«Маленький человек» на баррикадах

О чем книга? О бунте? О том самом русском бунте «бессмысленном и беспощадном»? И да, и нет. События 1993 года если и были бунтом, то есть восстанием против порядка управления, то никак не со стороны законно избранного парламента, в соответствии с тогдашней Конституцией РФ, и никак не со стороны простых граждан, которые пришли к Белому Дому защищать избранную ими власть. При всех ее недостатках в «честности» этого выбора никто не сомневался. Если это и был бунт, или точнее путч, то как раз низложенного президента РФ и его ближайшего окружения. Та власть, пришедшая на стволах танковых орудий, логично переродилась в тоталитарную фалангу жуликов и воров, поскольку нельзя строить на беззаконии и попрании воли народа ничего кроме ГУЛАГа. Но книга не об этом. Она не обличает ни Ельцина, ни Руцкого, ни Грачева, ни Дунаева. Это книга о бунте против порядка бытия, если так можно выразиться. Бунте против безысходности замызганных электричек, тяжелой грубой работы от зари до зари, с единственной целью прокормить семью, брюзжащей жены, устраивающей по обычаю советских женщин свою «личную жизнь» при живом муже, против мелочного, жадного быта, в котором нет места ни для любви, ни для страсти, ни даже для масштабного злодейства. Человек, тот самый «маленький человек», грязный, ничтожный, забитый вдруг встает в полный рост и идет под пули защищать свои идеалы, которые, как ни странно, оказывается, у него есть! Длинное вязкое повествование сменяется стрингерскими репортажными зарисовками, как будто после длинных 5-минутных видов Тарковского начинается съемка «с рук», с качающейся камеры. И эта тема поймана очень точно. Недели муторного ожидания и молниеносные 2 дня, в которые случилось всё.

Я помню смешного долговязого очкарика-интеллигента, которому достался гранатомет — большая редкость у защитников БД. Я помню, как он преобразился, как из того, что в последствии получило название «офисный планктон» стал Солдатом. Мы встречались после событий — он снова был смешным долговязым очкариком, живущим в скромной «однушке» с женой и ребенком и стирающим пеленки в машинке «Фея». Но тогда, когда он садился в кузов грузовика, отправлявшегося в Останкино — он был героем. Возможно, книга о том, что эта грань между героем и ничтожеством очень тонка и порой неуловима, как неуловима грань между подвигом и преступлением. О том, как «тварь дрожащая» может себе однажды сказать «право имею!» и пойти за это право до конца, не рефлексируя и не апеллируя к лукавым словам о слезинке ребенка. Все, что обрыдло, душит и тянет вниз рушится — начинается вселенская движуха. В которой ставки еще не сделаны, в которой еще возможно непредсказуемое развитие событий. Говорят, в ночь с 3-го на 4-е октября власть валялась на мостовых Москвы. Все может быть. Помню я эту на удивление тихую, ясную и радостную ночь…

