Тезисы Третьякова-2: об оппозиции

Первая часть.

1. Назвались демократией — заводите и пестуйте оппозицию! Но по определённым правилам. Для прояснения их мне придётся начать эти тезисы с нескольких общих утверждений.

2. В любом обществе всегда есть оппозиция власти, правящему режиму, конкретному лицу, возглавляющему государство или правительство. Но нас интересует не любая оппозиция, а политически оформленная оппозиция, то есть такая, которая имеет: а) намерение сменить правящую партию или главу государства (правительства); б) легальную (законом прописанную) возможность сменить находящихся у власти — как правило, через выборы; в) пока смена власти не произошла — возможность оппонировать власти в выборных органах, включая национальный парламент, а также публично оппонировать не только на своих собраний и съездах, но и в ходе митингов и демонстраций, в средствах массовой информации — как принадлежащих самой оппозиции, так и в принадлежащих государству (которое не нужно путать с теми, кто в данный момент находится у власти) или его выборным институтам (парламенту, законодательным собраниям регионов, муниципальным советам). В принципе — без большого упрощения — это и называется демократией.

3. Я утверждаю, что классической (образцовой, известной нам по учебникам) демократии давно уже не существует ни в одной стране мира, включая те, которые называют себя демократическими и которые принято считать (называть) демократическими. Это полностью относится к западным странам.

Равным образом, фактически нигде уже не существует многопартийности в точном смысле этого слова.

Реальность такова: одни (западные) страны уже являются постдемократическими, а большинство других (кроме очевидных деспотий) — либо протодемократическими, либо квазидемократическими (их, как правило, называют «молодыми демократиями» или «развивающимися демократиями»);

4. Нынешняя Россия, по моему представлению, которое я не буду доказывать, является одновременно прото-, квази- и постдемократическим государством.

5. Однако помимо реальности, поверх реальности и взамен реальности существуют устоявшиеся представления о демократии, и с ними нельзя не считаться. Более того, эти устоявшиеся представления, которые можно назвать фантомной реальностью, определяют общественное сознание и реальные политические процессы до тех пор, пока подмена реального фантомным не становится очевидным всем (абсолютному большинству населения данной страны) или перестаёт удовлетворять всех (абсолютное большинство населения, включая правящий класс).

6. В рамках интересующей нас темы необходимо признать как общественную политическую данность следующее:

а) демократическое устройство считается высшей (лучшей) формой политического устройства;

б) западные страны считаются демократическими;

в) политические порядки, существующие в этих странах, считаются более демократическими (то есть и более передовыми), чем в других странах;

г) при этом в западных странах в силу долговременных и устоявшихся традиций (в том числе традиций управления) государственные и политические институты, которые давно уже являются демократическими декорациями, функционируют более демократически (но чаще внешне, чем по сути), чем в прото- и квазидемократических странах;

д) в силу всего сказанного население и правящие классы (элиты) других (не западных) стран, провозгласивших своё стремление стать демократическими (что для большинства является синонимом определению «передовые»), признают за западными странами «демократическое лидерство» и даже право учить других «правилам демократии». На мой взгляд, это неправильный, неразумный и недальновидный подход, но он доминирует, в том числе и в России;

е) официальные власти стран, провозгласивших стремление стать демократическими или уже таковыми себя называющие, конечно, прекрасно понимают, что настоящей (классической, образцовой, книжной) демократии нет нигде, в том числе и на Западе, но не имеют интеллектуальной и/или политической смелости заявить об этом открыто.

То есть все продолжают «играть в демократию» и все пытаются, превозмогая реальность, демонстрировать свою демократичность. Это цинично, это спекулятивно, это обман, а иногда и самообман, но это так.

7. От первых шести тезисов, понадобившихся мне для того, чтобы описать правила, по которым вынуждена жить современная политическая Россия, и условности, которые она вынуждена, часто вопреки национальным интересам, соблюдать, я перехожу непосредственно к предмету этих моих тезисов.

