Цель № 17

Я раньше не позволял себе оценивать фильм по трейлеру. Тем более писать по трейлеру заметку. Если уж совсем плохо, то надо посмотреть кино хотя бы до середины. Но после фильма о Высоцком я изменил свое отношение к позиции «не смотрел, но осуждаю». Мы часто недооцениваем интуицию. Вот не нравится нам что-то, а потом вдруг видим, что это нравится, например, Антону Долину и ещё двум миллионам пользователей. Ну, ладно, миллионы могут и ошибаться, но Антон-то Долин действительно спец…

А вот не надо слушать Антона. Скачал трейлер, посмотрел минуту, не понравилось — в корзину. Только выиграешь. У меня после «Спасибо, что живой…» начались проблемы с восприятием Высоцкого. Как-то умер он у меня внутри, превратился в силиконовую маску. Теперь, чтобы его оживить, нужен кто-то, кто мне снова его откроет. Откроет не для того, чтобы впарить мне пластинку с каверами, а чтобы я начал читать.

Фильм «Легенда № 17» я смотреть не буду по той же причине. Не хочу, чтобы у меня внутри умер мой Харламов. А вместе с ним и Петров, и Михайлов, и Гусев, и Фирсов, и Сидельников, которого этот Фирсов чуть не убил, и Бобров, и Анисин, и Мальцев, и Кузькин, и Мишаков, и Рагулин, и Якушев с Васильевым. Добавлю ещё Бобби Халла, Махоулича, Гретцки, и того храброго вратаря шведской сборной, у которого маска закрывала лишь подбородок.

Не хочу, чтобы их места в моих ассоциативных рядах заняли Козловские, Меньшиковы, Меньшовы, Безруковы и другие, менее известные мне арендаторы. Потому что, как подсказывает мой недолгий предпринимательский опыт, их оттуда потом не выгнать. Было время, когда при первых звуках 40-й симфонии, у нас даже музыковеды хватались за телефон.

Да, я смотрел только трейлер, но я слышал, как в этом трейлере талдычит Меньшиков: «Жить и играть и делать выбор, Валера, каждый день». Я слышал реплику Меньшова: «Это игрок с выдающимися способностями». Мало того, что это совершенно некондиционные банальности, но ведь там ещё и пафоса как в немом кино. Или вот это: «Я всегда мечтал играть с канадцами, — говорит Козловский какому то канадцу, возможно, тренеру Кэну Драйдену в исполнении Ольбрыхского, — чтобы надрать вас вместе с нашей сборной». Это то ж е самое, если бы маршал Жуков в исполнении того же Меньшова, принимая капитуляцию, вдруг брякнул немецкому генералу: «Я всегда мечтал воевать с немцами, чтобы надрать вас вместе с нашим советским народом».

Кстати, немое кино про советских хоккеистов было бы снять логичней. Мы смотрели за их игрой, а не слушали, что они там болтают. Помню момент, когда я впервые услышал голос Владимира Петрова, который оказался до обидного бабьим. Гладиатор нашего детства Владислав Третьяк, покинув ворота, заговорил и вмиг превратился в невзрачного депутата от «Единой России».

Никогда не забуду, как уже после свистка, какой-то мелкий канадец подкатил сзади к нашему капитану Борису Михайлову, направлявшемуся к скамейке запасных, подпрыгнул, и, что есть силы, ударил его в спину клюшкой, держа её двумя руками. Михайлов упал лицом вперед, тут же встал и поехал дальше. Он не то, что не оглянулся, он даже не изменился в лице.

Так и Харламов не отвечал Бобби Кларку, выпущенному на поле только затем, чтоб отправить Харламова в госпиталь. Вот он на фото — шпана Бобби Кларк. Вечно улыбающийся своею беззубой пастью — типаж уголовника, работающего на администрацию. Наши не обзывались, не показывали факов, не дрались. Они просто играли в хоккей. Не потому что наши были сдержаннее канадцев или нравственнее их. Они были такими же (Бобби Кларка презирали даже свои), но у наших был высокий стиль. А у канадцев — стиль низкий, для плебса. Вот этот-то самый аристократический стиль ушел и из кино, и из спорта.

Среди знакомых мне журналистов, многие уже посмотрели. И всем понравилось. Те, которым под пятьдесят, как и мне, как один говорят, что на фоне остальной российской кинопродукции это просто шедевр. Но проблема в том, что наши великие были настолько выше того, что сейчас считается хорошим на фоне существующего, что нынешним великим до настоящих великих, как до Китая пешком.

Те, что моложе, хвалят конкретно: динамичный монтаж, хорошая картинка, добротные спецэффекты. Они просто не видели оригинала, не жили с ним в одном воздухе. Они родились-то в конце 80-х. Для них и Безруков — Высоцкий, и Козловский — Харламов.

Ребята, но у вас же есть свой Харламов, как там его — Гарик Бульдог. Талантливый красивый парень, конгениальный нынешнему шоу-бизнесу. Снимите кино про него, отлично ведь получиться, смешно, динамично. Зачем вы наше-то лапаете. Высоцкий, Гагарин, Харламов, кто там еще в ваших планах продаж? Кто цель № 18?

Я не говорю, что про советских героев не надо снимать кино. Я говорю, что нынешним это не под силу. Потому что у них критерий — снять лучше, чем Бондарчук-младший.

Как-то ещё в «МК» я участвовал в интервью с другим великим хоккеистом — Ильёй Ковальчуком. Я тогда спросил Ковальчука, за что он набил морду тому канадцу, потому что никакой видимой причины для драки там вроде не было. Ковальчук не знал что ответить. Пожал плечами. Да, достал он меня, сказал. И всё.

А действительно, чего я привязался. Драка — элемент хоккейного шоу. У футболистов, например, такого элемента нет, они и не дерутся. У них другой номер: кататься по земле, хватать себя за все места, изображать, как тебя обидели.

Ковальчука спросили про Харламова, и Ковальчук говорил, что это его кумир, и что он тоже № 17, и это именно — в честь Харламова. И я понял тогда в чем между ними разница. Нынешний великий № 17 — всегда избивает. А прежний великий № 17 — всегда был избит. А это полярные философии. Номер-то может у них на фуфайках один. Вот только отсчет идёт с разных концов.

Фото: кадр из фильма «Легенда № 17», 2013, «Студия Тритэ», реж. Николай Лебедев.

Фото в тексте предоставлено автором