Что случилось 20 лет назад? Нам еще предстоит это осмыслить. И книга Сергея Шаргунова — как раз попытка сделать это. Такие попытки будут возникать все чаще и чаще, потому что мы приближаемся к той «эпической дистанции» с которой можно понять весь смысл происходящего. Ясно одно — это были великие события, которые останутся в истории России на века. Потомки их еще оценят и вспомнят не раз. Несомненно, случилось чудо. Всего спустя два (!) года после падения коммунистического режима, который без малого 80 лет выбивал из русских плетью и прикладом понятие о национальности, русские смогли создать националистическую организацию, притом боевую организацию (РНЕ), которая встала на защиту законности и порядка в те смутные дни. Можно сейчас сколько угодно говорить о недостатках, которые были присущи этой организации. Что РНЕ была во многом подражательной, заорганизованной, даже эпатажной в каком-то смысле… да какой угодно! Это нам сейчас, через 20 лет легко раздавать оценки: Баркашов не сумел, Хасбулатов не догнал, Макашов ошибся… Но что было тогда? Какова же «себестоимость» этих ошибок? Шаргунов не пытается анализировать, он — репортер, внимательный к мелочам, порой излишне внимательный. Даже тексты песен, звучащих фоном, воспроизводятся в точной редакции 93-го года. Возможность анализа появляется у нас, получив еще одно свидетельство. Возможность сопоставить это свидетельство с собственными воспоминаниями. И здесь я вынужден упрекнуть автора. Акынское воспроизведение исторических событий, даже верное визуально и по хронометражу, не всегда отражает коннотации эпохи. Черно-желто-белый флаг, то и дело упоминаемый автором без всяких дополнительных комментариев, может ассоциироваться с русскими националистами. Но тогда он мог принадлежать только монархистам. И ярчайшим штрихом времени было именно то, что по одну сторону баррикад оказались и монархисты, и радикальные коммунисты, и писатели, и мелкие лавочники. Увы! Они тогда не ощущали себя РУССКИМ НАРОДОМ. Возможно, в этом и был залог их поражения. Показательный диалог из книги:

«- Состоите где?

-На учете?

-Да, блин, в организации…

-Неа.

-А к спектру… к какому принадлежите? — подал парень настороженный голос.

— Это как?

-Коммунист, монархист, демократ? — охотно объясняла девушка.

Виктор на миг задумался.

-Русский человек.

-Лучший ответ!"