8. Итак, в демократической стране должна быть (Noblesse oblige) оппозиция и она должна иметь возможности, описанные в тезисе № 2. Если оппозиции нет или она не обладает возможностями, описанными в тезисе № 2, то эту страну не будут признавать демократической: а) западные страны (а в выставлении оценки «за демократию» пока их голос решающий; б) все, недовольные существующей властью (то есть формальная или не формальная оппозиция); в) значительная часть населения данной страны или даже большинство этого населения.

9. А что мы имеем в реальности в России? Вот что:

а) у нас есть весь необходимый набор демократических институтов и процедур, но, на мой взгляд, чаще всего декоративных — за малым исключением, к числу которых можно отнести, например, прямые выборы президента страны;

б) у нас существует многопартийность, правда, фактически не существует ни одной партии в точном смысле этого слова;

в) у нас существуют оппозиционные партии, причём четырёх видов: парламентская оппозиция (партии входящие в Государственную Думу); системная оппозиция — официально зарегистрированные партии, представители которых входят в некоторые региональные законодательные собрания; системные оппозиционные партии-фантомы — официально зарегистрированные, но ни в каких властных институтах не представленные; наконец, активно действующие несистемные оппозиционные партии (или политические и общественные образования), официально в качестве партий не признанные (не зарегистрированные).

10. К числу реальных оппозиционных партий мы можем, чуть упрощая ситуацию, отнести: а) парламентские оппозиционные партии; б) оппозиционные партии, не представленные в Думе, но представленные в законодательных собраниях (включая Московскую городскую думу); в) официально не признанные оппозиционные партии (политические образования), но так или иначе таковыми являющимися.

11. Что же со всеми этими партиями происходит?

Оппозиционные парламентские партии (отнесём к ним КПРФ и ЛДПР), во-первых, давно уже являются абсолютным парламентским меньшинством и иные перспективы пока для них не просматриваются.

Оппозиционные партии, не представленные в Думе (всякие «Яблоки»), практически не имеют шансов стать парламентскими партиями.

Оппозиционные партии, не признанные таковыми (партиями), не имеют права участвовать в выборах по партийным спискам, то есть могут быть представлены (через выборы) в законодательных органах любых уровней лишь отдельными персонажами.

12. Более того, даже оппозиционные парламентские партии не имеют возможности: а) блокировать законодательные инициативы доминантной («правящей») партии («Единой России»), правительства или президента; б) каким-либо образом влиять на формирование правительства, а тем более ставить вопрос об его (или хотя бы отдельно взятых министров) отставке; в) влиять на редакционную политику государственных (федеральных и прочих) СМИ, а их в России много.

Более того, эти партии не могут даже постоянно и всерьёз оппонировать доминатной партии, правительству и президенту как в самом парламенте, так и за его пределами — фактически у них просто нет общенациональной трибуны.

Наконец, эти партии не имеют — в сложившейся реальной политической конструкции — возможности (и шансов): а) сделать своего кандидата победителем президентских выборов; б) получить даже относительное большинство в национальном парламенте; в) не только сформировать своё правительство, но даже и участвовать в формировании коалиционного (совместно с доминантной партией) правительства.

То есть их качества как оппозиционных партий обесценены.

13. Ещё меньше шансов на всё перечисленное выше имеют партии, не входящие в Государственную Думу. Фактически эти шансы равны нулю.

14. И парламентские, и внепарламентские оппозиционные партии, во-первых, почти смирились с такими положением, во-вторых, как-то приспособились к выживанию в этих условиях. Чего не скажешь о несистемной оппозиции.

15. Итог всех предыдущих утверждений: формально имея оппозицию в виде политических партий, Россия не имеет её. Это можно камуфлировать, объяснять и оправдывать, но реальность такова, что в провозгласившей себя демократической России важнейшего (по книжным правилам, западным образцам и распространённым представлениям) демократического института, то есть оппозиции, либо нет, либо она есть, но ни имеет шансов стать властью в ближайшие 10−20−30 лет. А именно на эту временную перспективу ориентируются избиратели любых политических воззрений, возрастов и личных симпатий.

