Добро или глупость?

Начнем с того, кто такой Сергей Аксенов, автор заметки «Жест доброй воли». Чтобы не было никаких кривотолков, скажу сразу, что это вовсе не нынешний глава Республики Крым, а один из активистов бывшей Национал-большевистской партии (НБП), в свое время созданной Эдуардом Лимоновым, а в 2007 году признанной экстремистской и запрещенной решением Мосгорсуда.

Теперь нужно определиться с терминами, без чего невозможно вести продуктивную дискуссию. С. Аксенов пишет о «нацболах». Логично предположить, что это люди, когда-то состоявшие в той самой запрещенной НБП. Пусть так. Далее автор апеллирует к «Кремлю» и «кремлевской администрации». Полагаю, что речь идет не о комендатуре московского кремля, а об администрации президента РФ. Остановимся на этом.

Весьма странно читать призыв Аксенова к «кремлевской администрации позвонить в соответствующее управление ФСИН и высказать пожелание» освободить всех «нацболов». Мол, «это было бы по-человечески». Нам предлагают вернуться к «телефонному праву» и наплевать на закон? Выходит, стремление к созданию правого государства сторонникам Лимонова не по нраву. Или исключения из правил касаются только своих?

Ну и давайте разберемся, что значит команда ФСИН «готовьте такого-то на УДО»? Порядок условно-досрочного освобождения прописан в законе. Заключенный должен отбыть определенную часть срока наказания, встать на путь исправления и не иметь дисциплинарных взысканий. Только тогда администрация колонии может подать в суд представление на УДО. Дело это сугубо индивидуальное, а окончательное решение принимается судом, причем не по всем преступлениям досрочное освобождение возможно после «половины срока».

Есть в уголовном кодексе статьи, по которым УДО допускается только после отбытия двух третей, трех четвертей или даже четырех пятых срока заключения (ст. 79 УК РФ). Разумеется, начальство колонии может скрыть наложенные взыскания и написать, что ЗК Петров или Сидоров бесповоротно исправились. Но если имярек не отбыл положенную по закону часть наказания, то всё это не имеет смысла. И телефонные звонки тут не помогут.

Сам тезис автора «освободить политзаключенных нацболов» весьма занятен. Мол, освободите всех, кто сидит «по политически мотивированному обвинению». Надо думать, что по пресловутым 280 и 282 статьям УК, карающим за экстремизм. Но в числе названых им фигурирует Таисия Осипова, осужденная за сбыт наркотиков. Разумеется, бывшие однопартийцы считают, что дело не в наркотиках, а в политике… Всех «нацболов», осужденных, скажем, за изнасилование, хулиганство, карманную кражу и т. д. тоже нужно считать «политзеками»?

Кстати, а как отделить агнцев от козлищ? Я имею в виду осужденных «национал-большевиков» и других сидельцев по «политически мотивированным» преступлениям. Возьмём сначала первую часть названия той партии. У нас ведь среди осужденных есть и члены также запрещенных экстремистских «Национал-социалистической рабочей партии России» (НСРПР), движения «Русское национальное единство» (РНЕ), «Русского общенационального союза» и прочих националистических организаций. Они — националисты второго сорта? Об их освобождении хлопотать не надо? А если взять вторую часть названия, то преемниками большевиков себя считают члены нескольких коммунистических партий России. Им тоже досрочная свобода не светит?

А как будут определять, кто есть «нацбол»? Нужно будет предъявить партбилет или справку от лидера бывшей НБП Лимонова? Кстати, в своё время, которое теперь стали называть «совковым», действовал принцип, что в советской стране партбилет не может оказаться за решеткой. Поэтому арестованных членов КПСС исключали из партии «задним числом».

По-человечески понятно стремление автора помочь бывшим партайгеноссе. Но если мы хотим остаться в правовом поле, а не превратиться в «майданную демократию», то следует жить по правде, а не «по понятиям»: мол, друзьям всё, а остальным — закон…

Фото: Валерий Мельников/Коммерсантъ