Эх, дорого бы я дал, чтобы услышать на баррикадах такой диалог, но кроме баркашовцев так между собой общаться защитники Белого дома просто не могли. Не было у Белого дома других националистов кроме РНЕ. Это сейчас представить очень трудно. Но это так. И сейчас это трудно представить именно потому, что они тогда были там. Сейчас мало кто помнит, но, пожалуй, второй по боеспособности группой защитников парламента после «Днестров» были… чеченцы. Чеченцы из тейпа Хасбулатова. И диалог: «-Пошли защищать Белый Дом? -Ты, Миша, совсем охренел защищать этого чеченца»! — реальность. Печальная, но реальность. Это сейчас мы умудрены опытом, это сейчас мы поняли в полной мере, что же стало истинным последствием тех событий. А тогда? А тогда самым страшным врагом казался «Бейтар». Могли ли ребята, которые полегли от пуль собственного русского ОМОНа, думая, что по ним стреляет «Бейтар», вообразить, что спустя совсем короткое время этот мифический «Бейтар» станет чуть ли не братьями по оружию в войне против исламского терроризма? Да, эти ребята были наивными, порой не очень образованными, но это-то и был народ. И то, что за 3 месяца зимы 93−94 г. г. количество желающих вступить в запрещенную — напомню! — РНЕ было таково, что списочный состав соратников ВАО (про другие не знаю) увеличился в восемь раз — показательно. Какие там «наши» и «идущие на…»! По сути Баркашов реабилитировал понятие «национализм». Он доказал, что это не бранное слово, а политическое движение. Радикальное, но тем сложнее его игнорировать! Сегодня мы ведем дискуссию о парламентской партии русских националистов. Смело можно сказать — не было бы этого, если бы тогда несколько десятков мальчишек не встали у стен Дома Советов, как когда-то их деды встали у разъезда Дубосеково и под Подольском. И эта параллель может кому-то показаться дикой, но я настаиваю на ней. Когда Шаргунов свидетельствует о том, что желтый пропагандистский ельцинский БТР прозвали «Геббельсом», когда белодомовцы на портрете Ельцина подрисовывают гитлеровские усики — я должен сказать. Да, именно так оно и было! И ровно так же, как в свое время коммунисты украли Победу у народа, объявив ее лучшим доказательством легитимности и «эффективности» их каннибальского строя, ровно так же коммунисты прохановы украли победу (духовную, нравственную победу) у народа, который защищал власть, свергшую коммунистов. И с величайшим цинизмом, примеров которому не знала история, объявили лучшим доказательством «народности» своей, коммунистической власти, якобы утраченной. Доходит до курьезов. Левацкая молодежь убеждена, что тогда, в октябре 1993-го какие-то ужасные «буржуи» расстреляли «советский парламент». Но спросите у реальных участников событий — за что они сражались? Все ответят «за свободу!» («Свободны! — заорал Виктор во всю глотку, сложив ладони рупором — Вы свободны-ы-ы»!) Тогда понятие «свобода» прочно связывалась с либерализмом, рынком, многопартийностью, гражданскими правами, и парламент, который не отделял себя от народа, при всех его минусах и недочетах, был олицетворением именно этих ценностей. Прохановы обокрали мертвецов, которые уже не смогут свидетельствовать, вырвали знамя из рук народа и торжественно, помпезно передали ее в руки политруков и особистов. Выдали мандат на «евразийский», а точнее «татаро-монгольский» путь России. Вот на что способен агитпроп в информационном обществе! Что делали коммунисты в октябрьские дни? — Громили, провоцировали, делали все, чтобы события пошли по самому кровавому сценарию. Что делали националисты? — откапывали щели, оборудовали позиции, в общем оборонялись. Мы не найдем ни одного упоминания о том, что «чернорубашечники» Баркашова атаковали ОМОН, «объект МО на Ленинградке», да и сам штурм Останкино — воистину бессмысленный и беспощадный — все это не более, чем акты гигантской провокации, призванной вернуть на трон члена политбюро ЦК КПСС, бывшего 1-го секретаря Свердловского обкома КПСС Бориса Ельцина, редактора журнала «Коммунист» Егора Гайдара, то есть номенклатуру. Но почему-то, несмотря ни на что, из публикации в публикацию кочует термин «красно-коричневые». Нет уж, ребятушки! Давайте-ка отделим мух от котлет! И даже «красные» по обе стороны баррикад были разные. Это было сражение, чем-то напоминавшее Пражские события 1968 года, когда с одной стороны были рабочие выдвиженцы — да, малообразованные, да, наивные, да, плохо представляющие себе суть политических процессов, но вооруженные имманентным представлением о справедливости, которую человек «с земли» несет с собой по жизни, а с другой — сталинская номенклатура и танки. Последующие события как нельзя лучше продемонстрировали глубину пропасти разделяющей тех и других. Все «рабочие выдвиженцы», включая слесаря ТЭЦ-12 Александра Баркашова, были выведены за политическое поле — кто-то «по мягкому», (как Руцкой) а кто-то и жестко. На смену им пришли хипстеры типа Лимонова (та же наследная номенклатура — «золотая молодежь»), сумевшие дискредитировать национальное движение, превратить его в клоунаду, в фарс. Ровно таким же фарсом становятся затем любые «честные выборы»™ по «золотоордынской» конституции принятой под танковую канонаду. Политика из страны ушла 20 лет назад. Осталась «движуха». Обратите внимание, что все без исключения политические акции последних лет носят откровенно театральный привкус — многим ли отличается акция Pussy Riot от плясок Джигурды в килте на Красной площади? Страна благополучно скатилась от политики к имитации политики. От выборов (а мы помним выборы начала 90-х) к имитации выборов. От попыток соблюдения законности — к имитации соблюдения законности. Вот что мы потеряли в октябре 1993. Мы потеряли право называться цивилизованными людьми. Но никто не посмеет сказать, что русские не защищали это право. Защищали с оружием в руках, хотя этого оружия и было один автомат на пятерых. Мы помним и мы гордимся! Да, люди мы маленькие, винтим гайки, лазим по подземным коллекторам, паяем провода, но наступит час и «тварь дрожащая» умрет в нас и родится герой. Мы абсолютно уверены в этом, потому что у нас был 1993 год!

Фото: ИТАР-ТАСС/ Игорь Зотин