Крестьянское счастье Белоруссии

Белорусы — самая молодая нация Европы. Это понимаешь только спустя несколько дней после посещения Белоруссии, а вот первое, что бросается сразу в глаза — крестьянскость страны (хотя первое и вытекает из второго).

Весь железнодорожный путь от Овсяновки (ближайшего к российской границе белорусского населенного пункта) до Минска тянутся поля и деревни. Редко попадаются городки типа Борисова, окраины которых — тоже деревни, натурально с козами и курами на улицах. По сути эти 300 километров пути по территории республики — одна сплошная деревня. Сильнейшим контрастом этой пейзанской пасторали выступает Смоленская область: вдоль дороги тянется «черная полоса», особенно ужасающая в сумерки — леса, болота и зарастающие мелколесьем поля, без населенных пунктов и, соответственно, огней в окошках. Сосед по купе так отметил пересечение границы в сторону России: «Въезжаем в Мордор».

Деревенская жизнь не прекращается и в двухмиллионном Минске. Если отойти пятьдесят-сто метров от главных проспектов города, то видишь, как с первым теплом в палисадники выходит народ — окапывать вишни, смородину и сажать холодостойкие культуры, типа лука и топинамбура. На проспекте Дзержинского, на пригорке, и вовсе стоят избы, у одной избы уже видны улья.

Крестьянский дух в Белоруссии виден во всем. Например, главный объект поклонения большинства белоруссов — это природные явления и объекты, по сути анимализм (церквей в Минске и стране, кстати, раз в двадцать меньше на душу населения, чем в России). Главные символы страны — это аисты, лебеди и зубры. Посмотреть на водоплавающих на Минском море приезжают тысячи людей, они молча стоят и смотрят, как плавают и ныряют утки и лебеди, и видно, что белорусам очень радостно становится от этого зрелища.

Еще люди приходят смотреть на деревья. Так, на том же Минском море есть «Ботанический памятник» — сросшиеся дуб и сосна, табличка у памятника гласит, что в радиусе 4 метров он охраняется государством, и белорусы даже предпочитают остановиться от него метрах в 6−7, чтобы памятнику уже наверняка ничего не угрожало. В середине апреля только в одной Брестской области люди высадили 2 млн деревьев, скорее всего лет через 30−40 часть этих насаждений тоже станет официальным объектом поклонений.

Деревянные зубры и глиняные крестьяне с веселыми лицами — главные сувениры в Минске. Точнее, почти единственные — в минском ГУМе есть еще березовые шкатулки из Жлобина и льняные рукавишники, но туристы все равно предпочитают покупать вырезанную и вылепленную фауну. Это не значит, что туристы тоже крестьяне, просто где еще в Европе водятся зубры (в Польше только немного); да и крестьяне на континенте уже фермеры.

Даже в пропагандистских передачах на белорусском телевидении на первом плане полезное животное, а не человек. Например, в программе про учения белорусского МЧС оператор крупным планом давал собаку в шлеме, спускаемую на веревке с вертолета, а люди оставались за кадром.

Крестьянский прагматизм белорусов проявляется и в покупке машин — не только в Минске, но и по стране на 1 Жигули приходится примерно 100 иномарок, пусть и не первой свежести. Именно тут понимаешь всю мудрость изречения «Мы не настолько богатые, чтобы покупать дешевые вещи», в данном случае дешевые не по цене, а по качеству. И железнодорожные пассажирские вагоны местная БЖД предпочитает покупать в Германии, наверное, потому, что не может представить, как местный крестьянин может пересесть с иномарки на не иномарку.

Очень правильно, кстати, что этой крестьянской страной руководит председатель совхоза. Это редкое единение народа и власти в современной Европе, и их соответствие друг другу. «Вот польский президент видно, что был горожанин — летал на ТУ-154. А был бы благоразумным — вообще не летал бы, а копался в огороде. Рожденный пахать летать не может», — скорбел в разговоре со мной один белорусский интеллигент, у минской квартиры которого тоже есть палисадник с вишнями и крыжовником (есть еще и дача за городом, с 20 сотками под картошку).

