Анатолий Фурсов: куда бежать «белому воротничку», и как не подпасть под экстрадицию?

В последние годы у всех на слуху злоключения незадачливых российских бизнесменов, которые пытались укрыться от уголовного преследования за границей, но в итоге оказывались выданы властями тех стран, где надеялись найти убежище. Пожалуй, самый известный случай произошел с предпринимателем Сергеем Полонским, когда-то являвшимся одним из самых богатых людей России. В 2015 г. он был депортирован из Камбоджи, в обход всех правил экстрадиции. А самая свежая история — экстрадиция из Испании в начале текущего года Андрея Кушуля. Этот бизнесмен, по версии российского МВД, задолжал казне 3 млрд рублей налогов.

Так что делать «белому воротничку», перед которым отчетливо замаячила перспектива тюремного срока; в какие веси и дали направиться; как суметь убедить судебные власти другой страны в том, что ты — жертва необоснованных преследований и/или твоей жизни и здоровью грозит реальная опасность? А самое главное — всегда ли бегство от отечественного правосудия является панацеей от всех бед? На эти животрепещущие вопросы нам сегодня отвечает Анатолий Фурсов, управляющий партнер Московской коллегии адвокатов «Домбровицкий и партнеры».

— Экстрадиция, — говорит практикующий юрист Анатолий Владимирович Фурсов, — это очень распространенная форма взаимодействия разных стран в нелегком деле борьбы с преступностью. Причем экстрадируемым может оказаться как обвиняемый в совершении того или иного противоправного деяния, так и уже осужденный. В наше непростое время действие чаще разворачивается по первому варианту. И вот как это происходит: против представителя бизнеса возбуждают уголовное дело; он, недолго думая, пускается в бега; следователь заочно предъявляет ему обвинение. Далее, после установления места нахождения скрывающегося вне пределов России, его объявляют в розыск, следователь через суд добивается меры пресечения в виде заключения под стражу. После чего он обращается в представительство Интерпола в нашей стране. Разумеется, сторона обвинения обязана предоставить материалы по делу, основания для задержания и т. п. и т. д. А вот дальше начинается сплошная вариативность — эти доказательства могут счесть как убедительными, так и нет. Если обвиняемому не повезло, то его задерживают и доставляют в суд. Отныне его судьба в руках заграничных расследователей. Именно они выбирают меру пресечения — в некоторых странах Шенгена дело может закончиться содержанием под стражей до окончания процесса, либо домашним арестом. Но не обязательно — чаще всего назначается такая мера, как запрет на выезд из страны пребывания. Хотя есть исключения: в Чешской Республике, например, никто не будет ограничивать фигуранта в передвижениях.

Что же происходит потом? Суд рассматривает все обстоятельства, и решает, достоин ли гражданин убежища, или заслуживает передачи российским властям. Если ответ положительный, то появляется отчетливая возможность получить политическое убежище. В любом случае, фигурант по делу, прежде чем паковать чемодан, должен учитывать сразу несколько факторов: во-первых, подписан ли договор об экстрадиции с Россией в выбранном им государстве, и действует ли там правило «двойной подсудности». То есть, признается ли преступление, в котором человека обвиняют на родине, таковым и там, куда он замыслил побег? Во-вторых, можно ли доказать, что уголовное преследование инициировано незаконно, либо то, что в случае выдачи возможны пытки и вообще ненадлежащие условия содержания под стражей. А самое главное, что надо учитывать: депортация преступника — право каждой юрисдикции, но отнюдь не обязанность. Поэтому стоит подстелить соломки со всех сторон, в первую очередь взяв авиабилет «в правильном» направлении.

Как давно возникла практика выдачи беглых преступников? До наших дней дошел подобный договор между Египтом и Хеттским государством, датированный XXII веком до н.э.

