Природа олигарха: на одного инноватора — три спекулянта и 7,5 приватизатора

Между разумом и сутью (предметом, явлением, процессом) всегда есть посредник — слово. Чем менее в нём определённости, тем более ускользает суть. Поэтому нелишне ещё раз проговорить: у «олигархии» составной корень тот же, что и у «олигофрении». На древнегреческом «олиго» — малость, короткость, незначительность. Отсюда: 1) «малоначалие», «власть немногих»; 2) «немного ума», «малоумие».

«Олигофрения» коррелирует с «олигархией» не только в медицинской трактовке терминологии, но и, к примеру, — в общественно-экономической. Сверхсосредоточение ресурсов у немногих означает «выключение» из общего процесса остальных, многих. А «сосредоточенному ничтожеству» не хватает ума (ибо «умственный процессор» количественно слаб), чтобы правильно оценить массив данных для корректных умозаключений.

Вот мнение из современного — Дарси Лич, университет Мичигана: «концентрация власти и влияния в руках меньшинства таким образом, что цели этого меньшинства идут вразрез с активно или пассивно выраженными желаниями большинства». А вот — из прошлой эпохи, от другого человека, в иных обстоятельствах. Между этими людьми ничего общего, кроме одинаковых суждений: «Чудовищное господство олигархии настолько бьет в глаза, что в странах развернулась „мещанская, конечно“, но критика олигархии», — Владимир Ленин.

Прав Ильич про критику ещё «задолго до»: «Олигархические вариации проявляются в природе угроз богатству и в том, как его защищают. Такая защита часто носит общественно порицаемый характер. Бремя охраны богатства олигархи могут переносить на государство и его институты, но от этого их господство не уменьшается, а просто видоизменяется», — подчёркивает в своей книге «Олигархия» профессор политических наук Северо-западного университета (Чикаго) Джеффри Уинтерс.

Между тем, в Российской Федерации — что постулируется с самого верха — «олигархов уже нет». Сразу надобно конкретизировать критерии, ведь не каждого, пусть и очень состоятельного человека, можно записать в «ничтожество сверх-концентраторов». Здесь нам помогут коллеги из Равенство. Медиа, занимающиеся составлением «индексов олигархичности». Оказывается, имеются отличительные признаки, характеризуемые определёнными вопросами:

1. Откуда? Ренто-ориентированные сферы экономики в большей степени провоцируют формирование олигархии. Наиболее коррупционными на высоком уровне считаются господряды, строительство, энергетика, сырьевые отрасли. Менее остальных подвержены коррупции машиностроение, потребительские услуги, IT.

2. Как? Способы достижения богатства. Например, инноваторы (основатели): придумали и осуществили новый, полезный для общества продукт или бизнес. Или, допустим, управленцы — не создавали что-либо с нуля, зато долго работали в отрасли и преуспели благодаря профессионализму. Либо — приватизаторы, заполучившие в личное пользование активы, произведённые всем обществом. Не забудем про спекулянтов — нацеленных, прежде всего, на максимизацию прибыли не от создания, а перераспределения уже существующих благ. С наследниками яснее всего: получили богатство от родни.

3. С кем? Следующий важнейший признак — наличие формальных или неформальных связей с властью. Необязательно пребывание на госслужбе, иногда достаточно просто взаимовыгодной «дружбы». Но всё же самое лучшее — извлечение псевдо-легитимного дохода (это может быть даже официально большая зарплата) за счёт возможности регулярного изменение «правил игры» для создания условий собственной исключительности из конкуренции.

4. Куда и каким образом? Активное использование общественно порицаемых механизмов приумножения, вроде «оптимизации» налогов (в том числе через офшоры) и рейдерских захватов. А также — своеобразные механизмы защиты своей собственности через влияние на общество для подчинения оного «узким интересам» (лоббизм и пропаганда).

Пагубность подавляющего меньшинства подмечена давно, и в развитых государствах принимаются меры, пытающиеся ограничить как само «подавление», так и расширить это самое «меньшинство» (прогрессивные налоги, антимонопольные управления, формы общественного контроля и т. д.). «Господство немногих» считается общемировой проблемой, но только в России её наличие отрицается: «Нам неизвестно о каких-то российских олигархах, об их существовании», — пресс-секретарь президента Песков. Что ж, как явствует из данных Forbes, общее состояние топ-100 миллиардеров РФ составило в начале 2023 года $495 млрд.

Среди топов: 53 — Приватизаторы; 22 — Спекулянты; 13 — Управленцы; 7 — Инноваторы; 4 — Наследники (спасибо, коллегам из Равенство. Медиа за аналитику). Из этой сотни и этих «совокупных денег» $411 млрд сосредоточено у 76 человек, подходящих под вышеперечисленные олигархические критерии. Начиная от активов в самых потенциально-коррупционных отраслях и заканчивая механизмами «приумножения и защиты» богатства.

Для понимания: $411 млрд. у 76 олигархов РФ — это столько же, сколько у 108 миллионов человек, или 74% менее обеспеченных граждан. Если посмотреть соревнование по «олигархату» среди государств, то Россия входит в первую десятку — могут быть, конечно, погрешности, касающиеся верификации и оценки состояний. Ведь чем «непрозрачнее», тем выше место в рейтинге из-за невозможности выявления, а все сомнения трактуются в рамках «презумпции невиновности».

Как бы то ни было, в относительно спокойные времена по опросу ВЦИОМ, 94% наших сограждан не сомневались в наличии в отечественных широтах олигархов. И как показывает исследование, они никуда не делись. Иногда меняются фамилии, но не квинтэссенция. И даже усугубляется: чем менее фамилий, тем — значительнее концентрация! Которая и так давно уже «сверх».