16. То есть — в глазах избирателей и предизбирателей (подростков) — политическое время в России остановилось.

Если оппозиционные партии не могут или не хотят (как утверждают многие относительно КПРФ и ЛДПР) хотя бы на один срок (парламентский или президентский) стать властью, значит, фактически оппозиции нет. Так считают люди.

А это есть нарушение одного из принципов демократии, приверженность которой продекларирована и зафиксирована во всех официальных документах России, в выступлениях абсолютно всех её официальных лиц.

17. Ещё раз предельно сжато подчеркну мою собственную позицию: России нужно вообще отказаться от нынешней политической конструкции (в силу её декоративности и неэффективности), распустить все ныне существующие (якобы) партии; совсем иначе формировать национальный парламент и т. д. Но это то, что считаю я. А мы рассуждаем об оппозиции в рамках того, что у нас продекларировано и декорации чего выстроены и определённым образом функционируют.

18. Но это только современные режиссёры-постмодернисты могут ставить свои спектакли-однодневки в любых декорациях или вообще без оных. В политике определённым образом выстроенные декорации должны соответствовать сюжету пьесы, набору и действиям героев, даже их словам. Иначе — диссонанс, хаос, сначала шиканье, а затем и громкое недовольство зрителей (избирателей).

19. Да, очень именитый, талантливый, авторитетный и успешный режиссёр может довести любой свой спектакль до конца. И даже не один. И даже всякий раз срывать аплодисменты. Но театр, названный демократическим, должен менять и режиссёров, и пьесы. Иначе зрители уйдут в другие театры («Ах, как хороши демократические политические театры во Франции, в Германии, в США, даже в конституционной британской монархии!»), либо выйдут за пределы театра, то есть на площади и улицы, где жизнь вообще-то живее, разнообразнее и непредсказуемее любого спектакля.

Тем более, что повешенное на себя Россией «ярмо демократии западного типа» прямо это предполагает: если оппозиции нет в парламенте, если она не может сформировать своё правительство, то она имеет право демонстрировать на улицах.

И запретить это нельзя, не удастся — так как в реальности оппозиция есть всегда (см. тезис № 2).

20. Именно поэтому оппозиционные партии, не признаваемые таковыми официально, чётко зафиксировав отсутствие реальной оппозиционности хотя бы в парламенте и в законодательных собраниях России, провозгласили себя единственной реальной оппозицией. Кто и что им может запретить так считать и говорить? Никто!

Можно всячески (законно и незаконно) ограничивать их действия, но политический вакуум оппозиционности всё равно чем-то и кем-то будет заполняться.

21. Бремя политического монополизма — самоё тяжёлое бремя. Нести его можно лишь постоянно демонстрируя успехи. А это не каждому под силу. Более того, очень часто это нереально вообще.

22. То есть систему (или хотя бы декорации) надо менять. Она износилась. Она перестала быть эффективной и продуктивной. Она даже перестала быть эффектной, каковой была ещё в первых двух современных Думах.

23. Теперь несколько отрывочных утверждений на тему «Оппозиция в России»:

— все, включая и представителей несистемной оппозиции, хорошо знают, что никакому кандидату невозможно собрать требуемое законом и регламентами региональных и большинства муниципальных выборов количество достоверных подписей избирателей. Посему этим занимаются либо административные органы (что недоступно кандидатам несистемной оппозиции), либо легально существующие политтехнологические фирмы (что само по себе уже есть не лучшее проявление «современной демократии»), работающие во многом не с живыми людьми, а с разного рода «списками» местного населения. А это означает, что превышающий норму брак в подписных листах, во-первых, гарантирован; во-вторых, легко обнаруживается; в-третьих, может быть избирательно либо замечен, либо не замечен. Эту систему необходимо менять, ибо именно она автоматически создаёт как брак, так и поводы для утверждений в дискриминации тех или иных кандидатов;