Причем в документе оговаривалось, что экстрадированному не должно быть причинено никакого урона: «да не повредят их глаз, уст и ног». Эту практику знала и Древняя Греция — Афины выдали Македонии преступников, подготовивших покушение на царя Филиппа, и Древний Рим. Самый известный прецедент на Апеннинском полуострове — требование германцев выдать им Гая Юлия Цезаря за развязанную в отношении них войну; однако оно не было удовлетворено. Но, вплоть до конца XVII века, экстрадиция все же оставалась редкостью, и распространялась, по большей части, на беглых политических оппонентов и религиозных еретиков. Все изменил динамичный XVIII век: с развитием транспорта и миграции людей по планете большое распространение получили и экстерриториальные уголовные преступления. Такие, например, как железнодорожные ограбления и злостное бродяжничество. Соответственно, договоры об экстрадиции стали очень распространенной практикой. И еще одна важная веха — Вторая мировая война. Практически сразу стало понятным, насколько важен розыск нацистских преступников, и еще в 1942 году антигитлеровская коалиция приняла «Межсоюзническое заявление о наказании за военные преступления».

Приключения россиян в Италии — и по всему миру

География стран, где стремятся укрыться от бури наши бизнесмены, чрезвычайно широка — от традиционных Великобритании, США и Израиля до экзотических Филиппин, Таиланда, Индонезии, Вьетнама и даже Тринидада и Тобаго. Какой выбор наиболее обоснован? Комментирует юрист Анатолий Фурсов:

— Прежде всего, я не рекомендовал бы всерьез рассматривать экстремальные направления: хотя бы потому, что судебная система там абсолютно несовершенна, и международный протокол исполнять не стремится (вспомним случай в Камбодже с уже упомянутым Полонским). Так же смешно слышать рассуждения о том, что дескать в отдаленных и густонаселенных уголках мира легко затеряться в толпе. Действительно, что может быть «естественнее и незаметнее» на улочках Бирмы или Мьянмы, чем русоволосый житель средней полосы, возвышающийся над местным населением приблизительно на полторы головы?! Так что не будем даже рассматривать эти теории.

Перейдем к реальности — традиционным спасательным кругом многие до сих пор считают страны континентальной Европы. На данный момент с этим мнением уже можно поспорить: в последнее десятилетие число экстрадированных из Шенгенского Союза россиян медленно, но неуклонно растет; а кроме, того, одни и те же европейские государства ведут себя совершенно непредсказуемо. Возьмем Австрию — число отказов там все еще высоко, но иногда эта страна депортирует наших соотечественников при видимом отсутствии на то оснований. Или Италия — не так давно оттуда выслали Мурада Исакова, который обвинялся в убийстве и незаконном обороте оружия. В тоже время, власти страны обещали защиту беглому предпринимателю Олегу Сенкевичу, обвиняемому в масштабных коррупционных схемах при подготовке к зимней Олимпиаде в Сочи. Лично я особой логики не прослеживаю, а вы? Так что предлагают подумать в ином направлении.

Великобританию называют «островом, откуда не выдают». И действительно, английские судебные органы известны критичным отношением к системе российского судопроизводства, а также большой дотошностью. Беглец может быть уверен в том, что к его делу не отнесутся формально, а тщательно вникнут в суть предъявленного обвинения и его доказанность. Вероятно, отсюда и обнадеживающая статистика: процент «невозвращенцев» по экономическим преступлениям стремится здесь к приятным 99%. Однако это вовсе не означает, что ко встрече с британской Фемидой можно отнестись с прохладцей: потребуются все доказательства, которые можно собрать, что следственные действия в отношении вас проводились необъективно и с нарушениями процедуры, а в идеале — что сам процесс был инициирован незаконно и насквозь политизирован. Также нужно быть готовым к тому, что на время судебных разбирательств вы подвергнетесь домашнему аресту или внесете очень крупный залог.

