CORVID-19 в анамнезе «голландской болезни»

Считается, коронавирус CORVID-19 поражает сильнее всего тех, кто имеет сопутствующие болезни. Российская экономика, с давних пор страдающая недугом, который называют «голландской болезнью» (Dutch disease), переносит болезнь сложнее всех остальных стран.

Пока все страны, не исключая Россию, пытаются задавить болезнь денежными впрыскиваниями, возникают все новые очаги поражения и, более того, возникают вполне оправданные опасения того, что болезнь примет хронический характер, вновь появляясь даже у тех, кто, казалось бы, уже выздоровел. Деньги — негодная микстура для больной экономики. Кроме того, у экономики «технологичных стран» шансов выздороветь больше, чем у технологически отсталых или деградировавших стран.

Российская экономика в очередной раз показала свою высокую уязвимость, пониженный иммунитет и невосприимчивость к политической воле единоличного лидера. Этого и следовало ожидать. Рынку не прикажешь. Страны, имеющие сырьевую специализацию, всегда первыми принимают удар и попадают в полосу затяжного кризиса. Это факт. И до тех пор пока мы не преодолеем наркотическую зависимость от нефтегаза, нашу экономику будет сотрясать от малейшего глобального чиха, с неизбежным сокращением потенциала для решения значимых для страны экономических задач и снижением уровня жизни населения. И этот процесс не бесконечен, поскольку на определенном уровне падения экономические проблемы перерастают в социально-политические. А это может быть уже совсем другая и очень печальная история.

Именно поэтому снижение зависимости нашей страны от сырья сегодня, как никогда ранее, становится важнейшей стратегической задачей. Похоже, наш президент давно это осознал, все чаще заявляя о необходимости осуществления структурных реформ в экономике. Но «воз и ныне там». Основная причина в том, что этажом ниже президентского придворные экономисты, в своем умственном поле реагируя на установки начальника, начинают выдумывать всякие несуразности, типа национальных проектов или развития науки и образования, выдавая их за высшие достижения отечественной экономический науки на пути решения структурных задач.

Позвольте, изменение структуры экономики означает только одно — постепенное замещение сырьевых секторов секторами, производящими технологически более сложные товары. Другого понимания у структурных реформ не существует. Закрепившись на этой платформе можно будет сделать и следующий шаг — начать осуществление структурных реформ в нашей стране с регионов. Это логично и соответствует как сложной внутренней конфигурации нашей страны, так и основным тенденциям глобального технологического развития (об этом моя статья «Technological Reconstruction of the Global Economy» в книге «Globalization», Лондон, 2019). Наполняя технологическим смыслом процесс снижения зависимости регионов от технологически примитивных и добывающих отраслей наша страна может встать на путь излечения и стать менее восприимчивой к глобальным недугам.

Сегодня крайне опасно оставаться на либеральных позициях в экономике, когда, согласно основному либеральному тезису, в любых экономических ситуациях главное — не мешать рынку, он «сам все расставит по своим местам». Речь даже не о том, что на этом тезисе абсолютно глупые люди сделали себе огромные состояния. Речь о том, что нам, россиянам, сегодня, как никогда ранее, необходима мобилизация лучших умов, интеллектуалов, способных начать действовать — менять тот гнилой корень, на котором взросла эта физически и умственно слабая экономика.