения относительно политики российского руко­водства на дальневосточных рубежах.

Выступление министра И. Иванова изобиловало фразами: «переговоры по мирному договору не несли никаких новых эле­ментов», «никакого торга о передаче тех или иных островов мы не: ведем», «никакого такого плана (имеется в виду план Ельци­на. — Авт.) на столе переговоров не было и нет» и т. д. Министр признал наличие «проблемы пограничного размежевания», од­нако успокоил депутатов тем, что секретные параллельные пере­говоры не ведутся, а в случае заключения какого-либо соглаше­ния с Японией оно поступит в Государственную Думу на рати­фикацию, и депутаты, мол, смогут приложить к нему руку (как будто нынешний российский парламент получает от правитель­ства исчерпывающую информацию и может принимать самосто­ятельные решения). В целом И. Иванов уклонился от ответа па главный вопрос, не раскрыл понятие «пограничное размежева­ние» и ничего не сказал о предмете российско-японских перего­воров.

В свою очередь, на парламентских слушаниях заместитель ми­нистра иностранных дел А. Лосюков, касаясь проблемы Южных Курил, также ушел от прямого ответа, заявив, что «закрытие этого вопроса отвечало бы долгосрочным интересам нашей страны». Очевидно, зная истинные намерения российского руководства, за развитие экономических отношений с Японией и выполнение Декларации 1956 года высказался депутат М. Задорнов, как будто после сдачи Южных Курил на Россию прольется золотой япон­ский дождь. Однако подавляющее большинство присутствовав­ших на слушаниях депутатов, а также сахалинские власти одно­значно высказались против такого варианта.

Положительным результатом проведенных мероприятий яви­лось то, что в будущем руководству МИД России придется огля­дываться на сделанные министром И. Ивановым заявления, а японская сторона, в свою очередь, получила представление о по­зиции большинства депутатов российского парламента. О том, что сигнал дошел до Токио, свидетельствует тот факт, что буквально через несколько дней Япония заморозила экономическую помощь К Южным Курилам, ужесточила условия экспорта в Россию подер­жанных автомобилей и предприняла ряд других демонстративных шагов.

Вследствие большой закрытости внешнеполитической дея­тельности, являющейся прерогативой президента и МИД, мы можем только предполагать, какими мотивами руководствуется российское правительство, высшие чиновники и другие аффилированные лица, допуская возможность передачи Южных Курил Японии, однако большинству россиян должно быть известно, что эти острова имеют для России исключительное экономичес­кое, оборонное и в целом геополитическое значение. В экономи­ческом плане передача островов будет означать для нас потерю территории общей площадью 8,5 тыс. кв. км, континентального шельфа площадью 210 тыс. кв. км, добычи ежегодно 800 тыс. мо­репродуктов, месторождений нефти, газа, золота, серебра и пр. — всего на 2,5−3 трлн. долларов. С военной точки зрения это будет означать разрушение передового оборонительного рубежа на вос­точном направлении, осложнение деятельности российского флота в зоне Тихого океана, утрату контроля над Охотским мо­рем, которое на данный момент в соответствии с международны­ми законами имеет статус закрытого, но будет «распечатано» в случае сдачи островов Японии.

Однако самая главная угроза заключается в том, что этот акт послужит опасным сигналом, знаком того, что в отношении совре­менной России можно окончательно отказаться от излишних цере­моний, заменив юридические Процедуры по­литическим давлением. Ослабевшего льва норовит лягнуть даже осел. Все понимают, что, как только будут попраны наши государ­ственные интересы на Южных Курилах, претензии на российские территории пойдут нарастающим валом. Недаром из США через Фонд Карнеги в адрес Токио уже поступила рекомендация: «Сле­дует всячески стимулировать Японию не только к приобретению четырех спорных островов, но и к освоению всех Курил и острова Сахалин». Важен прецедент, а желающих изменить сухопутную границу России протяженностью 14,5 тыс. км предостаточно, даже на «новых» ее участках (границах со странами СНГ), не говоря уже о давно существующих.

Так, до сих пор не закончена делимитация границ с Украиной и Грузией (Тбилиси претендует на кусочек Аргунского ущелья); одной из самых «незаконных» является российско-казахстанская граница, из 6,5 тыс. км которой еще не согласовано около 3 тыс. км. Здесь существуют спорные участки, требующие компромиссного подхода, особенно на линии разграничения месторождений нефти, газа и минеральных ресурсов, в первую очередь в акватории Кас­пийского моря.

В сняли с предстоящим вступлением в блок НАТО, куда не при­нимаются государства с неурегулированными пограничными про­блемами, несколько приутихли, но не сняли свои притязания быв­шие советские республики Прибалтики: Литва — на часть Куршской косы, Латвия — на два района Псковской области, Эстония — на некоторые участки Ленинградской и Псковской областей. В ак­тивной разработке Запада находится Калининградская область, в отношении кото­рой, по-видимому, предполагается ее демилитаризация, германи­зация и последующая мирная ассимиляция Европейским Союзом с помощью предоставления особого статуса и преференций в тор­гово-экономической области.

И если уже бывшие советские республики, получившие из рук Москвы и государственность, и обширные территории, в истори­ческом прошлом зачастую не принадлежавшие их «титульным» нациям, требуют прибавки земли, то что уж говорить о соседях на «старых» российских границах! Сегодня в Турции издаются кар­ты с границами новой Османской империи, простирающимися до Воронежской области, а Стамбул в нарушение конвенции Монтре 1936 года ограничивает проход российских судов через проли­вы Босфор и Дарданеллы. Буквально на следующий день после возложения В. Путиным венка к памятнику Маннергейму в Хельсинки «Карельский союз» Финляндии в очередной раз вы­ступил с требованием возврата части российской Карелии и Мурманской области.