Хотя, что такое белорусский интеллигент, высказал мнение тот самый интеллигент с палисадником — «это поляк». То есть белорус, преодолевший свое крестьянство, автоматически становится поляком. Современная интеллектуальная жизнь Белоруссии вообще сейчас пронизана осмыслением белорусско-польско-литовских отношений. Местный интеллигент соединяет в своих мечтах эти три государства в одно. Историческая и географическая правда на его стороне: в Речи Посполитой и ее осколках Белоруссия провела больше времени, чем в составе Российской империи и СССР; от Минска до Вильнюса (Вильно, белорусского города, подаренного в свое время Сталиным литовцам) 180 км, а до Москвы — 750. Причем белорусская интеллигенция готова быть младшим братом в таком государстве — у белорусов как нации вообще нет гегемонистских устремлений и сверхзадач (как у тех же поляков). Они готовы делегировать полномочия среднему и старшему брату, а сами спокойно растить вишню в палисаднике.

Эти настроения интеллигенции уловил и Александр Лукашенко. По мелочам он подыгрывает им — симпатизирует католикам — можно хотя бы вспомнить его визит с младшим сыном к Папе Римскому, вводит в качестве белорусских официальных символы Речи Посполитой. Например, сейчас в стране идет подготовка к широкомасштабному празднованию 600-летия Грюнвальдской битвы (состоялась 15 июля 1410 года), где «белорусская армия совместно с армиями Литвы и Польши поставили заслон завоевательным планам немецких рыцарей». Белорусов не смущает, что 600 лет назад не было понятия «белорус», и уж тем более «белорусской армии». Официальным белорусским сейчас становится и княжеский род Радзивилов, хотя везде за пределами республики считается, что это литовский род.

Но все же лично сам Лукашенко (в отличие от народа) не хочет быть младшим братом (младший брат в совхозе это кто? счетовод или главный агроном?), и такими же мелкими шажками, как посполитизацию, проводит белоруссификацию. Никто, судя по всему, не знает, что это такое и как системно это делать. Но начали в Белоруссии строить государственность, как и в большинстве новообразованных государств бывшего СССР, с реформы языка.

Как только сходите с поезда в Минске, вас встречает крупная надпись: Чугуначны вакзал. И далее везде — все государственные вывески, от учреждений до метро теперь там исполнены на белорусском языке. В Минске я не слышал ни одного человека, изъясняющегося на этой мове (только на русском), а сами местные интеллигенты («поляки») объясняют, что белорусский язык — это исковерканный крестьянами из-за неграмотности польский язык, то есть смесь русского и польского. Государственная статистика (написанная на белорусском), впрочем, утверждает, что белоруссизация не проходит даром: за последние 5 лет число людей, говорящих на мове, увеличилось с 5% до 7%.

Вообще, в беседах белорусы говорят, что Лукашенко сейчас «исполняет партию скрипки для трех оркестров» — Польши с Литвой, России, и для внутреннего употребления. Причем играть для России он не очень старается — она и так никуда не денется, а вот для северного и западного соседа можно потрудиться. Возможно, это и есть тот самый путь строительства нации, который сейчас проходят некоторые крестьянские страны Европы (то есть без собственной истории и наличия устоявшихся элит) — к примеру, Латвия и Эстония. Конечно, до прямой героизации нацистов в Белоруссии не дойдет — мало того, что в республике от их рук погиб каждый четвертый (кстати, к их истреблению причастны и карательные отряды прибалтов и украинцев, и белорусы это хорошо помнят), так и память, в том числе материальная (в виде монументов, музеев и вечных огней) о Второй мировой пока единственный нацатрибут, сплачивающий белорусов.

Из России кажется, что главная новость последних дней из Белоруссии — готовность Лукашенко принять у себя беглого президента Киргизии Бакиева. Но внутри страны главных новостей две: Литва приняла решение оставить официальное название Белоруссии как Baltarusija (предлагалось — Belarusia) и начало сезона сбора березового сока. Белорусы верят, что березовый сок выгоняет радионуклиды из организма, а ведь даже по официальным данным в стране каждый третий подвергся облучению в результате аварии в Чернобыле (оппозиционеры говорят, что 75%, и за эти цифры они сидят в тюрьмах). Это еще одна беда, кроме войны, которая сплачивает белорусов в нацию.