Водоворот перемен

Сравнение медведевской модернизации с горбачевской перестройкой давно стало уже банальностью. Но буквально каждую неделю власть подкидывает нам всё больше материала для проведения исторических аналогий. И не замечать этого уже просто нельзя.

20 ноября в Лиссабоне прошел саммит Россия-НАТО, на котором Медведев объявил: «период охлаждения и претензий завершился». Российское руководство заговорило о выходе на «новый уровень стратегического партнерства» со странами Запада, о готовности строить совместную с НАТО систему противоракетной обороны. Какой поразительный контраст со знаменитой мюнхенской речью Путина, произнесенной три года назад, в феврале 2007 года! После Мюнхена некоторые западные политики заговорили даже о возобновлении «холодной войны», а тогдашний начальник Генштаба ВС РФ припугнул США односторонним выходом России из «Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности». Напомню, что подписанием этого договора в 1987 году Рейган и Горбачев фактически положили конец холодной войне. Сейчас Медведев фактически заявляет о том, что хочет сделать это еще раз.

26 ноября стало известно, что первое заседание президентского совета по правам человека под председательством Дмитрия Медведева будет посвящено десталинизации и борьбе с тоталитарным наследием прошлого. Осуждение преступлений сталинизма, рассекречивание архивов, помощь пострадавшим от репрессий и увековечивание их памяти — вот тот круг задач, который ставит перед советом Михаил Федотов, недавно назначенный руководителем совета и известный своими либеральными взглядами.

И в этот же день Госдума принимает резолюцию, в которой говорится, что Катынское преступление «совершено по прямому указанию Сталина». Сам вопрос о Катыни впервые был поднят в конце 1980-х. «Огонек», «Московские новости» и другие издания тогда шокировали советских людей информацией о преступлениях сталинизма. Потом, в 1990-е, было уже не до Сталина, а при Путине о преступлениях сталинизма и вовсе говорить было не принято. Но сейчас в России новая перестройка — и, соответственно, новая волна десталинизации.

Наконец, 23 ноября в своем видеоблоге Медведев говорил о «симптомах застоя в политической жизни», о превращении «стабильности в стагнацию», о неизбежной «деградации правящей партии», если у нее «не будет шансов нигде и никогда проиграть» (а так сейчас фактически и происходит). Медведев сказал, что «надо поднять уровень политической конкуренции», т.е. фактически разрушить монополию «Единой России» на власть. «Единая Россия» — это не партия в привычном смысле этого слова, это ассоциация региональных и федеральных бюрократов, аналог КПСС. Поэтому реальная политическая конкуренция для нее подобна смерти. «Единая Россия» создавалась не для межпартийной борьбы, а для укрепления «вертикали власти». И если членство в «партии власти» перестанет давать гарантии региональным чиновникам, то само ее существование сделается бессмысленным. Во всяком случае, речь идет именно к этому. Горбачев тоже начинал с критики «застойных явлений в жизни общества» (см. его выступление в 1986 на XVII съезде КПСС) - а закончилось всё в 1990 году отменой прописанной в конституции СССР «руководящей роли КПСС», а позднее и ее запретом.

И всё это события одной недели. В эти несколько дней уместились практически все мемы перестройки — преодоление холодной войны, десталинизация, критика застоя.

Что же будет дальше?.. Скорее всего, события пойдут по сценарию 1980-х. Власть спустила сверху набор слоганов («гласность — перестройка — ускорение», «инновации — модернизация — нанотехнологии»). Чиновники их всячески обсасывают и уснащают ими свои выступления. Это вселяет в руководство надежды, что всё под контролем, что переменам дан ход и их взяли в свои руки «правильные люди». Но чиновники ни в каких переменах не заинтересованы, и общество это видит. В то же время правящие элиты начинают терять монополию на власть. И далее с каждым днем события будут разворачиваться всё стремительней. Никто в 1985 не мог представить себе, что станет возможно в 1987-м. А в 1987-м никто не думал о 1991-м. Власть, инициировав перемены, думает, что сможет направить их в нужное для себя русло, что перемены позволят подправить систему, но не затронут ее основ. Так думал Горбачев, затевая перестройку. Так думает Медведев, затевая модернизацию. Борис Межуев, в недавнем прошлом главный редактор «Русского Журнала», пишет о необходимости «жесткого и определенного плана модернизации». Боже, какая наивность! Перестройка — это дрейф в неизвестность, и никакого «плана», тем более «жесткого и определенного», тут быть не может.

В то же время исторические аналогии говорят нам не только о «дрейфе в неизвестность», но и задают парадигму политического действия. Если Медведев — это Горбачев, то любые призывы «вступать в большинство перемен» и поддерживать, вопреки Путину и Суркову, мадам Тимакову вместе с ее шефом — исключительно бессмысленны. Функция Горбачева-Медведева — просто открутить в нужный момент нужные гайки. После того, как это сделано, «слесарь» сразу становится никому не интересным и может приступать к написанию политических мемуаров. Уверен, что Медведев через несколько лет будет заниматься именно этим. Поэтому делать сейчас ставки на него — абсурдно. Надо думать не о «слесаре», а том, что хлынет на нас после откручивания гаек. Надо думать о той комбинации политических сил, которая сможет взять власть в этом водовороте. Для этого опять-таки полезно обратиться к истории.

