Через побои к звездочкам

Лет шесть или чуть больше назад выпивал дешевую водку с рязанским офицером УБОП, якобы занимавшимся борьбой с якобы экстремизмом. Можно сказать, в грязной рюмочной прошли часы моего задержания.

Перед каким-то очередным маршем несогласных в столице меня, руководителя ячейки тогда еще окончательно не запрещенной НБП*, повязали на вокзале. И предложили на выбор: доставление в отдел или пару часов в разливайке, пока последний автобус, на котором можно успеть на акцию в Москве, не отойдет.

Оперативники жаловались на похмелье и что возиться со мной в ментовке (стряпать липовые протоколы о мелком хулиганстве) им самим не хочется, но отпустить меня не могут.

В общем, я выбрал рюмочную. Платил каждый за себя.

Закусывая очередные пятьдесят конфеткой, убоповец попросил меня помочь ему получить очередное звание. После этого, он обещал, завяжет с «антиэкстремизмом» и перейдет в другой отдел.

О переводе мечтал почти каждый из сотрудников УБОПа, который занимался борьбой с экстремизмом — тогда еще не было специального Центра «Э» и за политическими радикалами гонялись полуофициально. Сами опера говорили, что понимают, каким говном занимаются и поэтому хотят обычной ментовской работы. Но, подозреваю, основная причина была в том, что им приходилось жить почти на одну зарплату. С кого деньги брать, с малолетних революционеров что ли? Впрочем, об одной из их подработок — торговле гастарбайтерами — я знал.

Так или иначе, эффективность работы убоповцев-антиэкстремистов оценивалась, в том числе, по количеству проведенных нацболами акций. Чем меньше — тем лучше. От этого зависели премии и тому подобное.

Зная это, мы на каждое незаконное задержание и избиения наших товарищей отвечали новыми акциями — желательно несанкционированными и «прямого действия». Порой, наказывая в прямом смысле рублем, ходили по кругу.

Так вот, опер в рюмочной просил меня на месяц воздержаться от организации несогласованных (а такими тогда были почти все) акций. Тогда он точно получит новую звезду. Что я хотел взамен и выполнили ли мы договоренности — упущу.

Прошли годы. УБОПы расформировали, для «антиэкстремистов» сделали специальный отдел. В Рязани из старого состава остался, кажется, один человек, который сейчас Центр и возглавляет. У новой политической жандармерии появились, помимо нацболов, новые враги. Точнее, они их сами себе придумали — ведь надо оправдывать свое существование.

Вспомнить же давнюю историю меня заставил последний громкий случай в Рязани — ЦПЭ организовал атаку ОМОНа на рок-концерт, собравший антифашистов. Скандал с избиением нескольких десятков посетителей местного клуба получил федеральный резонанс.

Думаю, эту «гениальную» операцию по пресечению выступления политически неблагонадежных музыкальных групп придумали опера, которым захотелось новых звездочек. Так и вижу сцену: сидят в кабаке и решают, как сначала создать проблему, а потом эффективно ее решить. И получить благодарность от руководства.

Но где-то просчитались и теперь за шумиху в прессе скорее головы полетят. Переусердствовали.

Хорошо, если рязанский прецедент положит начало конца Центров противодействия экстремизму по всей стране. Абсолютно бесполезных даже для власти структур. Для общества — опасных и финансово затратных.

* Межрегиональная общественная организация «Национал-большевистская партия» (НБП). Признана экстремистской решением Московского городского суда от 19 апреля 2007 о запрете деятельности (вступило в силу 7 августа 2007).

Фото: ИТАР-ТАСС/ Юрий Белинский