Приступ близорукости с расчленением реальности

Стоит ли напоминать, что, в связи с запретом в нашей стране на оскорбление органов власти и их должностных лиц, говорить мы теперь можем только о том, что происходит вообще «не в нашем районе», не в нашей стране и даже не на нашей планете.

А вот на другой планете в это самое время происходит прямо-таки триумф конституционного правосудия, блистательное подтверждение стойкости и приверженности судейской чести и судейскому достоинству судей тамошнего (предусмотрительно заранее сосланного за семьсот километров от столицы) Конституционного Суда.

Цитирую фрагмент официального Заключения от 16 марта 2020 года (наименование страны пусть не вводит читателя в заблуждение — мало ли на каких еще далеких планетах есть еще одно государство, называющееся так же, как и наше?):

«Конституционный Суд Российской Федерации при даче настоящего Заключения рассматривает вопрос по существу, не прибегая к процедурам предварительного изучения обращения судьей Конституционного Суда Российской Федерации, назначения судьи-докладчика, проведения слушания по делу и провозглашения решения».

Надо понимать, рассматривается у них там какой-то малозначимый вопрос, просто пустяковый — какие еще по нему предварительные изучения документов, судьи-докладчики и публичные слушания? По такому пустяковому делу, как поправки в их инопланетную Конституцию — и так сойдет.

Правда, без детального изучения всей совокупности документов специально назначаемым судьей-докладчиком, а также без публичного заслушивания аргументов противоположной стороны, не вполне понятно, как они — эти достойнейшие судьи высшего инопланетного суда за семьсот километров от столицы — узнают, что именно подвергается сомнению и чем сомнения обосновываются?

Но вновь цитирую фрагмент Заключения (инопланетного):

«При этом Конституционный Суд Российской Федерации самостоятельно, в том числе на основе мониторинга дискуссии в средствах массовой информации и в сети Интернет, а также с учетом общественной значимости определяет те положения, оценка которых требует более развернутого выражения его позиции в тексте настоящего Заключения».

Ну, они там, в инопланетном Конституционном Суде, дают! Так можно договориться до того, что в случае, если вас, читатель, обвиняют в уголовном преступлении, ни речь вашего адвоката, ни речь непосредственно ваша — не нужны. Они сами, «на основе мониторинга интернета», оценят ваши аргументы и сделают выводы — без провозглашения решения. И наоборот, если вы их обвините в нарушении ваших прав, опять же, зачем на суде давать вам слово? И так все ясно «на основе мониторинга интернета». И тоже без провозглашения решения.

Слава богу, что это там — у них, на другой планете. У нас ведь такое невозможно?

А у них — в инопланетном суде за семьсот километров от столицы — успешно апробирован известный мошеннический метод: сами придумываем аргументы наших противников и затем небывало успешно их опровергаем. Судите сами: каковы наши претензии к подменяющему референдум «общероссийскому голосованию» (у нас на Земле, конкретно в России, его тоже задумали и проводят)? Очевидно: это политтехнология, призванная подменить собой конституционную форму волеизъявления народа. Не просто конституционную, но прописанную в основах конституционного строя, не подлежащих ревизии и нарушению ни при каких поправках в Конституцию. Можно, конечно, допустить, что по каким-то малозначимым вопросам, буквально, пустяковым, что с референдумом возиться? Достаточно «общероссийского голосования», отличающегося от референдума принципиально:

— требованием порога явки избирателей;

— нормой голосов, необходимых для принятия решения;

— равным правом на агитацию сторонников и противников;

— строгой процедурой проведения голосования и подсчета голосов, при обязательном праве контроля со стороны наблюдателей от политических партий, заинтересованных общественных организаций и СМИ.

Применительно же к «общероссийскому типа того» можно установить все, что душе угодно — не будем же мы к какой-то мелочи предъявлять претензии как к делу серьезному?

Но можно ли считать поправки в Конституцию объемом в несколько сотен абзацев (!), затрагивающие полномочия всех основных ветвей власти этакой мелочью? На этот вопрос Конституционный Суд ответа не дает, равно как и вообще на вопрос о причине и смысле подмены полноценного референдума этаким «с виду похоже». Вместо этого выдумывается тезис о некоей «особой юридической природе»:

«Общероссийское голосование, предусмотренное Законом о поправке, имеет особую юридическую природу».

Что это за «особая природа», кроме природы заведомо лукавой, имитации волеизъявления народа, но без строгих норм удостоверения, что это именно воля народа, а не подмена этой воли интересами начальства — не поясняется. Вместо честного пояснения — ссылка на нормы основ конституционного строя, где это «особое» чудо… вообще не упомянуто. Но зато дается ответ на вопрос, который никто и не задавал, мол, не подменяет ли оно прерогативы конституционного законодателя? Нет, все хорошо, не волнуйтесь, не подменяет! Цитирую:

«По смыслу статей 1 (часть 1), 3 (части 1 и 2) и 32 (часть 1) Конституции Российской Федерации, оно представляет собой форму непосредственного народного волеизъявления при принятии указанного государственного решения и как таковое не заменяет собой осуществления прерогативы Федерального Собрания и органов законодательной власти субъектов Российской Федерации, которая реализуется ими при принятии данного решения в порядке статьи 136 Конституции Российской Федерации. Поэтому конституционный законодатель, руководствуясь принципом народовластия, в целях конституционной легитимации своего решения был вправе обратиться к общероссийскому голосованию, прямо не предусмотренному действующим правовым регулированием для принятия конституционной поправки».