После того, как гайки оказались окончательно свинченными, в бывших союзных республиках (прежде всего, в Закавказье, Прибалтике, на Украине) к власти пришли силы, сумевшие обвенчать национализм и демократические/рыночные преобразования. Пусть многие из них еще вчера были бывшими партийными функционерами, которые толковали о марксизме-ленинизме и интернационализме, но они смогли вовремя уловить тенденцию и воспользоваться желанием своего населения жить в национальном государстве. Причем они не только воспользовались национальным суверенитетом как предлогом, но, как показала история последних 20 лет, действительно начали строить национальные государства. И только Россия является тут исключением.

Хотя начиналось всё многообещающе. Русская патриотическая общественность (вроде В. Распутина и А. Солженицына) во всеуслышание заявила в конце 1980-х об угнетенном положении русских в СССР, о необходимости суверенитета России. Борис Ельцин, будучи прагматичным политиком, перенял эту риторику и использовал ее для того, чтобы прийти к власти. Казалось бы, были все предпосылки для русского национал-демократического синтеза. Но его не произошло. Россия пошла по пути подчеркнутой многонациональности, рыночные реформы и демократизация не сопровождались построением русской политической нации, а русские патриоты, еще вчера шагавшие в авангарде перестройки, дружно перекрасились в красно-коричневые цвета и стали звать обратно в СССР и ругать демократию. Но демократии тоже не получилось. Ельцин сдал власть выходцу из КГБ.

Скорее всего, дело в том, что перестроечные деятели не смогли изжить в себе советское прошлое. «Патриоты» не смогли освободиться от привитой советской властью нелюбви к рынку и парламентаризму европейского образца, а «демократы» не изжили в себе советский интернационализм и с ленинских позиций продолжали ругать «великорусский шовинизм». Эти предрассудки и сделали объединение невозможным.

Сейчас на дворе новая перестройка, начался второй виток распада СССР, и опять встает вопрос о сотрудничестве русского национального движения и демократической оппозиции. Возможно тот альянс, который не сложился в конце 1980-х из-за ошибок обеих сторон, сложится сейчас. Русская национальная мобилизация, которая будет исходить из угнетенного положения русских в Российской Федерации и из необходимости политического суверенитета русской нации, должна совпасть с демократическими преобразованиями. Только в этом случае появится надежда выплыть из водоворота перемен и приступить к созданию современного государства европейского образца.

Второй виток распада СССР прежде всего коснется Северного Кавказа. Сейчас он управляется весьма авторитарными методами, и поэтому гражданскую войну в регионе удается сдерживать на уровне отдельных террористических актов. Но надо понимать, что Рамзан Кадыров и другие кавказские лидеры совместимы с «Единой Россией», а не с провозглашенной Медведевым политической конкуренцией. Нынешняя вертикаль власти вынуждает кавказскую элиту для решения своих проблем апеллировать к Москве. Но политическая конкуренция неизбежно заставит их апеллировать к этническим кланам и исламистам. В условиях политической конкуренции на Кавказе победит не тот, кто сделает успешную карьеру в партии власти, а тот, кто больше пообещает своему народу/исламистам и тем самым заручится его/исламистов поддержкой. Отсюда — один шаг до полноценного межэтнического конфликта и настоящей гражданской войны, причем поводов для нее хоть отбавляй. Вспомним, как полыхали после развала СССР Закавказье и Средняя Азия. Стоит только немного открутить гайки — и весь Северный Кавказ будет в огне.

Хотя Солженицын в свое время призывал русский народ сбросить с себя «азиатское подбрюшье» и выйти из состава СССР в соответствующих границах, этого не произошло. Не было русских национал-демократов — и время для верных решений было упущено. Крым и Северный Казахстан остались за пределами России. Распад многонациональной страны произошел по невыгодному для русских сценарию. То же самое может случиться и сейчас. Горящий Кавказ может отсоединиться, например, вместе со Ставропольским краем. Со всеми соответствующими последствиями для русского населения. Не допустить этого смогут только те политики, которые возьмут курс на построение русского национального демократического государства и противостояние этнократическим элитам. Нужные границы, как доказывает история европейских государств, может обеспечить только национальная мобилизация на соответствующих территориях.

Наконец, хотелось бы сказать еще о двух важных вещах, которые требуют национального консенсуса и также не случились в водовороте Перестройки-1.

Во-первых, это не произошедшее отстранение от власти бывших партийных функционеров и силовиков. В России после распада СССР остались править бывшие комсомольские активисты и выходцы из КПСС. Неудивительно, что они в итоге построили «Единую Россию». Они построят и «Единую Россию — 2», если не лишить весь нынешний высший эшелон власти права на дальнейшую политическую деятельность. То же самое относится и к спецслужбам.

Во-вторых, в России так и не был построен эффективный федерализм. Российская Федерация от СССР получила нелепые субъекты с нелепыми границами, которые так и не смогли оформиться в экономически и политически самодостаточные единицы. Этому препятствовал, опять же унаследованный с советских времен, алгоритм взаимоотношений между центром и регионом. Вместе с построением русской политической нации коренная реформа федеративных институтов — вот что должно стать основной задачей новых российских политиков.

Нельзя составить план перемен. Но надо видеть перед собой тот берег, к которому придется выплывать из их непредсказуемого водоворота. Этому и могут научить нас исторические аналогии.