Санкции на фоне декораций Великой депрессии

6 августа Владимир Путин подписал указ о запрете импорта отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из стран, присоединившихся к санкциям против России. Это стало первым прямым ответом Москвы на агрессивные действия США, Европы и ряда других стран. Фактически впервые с момента крушения железного занавеса, а может быть и впервые в истории на таком уровне, началась полноценная «санкционная война».

Тем не менее, такая война — изобретение далеко не новое. Более уместно говорить о том, что в режиме реального времени происходит новый виток в истории глобальной конкуренции, усиленный (или даже спровоцированный) двумя обстоятельствами — международной политической конфронтацией и глобализацией. Между тем, пока процесс выглядит обратимым и во многом зависит от взаимной (и это принципиально) политической воли противоборствующих сторон.

Многое о худших перспективах санкционной войны можно понять из опыта Великой депрессии 30-х годов прошлого века. Несмотря на 85-летнюю разницу, между ситуацией в США в 1929 году и общей обстановкой в мире сейчас поразительно много параллелей. Из уже имеющихся декораций кризиса: несовершенство денежной политики — проблема, которую мир за долгие десятилетия так и не смог решить; биржевой пузырь (кратное превышение объемов «бумажной экономики» над стоимостью мирового реального сектора), перегрев экономики кредитными ресурсами. Начавшаяся санкционная война грозит добавить к этим декорациям финальный штрих — кризис перепроизводства на фоне снижающейся покупательной способности населения.

Дело в том, что затяжной режим противостояния неизбежно приведет к серьезному пересмотру экспортно-импортных потоков, прежде всего, между США, ЕС и Россией (азиатско-тихоокеанский регион на этом фоне пока выглядит бенефициаром процесса). Очевидно, что в новых реалиях найдут себя далеко не все, а значит, экономические показатели отдельных корпораций по обе стороны от российской границы неизбежно ухудшатся. В свою очередь, антикризисная политика частных компаний редко обходится без сокращений персонала. На фоне снижающейся экономической активности такие тенденции неизбежно ведут к повышению уровня безработицы: высвобождающемуся персоналу просто некуда устраиваться.

На этом этапе, так порочный круг замыкается: в рамках снизившейся покупательной способности населения производители вынуждены снижать цены, окончательно уничтожая собственные шансы на возвращение в зону прибыльности. На рынках, контролируемых несколькими крупными игроками, наоборот, возможен рост цен, что, как показывает история, не менее губительно. В итоге система начинает воспроизводить сама себя, повторяя такие «порочные круги» неограниченное количество раз.

Безусловно, в масштабах современной экономики для повторения худших сценариев Великой депрессии потребуются потрясения, несопоставимые даже с банкротствами международных банков 2008—2009 годов. Однако и в меньших объемах затяжная война санкций грозит обернуться печальными последствиями для отдельных ее участников.

Как ни парадоксально, наименее устойчивыми выглядят позиции Евросоюза. Разный уровень экономической стабильности в странах ЕС оставляет Брюсселю мало времени и пространства для маневра. В частности, неизвестно, хватит ли Германии и Франции политической воли для спасения «европейской идеи», если к кризисным странам зоны (так называемые PIGS — Португалия, Италия, Греция, Испания) добавятся, например, Польша и прибалтийские страны.

Наблюдатели все чаще обращают внимание и на то, что в условиях украинского кризиса Евросоюз продемонстрировал хроническую неспособность выработать общую внешнеполитическую позицию. Во многом это обусловлено тем, что изначально ЕС развивался по принципу «от экономики к политике», и внешнеполитическая позиция до сих пор вырабатывается, в основном, на уровне национальных правительств. Не обошлось и без США, которые дипломатически давят на отдельные страны (например, Польшу и Чехию) «через голову» Брюсселя. Истеблишмент отдельных стран, объективно неспособных способствовать разрешению украинской проблемы, и вовсе сосредоточился на локальных задачах. Например, вести настолько агрессивную риторику в отношении России, насколько это позволит повысить собственные рейтинги.

Интересам единой Европы в этой схеме места пока не находится. И это, очевидно, большая проблема для Евросоюза, отдельные политики которого (включая британского премьер-министра Дэвида Кэмерона) уже включают вопрос о выходе из ЕС в свою политическую программу.

Кумулятивный эффект международной экономической конфронтации может повлечь самые разрушительные последствия, но нельзя забывать, что декорации украинского кризиса явно имеют рукотворный характер. И факт того, что, наконец, и у России появилась «роль со словами», может внести существенные коррективы в сценарий развернувшейся международной драмы.

Автор — Заместитель директора Центра политической информации.

Фото: ИТАР-ТАСС/EPA.