Есть еще один подводный камень, о котором до поры мало кто задумывается: вид на жительство или двойное гражданство, а также счета в странах ЕС. В данном случае, это вовсе не дополнительная страховка, как ошибочно думают многие, а повод передать дело на рассмотрение «по месту регистрации», то есть в Европу. Но это уже процесс с непредсказуемым результатом. Самое надежное, что может быть — это виза инвестора для граждан, чья страна не входит в Евросоюз. Ее можно получить достаточно быстро, главное — сделать это заранее. В таком случае можно будет даже не просить убежища, а просто находиться в Великобритании на законном основании все то время, пока на родине против вас идет уголовное расследование. Но подобная виза не отменяет того факта, что в английском суде вам придется доказывать свою невиновность.

Немного политической географии. Очевидно, что на возможность экстрадиции заметно влияет изменчивая политическая конъюнктура; и бизнесменам, опасающимся уголовного преследования, всегда стоит ее отслеживать. Так, например, после аннексии Крыма в 2014 г., россияне, против которых заведены дела на родине, все чаще стремятся получить убежище именно на Украине. И, как правило, бывшая братская республика никого не выдает, несмотря на международные договоренности о сотрудничестве. Исключение составляют лишь те граждане, кто обвиняется по криминальным статьям. И наоборот, после начала сирийского конфликта, Ближний Восток уже не торопится оказывать помощь российским предпринимателям, попавшим в беду. Из ОАЭ, к примеру, их начали выдавать, хотя раньше это федеративное государство считалось вполне «надежной гаванью». Традиционно прохладные политические отношения с Польшей также могут сослужить услугу тому, кто нуждается в убежище: там разработана достаточно надежная система защиты от экстрадиции, и поставить точку в этом вопросе может даже самая низовая инстанция — прокуратура. Схожим образом относятся к вопросам выдачи российских граждан бывшие советские прибалтийские республики: Латвия, Литва и Эстония, а соседняя Финляндия в последние годы и вовсе прекратила практику административного выдворения граждан нашей страны, о чем весьма сожалеют судебные власти Санкт- Петербурга.

«Мы бежали с тобою, уходя от погони»

Согласно статистике Интерпола, ежегодно в РФ экстрадируют более 50 человек, и, по некоторым прогнозам, это число будет только увеличиваться. Почему? В последнее время российскими законодателями предприняты заметные шаги в области либерализации уголовного права, призванные вывести из-под удара «белых воротничков». И эти послабления не могут пройти не замеченными авторитетными международными организациями, такими как УНП ООН, ФАТФ и др. А значит, отношение к беглым предпринимателям из нашей страны станет более скептическим и придирчивым, что наверняка должно сказаться на количестве экстрадиций. Значит, к такому шагу, как просьба о предоставлении убежища в другой юрисдикции нужно подходить еще более тщательно, чем раньше. Что может посоветовать в такой ситуации опытный юрист? С этим вопросом мы вновь обращаемся к Анатолию Владимировичу Фурсову.

— Для начала необходимо знать, — замечает Анатолий Фурсов, — что ряд европейских государств, и Россия в том числе, еще в 1957 г. заключили Конвенцию об экстрадиции. Согласно этому документу, выдача лиц, обвиняемых в политических преступлениях, запрещена. Также запрещена экстрадиция граждан, если можно предположить, что в отношении них нарушаются права человека, и возможно применение пыток. Это те отправные точки, на которых строят линию защиты. Однако политическую подоплеку в экономическом процессе доказать удается далеко не всегда, а вот «невыносимые условия содержания под стражей», что может быть приравнено к пыткам, и «отсутствие шансов на проведение справедливого судебного разбирательства в РФ» — очень даже просто. Именно такими формулировками чаще всего с успехом пользуются наши сограждане. Кроме того, очень веский довод для того же английского суда — хроническое нарушение российским следствием п. 1.1 ст. 108 УПК РФ (Заключение под стражу). В этой законодательной норме от 2010 г. четко и внятно сказано, что мера заключения под стражу для предпринимателя, подозреваемого или обвиняемого в экономическом преступлении, недопустима. И тем не менее, наши бизнесмены годами ждут решения своего дела в СИЗО… Что нас ждет в реальности в связи изменением некоторых законов, таких, например, как статьи 210 и 193 УК РФ (об организации преступного сообщества и невозврате из-за границы валютной выручки), точно спрогнозировать невозможно. Но в любом случае необходимо быть начеку — и самому фигуранту, и его адвокату.

