Открытый всем ветрам

В пятницу 21 ноября в Литературном институте состоялся вечер памяти профессора Михаила Павловича Еремина (1914−2000). Бывшие студенты, коллеги, родственники собрались по поводу 100-летия со дня его рождения, которое отмечалось 10 ноября 2014 года.

— Еремин для студенческой вольницы Литературного института был сверх явлением, — рассказывает Владимир Павлович Смирнов, заведующий кафедрой новейшей русской литературы Литературного института. — Тогда в конце 60-х — 80-х гг., в Литинституте было много интересных людей — ныне известных поэтов, писателей, но Еремин был над всеми, и не потому, что он был увешан какими-то государственными наградами. Он был не кумиром молодежи, но властителем дум.

Помню, когда я только приехал в аспирантуру Литинститута из Твери, где я учился, там были свои вузовские традиции, такие достаточно холодновато-казарменные. И в одно из своих первых хождений по коридору Литинститута я вдруг услышал из-за дверей одной аудитории бурные аплодисменты, как в концертном зале. Я был удивлен, мы в Твери к этому не были приучены, разве кроме каких-нибудь партийных аудиторий. Я спросил у кого-то, что там происходит, мне ответили: «Там Ерёмин читает». Конечно, это тогда мне мало что говорило.

Он был открыт всем ветрам, он жадно вглядывался в современную литературу, у него там были свои любимчики, всякие предпочтения, ему всегда были интересны способные студенты. Я помню, как он говорил: обрати внимание, там есть такой способный паренек или такая девушка, это интересно. Он обожал Рубцова, стихи которого часто читал в компаниях наизусть, одним из его любимых было стихотворение «Поезд». Он очень любил больших поэтов прошлого — Иннокентия Анненского, Блока, Заболоцкого, Хлебникова, но в последние годы жизни одним из его любимейших поэтов стал тогда вернувшийся в Россию поздний Георгий Иванов.

Дочь профессора Вера Михайловна Еремина рассказала о том, как отец их воспитывал: «Я помню отца с 1953 года. Мы с братом не знали форм советского коллективизма — яслей, детских садов, продленок, пионерских лагерей. Уже при самом упоминании имени Песталоцци в нашем доме зажигался невидимый красный свет. Песталоцци — это швейцарский просветитель, автор идеи детских садов. Для Песталоцци человек был такая табула раса („чистая доска“), на которой можно было начертать что угодно, и поэтому уже по достижении 4-летнего возраста ребенка следует изымать из семьи и отдавать в детские сады. Это такая ущербная копия Эдемского сада, только вместо Бога выступает мудрый наставник, вроде самого Песталоцци. Потом Энгельс доработал эту теорию, и у него в качестве мудрого наставника стало выступать государство. Конечно, в школу мы ходили, но отец подвергал цензуре все, что я оттуда приносила, он сам преподавал нам историю, в том числе и советского периода. Так, именно отец впервые мне сообщил, что Сталин и Крупская были врагами».

Среди учеников Михаила Еремина было немало тех, кто впоследствии стал священником. Своими воспоминаниями о нем поделились отец Владимир Вигилянский и отец Владимир Чугунов. Светлана Молчанова, преподаватель кафедры русской классической литературы и славистики, тоже, кстати, жена священника, представила четырёхтомник воспоминаний о Литературном институте, составителем которого она является. Она рассказала о похоронах профессора, он похоронен в Звенигороде, на его могиле установлен простой деревянный крест.

За годы преподавания в Литературном институте на лекциях Ерёмина, а он вел в институте русскую литературу XIX века и спецкурс «Лирика Пушкина», выросло несколько поколений студентов, некоторые из них сейчас сами преподают в институте. К сожалению, научное наследие, оставленное им не велико, он автор книги «Пушкин-публицист», комментариев к произведениям Пушкина, статьи его рассеяны по научным сборникам, записи лекций, если они у кого-то сохранились, не опубликованы. Ведущий вечера Сергей Дмитренко, преподаватель кафедры новейшей русской литературы, рассказал, что кафедра собирает всё, что, так или иначе связано с наследием Михаила Ерёмина. Так что, если у кого-то сохранились статьи, документы, воспоминания — собиратели будут рады.

Фото предоставлено автором