Стоим вчера, поминаем Долматова с Дороховым. Время часа четыре утра примерно.
Подходят. Семеро. Эталонные такие гопники. Картинные типы. Давно я таких не встречал. Парни в девяностых так и остались. Приблатненные, на пальцах печатки, кепочки какие-то, татуировочки, все дела, короче.
Начинается обычный гопнический развод: дай сигаретку, а парочку, а на всех?
Нет, на всех нельзя.
А че так? А с какого района? Че, пируете, парни?
Стандартная, короче, прелюдия.
Но мы в невыгодном положении. Нас пятеро, их семеро. Один из них явно хороший боец.
К тому же мы из аэропорта, после рамок металлоискателей и набитого фсбшниками зала прилета — соответственно, ни у кого в кармане ни то чтобы ножа, авторучки даже нету.
Гопота же явно вооружена — если и не ножами, то кастетами то уж точно. Если иной раз разговор начинают «по ситуации» — то ли сигарету стрельнуть, то ли мобилу отжать, как пойдет — то в этот раз бригада явно на промысле.
Мы уже успели выпить по две рюмки за полчаса примерно, то есть алкоголь уже разошелся по телу и реакция и тонус мышц уже ушли, но и до включения режима «слабоумие и отвага» еще очень далеко — они трезвые. На работе парни.
Да и настроение еще такое… Не хочется гопнических разборок, в общем. Если иной раз и сам только и ждешь, чтобы кто-нибудь подошел, то в этот раз злости нет, наоборот, какая-то апатия. Несмотря на то, что один из нас — ломовой уличный боец, второй два года за избиение мента отсидел. Отбиться-то отбились бы, скорее всего, но совать друг другу в пузо заточенные железки или битые бутылки о с местной гопотой — последнее, что сейчас хочется.
Кстати, чуйка у меня все ж таки сработала — дай, думаю, перед этим зайду домой, хорошую одежду сниму, а рабочую надену, а то мало ли что. Но переодеться — переоделся, а из средств самообороны ничего не взял.
У меня, к слову, знакомый для этого носит с собой тоненькую длинную отвертку. Один раз тоже так вот подошли трое: «дай закурить», он без разговоров отвертку одному в плечо засунул — зажигалку спрашивать уже не стали, говорит.
В общем, стоим, меньжуем помалу, короче говоря. Инициативу не проявляем, ждем, куда разговор пойдет.
— Че, пируете, парни?
— Нет. Не пируем. Товарищ умер сегодня.
— А че, с этого района, как зовут, мож я знаю?
Нет мира, кроме района…
В итоге завязался разговор, слово за слово, в общем, сработали правильные пацанские понятия — ладно, пойдем, видишь, у парней горе. Ушли.
Отбрехались, короче говоря.
К чему я это все, собственно. Да все вот к этому же. К сообщению двухнедельной давности: «Правительство РФ не поддержало законопроект депутатов от ЛДПР, разрешающий гражданам использовать огнестрельное нарезное короткоствольное оружие для защиты себя и своих близких в случае незаконного проникновения и посягательства на их жизнь в собственном доме, сообщается в субботу на сайте кабмина».
Я, в принципе, временами тоже не дурак выпить и подраться. Но чем ближе к сорока годам, тем меньше желания приходить домой в рваной грязной одежде и свернутым набок носом. Не прет чего-то уже от таких приколов.
Кто читает мой журнал давно, знает, что раньше я был в целом за легализацию короткоствола — но не в России и не сегодня. Во всяком случае, не в преддверии гражданской войны, не с такой полицией, не с такими судами и не с этим законодательством. Причиной тому — дикий криминалитет и жуткая напряженность в стране. Разреши тут еще оружие, и мы потонем в бытовых перестрелках.
Потом моя позиция колебалась. Уже скорее да, чем нет.
И вот со вчерашнего дня я уже окончательно укрепился во мнении.
Я хочу пистолет. Не травмат, не осу, ни газовый баллончик — я хочу иметь свободу носить с собой настоящий нормальный такой «Глок». И не только иметь дома, а именно носить. И именно по той же самой причине — в стране дикий криминалитет. И я хочу иметь право защищать себя сам.
Чтобы в следующий раз не зависеть от ситуации, не размышлять над подбором фраз и вообще. Чтобы весь такой разговор закончился одним единственным способом: через три пять секунд — семь корчащихся тел на асфальте.
Все. Остальное уже по фигу. Милиции и судов у нас все равно не будет.
Больше уже ничего не интересует.
Фото: ИТАР-ТАСС/ Зураб Джавахадзе
