Уйти, чтобы остаться

Прошедшая неделя для двух находящихся в крайне непростых отношениях, но пристально следящих одно за другим соседних государств прошла под знаком отставок правительств, пишет колумнист украинского еженедельника «2000» Александр Прохоров.

Трудно не согласиться с Дмитрием Медведевым в том, что «в политике отставка — дело обычное», да и не в политике тоже. В любой административной структуре кадровые перестановки происходят регулярно — кто-то уходит на покой или сам просит перевести его на менее хлопотную должность, нередко начальство приходит к выводу, что сотрудника целесообразней использовать в другом качестве или что данное направление требует усиления, обновления, просто прихода свежих людей со свежими идеями.

И для руководства крупным государством эти общепринятые принципы управления применимы в полной мере. Другое дело, что смена главы правительства (что влечет отставку всего кабинета) — всегда крупное политическое событие, требующее соответствующего пиар-сопровождения, в том числе и тогда, когда имеет место «почетная отставка». Хотя практически всегда за ней стоит стремление «отставить» с уходящими политиками накопившийся у граждан негатив по отношению к власти, даже если это не говорится вслух.

Вот и в Российской Федерации поводом для отставки премьера и всего кабинета министров стали объявленные Путиным в послании Федеральному собранию новые цели и задачи, а также анонсированные им изменения в Конституцию России, несколько меняющие баланс между различными ветвями власти. В силу чего действующее правительство само решило предоставить президенту полную свободу рук, в том числе, что подразумевается, в формировании команды для решения новых задач.

Такой тип политической отставки можно отнести к самым щадящим — мягче только отставка по собственному желанию в силу возраста и здоровья. Вопреки расхожему мнению, такое случается нередко. Не уникальны ситуации, когда крупный чиновник кулуарно просит отпустить его на отдых или более спокойную должность, но не получает на это согласия.

Впрочем, возможных поводов для отставок различной степени добровольности немало. О них заявляют под давлением общественности и политических сил, если политик дискредитирован разразившимся политическим скандалом или протесты против его деятельности пересекли некий критический уровень. Бывает, что политик уходит именно для того, чтобы отмежеваться от непопулярной власти, максимально громко заявить о своем несогласии с ней. И это тот случай, когда уходят, чтобы вернуться.

Однако все приведенные выше варианты относятся к тем, когда об уходе заявляют для того, чтобы уйти, по крайней мере, на данном этапе. Но часто об отставке объявляют именно для того, чтобы остаться. В политической традиции многих государств обычным является внесение правительством в парламент вотума недоверия самим себе, принятие которого автоматически влечет отставку. Но делается это как раз для того, чтобы подтвердить оный в сложной ситуации, ну и, конечно, разделить ответственность с народными избранниками.

Это почти рутинная политическая процедура. Но часто заявления об отставке являются способом усилить свои позиции, даже давление и шантаж «вышестоящих». Именно это продемонстрировал украинский премьер Алексей Гончарук. Его заявление формально стало реакцией на новый «кассетный скандал» — записи, на которых он не самым подобающим образом отзывается о президенте.

Показательно, что свое заявление он обнародовал уже после разговора с Владимиром Зеленским, в ходе которого все недоразумения вроде бы были улажены. И сделано это было весьма хитрым способом — ведь по Конституции отставку правительства рассматривает Верховная Рада, а заявление было подано президенту (Гончарук утверждал, что подано оно было по всей форме, дабы сам президент, если посчитает нужным, передал его в Раду).

Очевидно, что заявление было подано не для того, чтобы уйти, а для того, чтобы не просто остаться, но и укрепить свои позиции — весьма распространенный политический прием, когда в непростой ситуации нужно заставить «вышестоящих» именно подтвердить свое доверие. И желаемый результат был получен.

В результате такой, казалось бы, действенный и практически безотказный способ политической борьбы, как дискредитация политика путем обнародования его непубличных заявлений и разговоров, не только не принес какого-либо (пусть даже скромного) результата в снижении рейтинга политика и ослаблении его влияния, а наоборот — позволил Гончаруку резко укрепить свои позиции, получить в украинской политике новый, куда более высокий статус не технического «премьера из ниоткуда», а крупной самостоятельной фигуры.

И формула «пошли за шерстью, а вернулись стрижены» для организаторов этого скандала подходит более всего.

Впрочем, мы отлично понимаем, что это отнюдь не конец истории.