Пытаюсь перевести на общепонятный: для принятия поправок все это вообще не нужно, но конституционный законодатель вправе, «руководствуясь принципом народовластия», обратиться к любому, самому чудному методу выявления мнения народа и действовать именно тем способом, который конституционному законодателю почему-либо придет в голову. Пишу именно «в голову», а не «в головы» потому, что решающая что-либо голова там (у них, на другой планете) одна, остальные — на подтанцовке, но этого их инопланетный Конституционный Суд как будто не замечает…

Но совсем пройти мимо принципиальных отличий общенародного симулякра от полноценного референдума даже тамошний суд не может. Берет на себя функцию адвоката дьявола. Объясняет, что порог явки — он и вообще не нужен. Мол, «добровольный отказ от участия в нем какой-либо части граждан, являясь их самостоятельным осознанным выбором, не может препятствовать конституционно значимому установлению итогового — как положительного, так и отрицательного — волеизъявления участников такого голосования, реализовавших свое право на осуществление данной формы народовластия».

Далее, что все открыто и гласно, не ранее, чем через 30 дней и «Обеспечение возможности ознакомления возложено на Центральную избирательную комиссию Российской Федерации (пункт 2 части 15 статьи 2 Закона о поправке). Такое регулирование соответствует общепризнанным демократическим стандартам народного волеизъявления и не может рассматриваться как противоречащее положениям глав 1 и 2 Конституции Российской Федерации, как и в целом статья 2 Закона о поправке, которая направлена на обеспечение подготовки и проведения общероссийского голосования, в том числе на решение организационных вопросов и на обеспечение удобства граждан при волеизъявлении».

Читай, «фул сервис» или даже «полный фул» — все для вашего удобства.

И с чего это, спрашивается, какой-то капризной или просто не адекватной «части граждан» вдруг придет в голову осуществить «добровольный отказ» от такого «фул сервиса»? Об этом — ни слова.

Вот, что значит самим придумывать аргументы противника на основе «мониторинга интернета» и самим успешно на эти аргументы отвечать.

А если бы были проведены публичные слушания?

Неминуемо был бы задан вопрос, считают ли уважаемые судьи отказ политическим партиям, общественным организациям и СМИ в праве осуществлять наблюдение за подсчетом голосов, узурпирование этого права самой заинтересованной властью и делегирование этого права своим, по сути, подставным структурам «общественным палатам» (ранее не имевшим никаких существенных полномочий, формировавшимся самой властью из своих же исключительно ей преданных) — важнейшим и фундаментальным нарушением принципа народовластия при проведении мероприятия по якобы выявлению воли народа?

Вообще, при отсутствии базисного для любой демократической процедуры права взаимного контроля, не слишком ли все это похоже не просто на игру в наперстки, а на игру еще и в условиях, когда вам завязывают глаза, но обещают, что заранее подготовленный свой в доску для наперсточников «случайный свидетель» вам «честно» скажет, под каким наперстком окажется шарик?

Но, судя по всему, «мониторинг интернета» у них там, на другой планете, этого главного вопроса не выявил. Наверное, интернет барахлил. В итоге прямо врать и выкручиваться, во всяком случае по этому вопросу, не пришлось — судейская честь, вроде как, не пострадала. Как они сами про себя могут думать…

Но что же далее? Не по процедуре, якобы, выявления воли народа, на мой взгляд — очевидно лукавой, но вполне одобренной Конституционным Судом, а по самой сути поправок? Может быть, все это лукавство, в конечном счете, ради чего-то доброго и вечного? Просто народец (там, на другой планете) такой, что его, дурачка, приходится дурачить для его же блага?

К каждой поправке Конституционный суд отнесся в высшей степени ответственно. Рассмотрел ее отдельно со всех сторон. Ну хороша! И сама по себе, отдельно от совокупности всего, как будто, ничего не нарушает.

Это напоминает мне такой специфический метод защиты заведомо негодного товара путем рассмотрения его по частям:

— К пуговицам претензии есть? Нет.

— А отдельно к левому рукаву?

Или давайте рассмотрим действия насильника и убийцы по фрагментам отдельно в каждую тысячную долю секунды: вот он передвинул палец (как бы не замечаем, что палец на спусковом крючке пистолета) на полмиллиметра — это же не преступление!