— ставка на пенсионеров как самых активных избирателей бита — от неё надо отказываться. А молодой избиратель с каждым годом будет всё более и более оппозиционен — и отнюдь не в границах, предлагаемых закостеневшей парламентской оппозицией;

— введение, о чём с вожделением говорят многие из официальных лиц, электронного (через Интернет) голосования в этих условиях есть чистое безумие — именно пенсионеры не смогут им воспользоваться, именно молодёжь сможет, не выходя из дома, кафе или дискотеки, всего активнее в нём участвовать;

— надо возвращать день голосования с начала сентября (когда люди в возрасте заняты по выходным на своих садовых участках, а молодёжь, наоборот, возвращается с летних каникул) на начало или даже конец октября. Кстати, это даст более объективную картину предпочтений избирателя.

Я бы мог указать на ещё целый ряд очевидных дефектов нашей избирательной системы, вызывающих справедливое недовольство любой оппозиции, несистемной — в первую очередь.

24. По счастью, нынешняя несистемная оппозиция в России в массе своей слишком невежественна, слишком демагогична; слишком хамски демонстрирует свою нелюбовь, а то и ненависть к России и слишком лакейски -- своё преклонение перед Западом, слишком идиотски — своё оправдание любых действий противников и прямых врагов России, чтобы привлечь симпатии к себе массового избирателя.

Но эта несистемная оппозиция, не умея скрыть, а даже радостно демонстрируя своё презрение к простому народу России (что работает против неё), уже научилась использовать в свою пользу «лозунги в защиту народа». И это уже начинает работать, ибо народ перестал видеть своих защитников в лице парламентской оппозиции.

25. Пока эта несистемная оппозиция настолько деструктивна, базарна, интеллектуально ничтожна и не харизматична, что на протяжение вот уже двух десятков лет не может выдвинуть ни одного (а достаточно именно одного) яркого и убедительного лидера общенационального масштаба, каким оказался Ельцин при Горбачёве и каким казался Явлинский при Ельцине. Но перебор кандидатов идёт, причём больше стихийный, чем сознательный. И однажды такой лидер может возникнуть — сразу и в полный рост, как Афина из головы Зевса.

26. Беда России, если этот лидер будет подобен разрушителю Ельцину, или политическому капитулянту типа нынешнего Явлинского, или гламурной малолетке-марионетке в варианте Зеленского.

И, объясняя неизбежность существования нынешней бездумно-безумной, провокаторской и ненавидящей в России всё, кроме самих себя, «либеральной оппозиции», я с ужасом представляю, что она способна сделать с нашей страной, получи власть хотя бы на год.

Посему и считаю, что действовать нынешней власти (несмотря на все её пороки и провалы, другой власти у нас сейчас нет) нужно уже сегодня — быстро, решительно и, конечно, умно.

27. Минимум, что нужно сделать в ближайшие год-полтора — развернуть политический зонтик Общероссийского народного фронта (ОНФ) поверх всех нынешних квазипартий, для чего, надеюсь, он и был в своё время создан Путиным. И этот Народный фронт должен создать коалиционное правительство, но, естественно, без какого-либо участия нынешних оппозиционных либерал-провокаторов.

28. Свято место реальной национально ориентированной оппозиции должно быть заполнено, но, конечно, не участниками вильнюсских посиделок, не завсегдатаями московских литературных и театральных салонов, не кающимися «за Россию» пьяными и трезвыми артистами и не готовыми сдаться на милость победителя экономистами. И уж, конечно, совсем не теми, кого нынешняя власть, руководствуясь известной формулой и понимая, что они враги, держит так близко к своей груди, что они почувствовали там себя в полной безопасности и уже приготовились перебраться с груди на голову или даже в голову власти.

29. Ну а далее — продуманная и радикальная политическая реформа, сметающая со сцены обветшавшие квазидемократические декорации и меняющая сюжет пьесы и подбор исполнителей. Но об этом — уже в других тезисах.