Кстати, а какими качествами должен обладать адвокат, способный успешно отстоять интересы своего доверителя в нелегком экстрадиционном процессе? Стоит отметить, что для успеха всего предприятия необходим специалист экстра-класса, со специальными навыками и умениями. Таких еще немного в нашей стране, но, в связи с большой востребованностью, в последнее время становится заметно больше. Итак, юристу, берущемуся за подобное дело, необходимо уверенно разбираться в основах международного права, и в законах той страны, где находится его клиент; разумеется, не обойтись и без отличного английского языка со знанием профессиональной терминологии; владение другими европейскими языками также большой плюс. Но и это еще полдела — защитник экономического беженца просто обязан быть интегрирован в западное сообщество, уметь играть на чужом поле и по чужим правилам, предоставляя «принимающей стороне» наиболее убедительные для нее аргументы и доводы в пользу клиента. Еще одно необходимое качество — коммуникативная компетентность, то есть умение выстраивать доверительное взаимодействие с представителями иностранных юрисдикции. Но и это еще не конец: важно также обеспечить защиту доверителя от финансовых претензий в стране пребывания. А такое также происходит сплошь и рядом.

Краткая историческая справка. Как ни цинично это звучит, но зажиточных постсоветских граждан привечают на Западе далеко не только с одной лишь целью защитить и обогреть. Есть множество примеров, как предприниматели и бизнесмены оказывались изрядно «ощипаны» теми юрисдикциями, что дали им приют и кров. Очень показательна в этой связи история Бориса Каменка, видного банкира Российской империи, чье состояние на момент большевистского переворота 1917 г. составляло 40 млн — сумму фантастическую по тем временам. Предприимчивый финансист, в отличии от многих, успел перевести свои активы в один из парижских банков, при этом заручившись твердыми гарантиями безопасности со стороны французского правительства. И что же? Вскоре эмигрант Каменка с изумлением обнаружил, что все его средства заблокированы! Всю оставшуюся жизнь банкир продолжал сотрудничать по экономическим вопросам с французским государством, но денег ему так и не вернули. Сейчас же, в эру всеобщей деофшоризации, эти тенденции только усугубились. Совсем недавние примеры: банкир Сергей Пугачев, скрывающийся во Франции (за это время его состояние уменьшилось с $1 млрд до $70 млн), миллиардер Олег Дерипаска, который пожертвовал $7,5 млрд для того, чтобы выйти из-под американских санкций, украинский магнат Дмитрий Фирташ, который за время укрывательства в Австрии потерял четверть своего состояния, и многие-многие другие.

В завершение Анатолий Фурсов, управляющий партнер Московской коллегии адвокатов «Домбровицкий и партнеры», говорит:

— Бегство от судебного разбирательства — очень рискованный шаг. И каждый должен отчетливо представлять себе, какими последствиями это может обернуться. Кроме того, покинуть пределы страны — это только полдела, надеяться на том, что гроза сама собой обойдет стороной, не приходится. Тем более, что мы наблюдаем еще и растущее число вынесенных бизнесменам заочных приговоров — ст. 247 УПК РФ это позволяет. Поэтому так важно, чтобы с самого начала вашим вопросом занимались подкованные в экстрадиционных вопросах адвокаты, которые смогут обжаловать решение о взятии вас под стражу, потребовать отвода следователя, затянуть передачу материалов по делу в Интерпол и совершить еще множество процессуально важных шагов — вплоть до оспаривания обоснованности самого уголовного преследования. И, разумеется, требуется, чтобы ваше дело изначально хотя бы частично соответствовало тем признакам для отказа в экстрадиции, которые прописаны в Европейской конвенции от 1957 г. Так что будьте бдительны, и не принимайте спонтанных решений, пускай даже на текущий момент они кажутся вам единственно правильными.