Так и их инопланетный) Конституционный Суд рассматривает каждую норму как будто отдельно: нарушает ли непосредственно она одна основы конституционного строя? Однозначно (для Конституционного Суда) — нет. И как удобно тут прикинуться настолько близоруким, что за каждым отдельным деревом их совокупности, целого леса — как будто не видишь.

Добро бы еще эти все нормы вносились бы поэтапно, постепенно, последовательно в течении пяти или десяти лет — так и тогда уместно было бы призвать судей рассматривать не каждую норму отдельно, но их совокупность с уже ранее принятыми: не подрывают ли они все вместе основы конституционного строя, в том числе, принципы народовластии и разделение властей на три независимых ветви власти.

Но в нашем случае (на другой планете) — единая поправка. Весь лес представлен сразу вместе, но волшебным образом ставшие фантастически близорукими судьи лес видеть отказываются, расчленяют реальность на кажущиеся им относительно безобидными фрагменты.

Судьи не видят совокупности того, что судебная ветвь власти окончательно теряет остатки независимости от Президента: и в силу еще большей, чем ранее, зависимости теперь Совета Федерации от Президента (который теперь, еще более внятно сказано, фактически руководит и исполнительной властью) — за ним теперь прямо дополнительно резервируется 30 мест сенаторов. И в силу того, что совместно с таким зависимым Советом Федерации Президент теперь вправе снимать с должности судей высших судов, якобы, «в случае совершения ими поступка, порочащего честь и достоинство судьи, а также в иных предусмотренных федеральным конституционным законом случаях, свидетельствующих о невозможности осуществления судьей своих полномочий». Остается спросить, что же еще может более порочить честь и достоинство судьи, нежели принятие Заключения, описываемого мною в этой статье? Наверное, противоположное — если бы кто-то набрался смелости сформулировать свое Особое мнение против явного усугубления узурпации власти. Но таких храбрецов не нашлось…

Но если суть и смысл Конституции, с учетом всей истории борьбы народов за право ограничивать правителей конституциями, прежде всего, в ограничении произвола властителя, а единственный орган по рассмотрению вопроса, не превысил ли властитель свои полномочия, не злоупотребил ли властью, теперь прямо и недвусмысленно зависим от главного подконтрольного, неужто судьи Конституционного суда не осознают, что совокупностью норм поправки в Конституцию выхолащивается сама суть Конституции как ограничителя произвола властителя?

А кто теперь у нас высший законодательный орган? Раньше был Парламент: Государственная Дума и Совет Федерации. Даже если Президент не согласен с принятым законом, Дума и Совет Федерации двумя третями голосов в каждой из палат могли преодолеть вето Президента. Например, в начале 1995-го года Президент Ельцин был вынужден отозвать свое вето на закон «О Счетной палате РФ», принятый вопреки его воле (не хотел узурпатор после переворота 1993-го года быть под контролем). Был вынужден потому, что ему доложили о готовности большинства в две трети голосов в каждой из палат преодолеть его вето.

Но с таким «произволом» законодателя теперь покончено. Не нравится Президенту закон, допустим, при новом будущем составе Парламента будет он обязывать вернуть прежний возраст выхода граждан на пенсию и плюс выплатить компенсации всем пострадавшим — недополученные пенсии, что тогда? Или потребует народ и его представитель Парламент, чтобы дивиденды на госпакет акций Роснефти шли не в Роснефтегаз (под руководством того же Сечина — совпадение фамилий инопланетных руководителей с нашими, поверьте, чистая случайность), а прямиком в федеральный бюджет? По новому варианту Конституции, с нынешними поправками, Президент вправе заручиться поддержкой Конституционного Суда (о степени «независимости» которого от Президента — смотрите выше) и — не подписывать закон, а вернуть его обратно в Думу.

И кто тогда теперь высший законодательный орган, без воли которого ни один закон теперь принят быть не может? Ответ очевиден — Президент, может быть, совместно с намертво пристегнутым к его ноге (у них, на другой планете) Конституционным судом.

А какой же тогда орган Парламент — Дума и Совет Федерации?

Я бы назвал «Высший Челобитный».

Челом бить истинному, да еще и несменяемому правителю — пожалуйста. Но вопреки ему какие-то законы пытаться принимать — ни-ни!

И судьи Конституционного суда сумели этого не увидеть, не усмотреть в этом противоречия с основами конституционного строя, с разделением властей на законодательную, исполнительную и судебную?

И, наконец, главное.

Про бога, наследие предков, семью и детей — все красивости, очевидно для юристов, обирать страну и тащить ее в пропасть, набивая при этом еще туже карманы друзей властителя — супер-миллиардеров, никак не помешают.

А вот само использование механизма поправок в Конституцию исключительно как спецоперации прикрытия для всего лишь бесконечного продления полномочий конкретного правителя (плюс усугубления узурпации власти конкретным ныне действующим правителем) — неужто и это высокие судьи, с их судейской честью и достоинством, умудрились не увидеть?

Там, на другой несчастной планете…