Не требует комментариев ситуация на российско-китайской границе, окончательная делимитация которой не завершена до сих пор. На данный момент Китай имеет «исторические» притя­зания практически ко всем соседним странам на территории об­щей площадью примерно 10,4 млн. кв. км, в том числе на 1,5 млн. кв. км российской территории. Не предпринимая рез­ких действий, предоставив событиям идти своим чередом, пра­вительство КНР оказывает негласную поддержку процессу про­сачивания своих граждан через российскую границу, одновре­менно покупая в России крупные партии новейшего вооруже­ний!

Постепенно нарастает внешнее давление на морские границы России в Баренцевом и Беринговом морях, российской аркти­ческой зоне. В нарушение Парижского договора 1920 года Рос­сия постепенно вытесняется Норвегией со Шпицбергена, огра­ничивается в добыче морепродуктов, дискриминируется в во­просах охраны окружающей среды. В Беринговом море продол­жает действовать соглашение, заключенное Э. Шеварднадзе

1 июня 1990 года, согласно которому США получили права на исключительно богатую морепродуктами акваторию площадью 51 тыс. кв. км, а также 60 тыс. кв. км континентального шельфа, содержащего богатые нефтегазовые месторождения. Несмотря на то, что это соглашение в силу его ущербности для россий­ских интересов не решились ратифицировать ни Верховный Со­вет СССР, ни Государственная Дума Российской Федерации, американцы основательно утвердились на приобретенной аква­тории, взяв ее под контроль силами своей береговой охраны и ВМС.

Широкому читателю также мало известно, что Россия посте­пенно теряет контроль, как юридически, так и практически, над своим арктическим сектором, верхней точкой которого яв­ляется Северный полюс. Сегодня США уже заговорили о, своих правах на о. Врангеля, международными организациями подвер­гается сомнению правомерность постановления Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года «Об объявлении территори­ей Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане», на трассах Севморпути замечены морские экспедиции Норвегии и Германии и даже китайские ледоколы. Россия же в это время сняла на арктическом побережье боль­шинство пограничных застав, практически ликвидировала ру­беж ПВО, бросила на произвол судьбы береговые инфраструкту ­ры, обслуживающие Севморпуть. Неспособная поддерживать жизнедеятельность в арктических районах, центральная власть не придумала ничего лучшего, чем организовать массовое пересе­ление жителей в южные районы страны, на что с удовольствием выделили средства Международный валютный фонд и Всемир­ный банк, ранее не замеченные в филантропических наклоннос­тях.

У претендентов на российские земли есть союзники внутри страны, как сознательные, так и невольные. Губернаторы приграничных субъектов Федерации, до которых не простирается внимание Москвы, вынужденно обращают взоры на соседей, пытаясь за счет экономического обмена с ними решить свои местные проблемы. И если действия, например, губернаторов Калининградской и Мурманской областей понять можно, то ускоренная «вестернизация» Чукотки, планы устройст­ва здесь иностранных концессий, проекты строительства энерго­моста и даже туннеля на Аляску вызывают известные опасения. Следует сказать, что существующая обособленность восточных ре­гионов от Москвы, так же, как и проблема Южных Курил, поддер­живают существование т. н. «синдрома Аляски» и в России, и за рубежом. Как утверждают, в США, например, возник проект по­купки на 3 трлн. долл. всей Сибири вплоть до Енисея с рассрочкой выплаты указанной суммы на 20 лет.

Конечно, с течением времени в мире многое пересматривается: такова диалек­тика. Но не подлежат пересмотру национальные интересы страны, ее территория, собственником которой является не правительство, а народ. И только он путем референдума может решать вопросы территориального передела. Националь­ные интересы всегда стояли выше международных договоров, конечно, при нали­чии силы для защиты этих интересов.

Передача Южных Курил Японии может перевести в спорно-конфликтное состояние другие участки российской границы, и от­ступление, начатое на дальневосточных рубежах, может закон­читься в глубоком российском тылу. По своему происхождению правовой статус островов ничем не отличается от аналогичного статуса Тайваня и Кореи, таким же образом изъятых из-под юрис­дикции Японии в соответствии с Сан-Францисским мирным дого­вором. Поэтому решать проблему надо не путем юридической пе­редачи Южных Курил Японии, а путем поиска выхода из полити­ческого тупика.

Нынешнее тяжелое материальное положение жителей остро­вов — не повод для того, чтобы передавать острова Японии. Это лишь острый сигнал федеральному центру принять все меры для улучшения ситуации на островах. Позиция России не должна определяться и претензиями Токио, историческими и юридичес­кими казусами. И если, как сложилось в японском обществе, во­прос Южных Курил — это вопрос «национального достоинства, самосознания, духовной энергетики нации и исторической пер­спективы», то это же с полным правом может отнести к себе и Россия.

Страна сохраняется до тех пор, пока у нее есть территория, на­род, государственно мыслящие правители. Вопрос с Южными Ку­рилами настолько ясен, что в подобной ситуации любая страна от­мстила бы на японские притязания категорическим отказом, и ес­ли они нее-гаки будут переданы восточному соседу, это даст основательный импульс процессу отторжения от Российской Федера­ции других территорий.

Поскольку в природе действие всегда вызывает противодейст­вие, ответ России должен быть однозначным и адекватным: ника­кой реакции на инициативы Токио и отказ от ратификации соглашения по Беринговому морю 1990 года. А что касается непосредственно вопроса о российских Южно-Курильских островах, то его реше­ние должно быть, по крайней мере, отложено на усмотрение бу­дущих поколений. Причем даже такая позиция должна рассмат­риваться японским руководством как большая уступка со сторо­ны России.

---

Автор — координатор фракции КПРФ в Государственной Думе РФ