Свободная Пресса на YouTube Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса в Дзен
Культура
15 февраля 2015 15:25

Стогов и Фантомас

Игорь Бондарь-Терещенко о романе «Проигравший»

1717

До недавнего времени казалось, что некогда успешный питерский автор Илья Стогов, автор таких бестселлеров, как «Мачо не плачут» и «Камикадзе», так и будет до пенсии пересказывать своими словами школьные учебники истории, заодно издавая по инерции сборники статей, имитирующих беллетристику. Спасало ее то, что писал все-таки журналист. Как это? Ну, когда читаешь учебник, а в нем каждому персонажу усы пририсованы и иногда даже гениталии. Смешно ведь, правда? Дабы читающая публика не забывала имени былого кумира, он даже героев своих книжек стал звать просто и без затей — Илья Стогов.

Наверное, со временем надоело и это, причем не только читателям. Но если долго употреблять горячительные напитки, а после резко перестать, то разум возмущенный сначала закипает, а после становится холодным, как пустой бокал наутро. И автор всех этих «исторических» переделок про скифов и сарматов изобрел новую фишку: та же история, но уже не в формате внеклассного чтения, а типа настоящий детектив. Ну, не Акунин, конечно, но и не Шаров, естественно. То есть, это все тот же Стогоff, узнаваемый, петербургский, некогда сильно пьющий, и вообще обаятельный, как Янковский времен «Полетов во сне и наяву». И в его новом романе «Проигравший» есть и захватывающий сюжет, и не менее неожиданный финал.

В то же время никаких неуместных левитаций по маршруту «автор — герой» здесь нет, не хватайте за манжеты, ведь автор романа Илья Стогов с первых его страниц, напомним, нарекает своего героя Ильей Стоговым, и потом уж с легкостью вешает на него все свои лучшие и не очень черты творческого характера. «Чем вообще вы занимались все эти годы? — спрашивают Стогова-героя, и Стогов-автор за него отвечает: — Много чем. Внимательно смотрел на мир. А мир внимательно смотрел на меня. Я узнал о мире много интересного, но еще больше — о себе самом. Пытался жить где-то еще, кроме этого насквозь вымокшего города, но понял, что не смогу. Пробовал заработать денег, но убедился, что так и умру практически нищим».

Разве не похоже на все, что было сказано выше о жизни и судьбе? Не про Акунина, конечно же, а насчет внеклассного чтения в разлив и на вынос. Возможно, именно поэтому сюжет романа прост, как абажур. Его герой пьет по жизни, а по ходу действия, работая в милиции консультантом по культуре, раскрывает преступления. Одно за другим, и так на протяжении всех шести глав, названных «эпизодами». То артиста театра лилипутов в гробу у барона Мюнхгаузена найдет, то тело неизвестного без головы и с копьем в спине в Кунсткамере обнаружит. И тогда уже случаются задержания, очные ставки и прочие скучные подробности не для протокола: «Капитан попробовал вспомнить, что еще обычно в таких случаях спрашивал у свидетелей его начальник. Вспоминались сплошь удары по печенке да выпученные глаза писающихся от страха подозреваемых».

Хотя, как раз именно протоколирование оказывается тем самым спасительным коньком, на котором выезжает Стогов, автор и герой. Оно у него разворачивается словно пьеса, с обязательными ремарками вроде «бульканья и звона бутылок», а также «сопения и щелканья зажигалкой». Конечно же, в такой обстановке нет места скуке и дидактическому занудству. Историю здесь превращают в застольную беседу, вынесенную за скобки криминальной хроники: «- Когда Павла замочили, заговорщики пытались найти сокровища. Это видно по документам. Некоторых мальтийцев пытали. Одному залили в ухо три ведра кипятка. Но ничего не нашли. И из страны орден выгнали. — Разве в ухо может влезть три ведра?»

А ведь когда-то на героя романа молился весь исторический факультет местного универа. На защиту его диссертации, как на концерт Петросяна, народ собирался послушать свежих новостей о Янтарной комнате и золоте инков. А теперь… «- Ничего не читаете? Ничего не пишете? — спрашивают его бывшие поклонники. — Уже довольно давно мой любимый писатель — это человек, который пишет на этикетках „Сварено из лучших сортов пшеницы“. От его творчества я просто тащусь», — отвечает наш герой.

Впрочем, драматический конфликт в романе, как ни странно, присутствует, и динамика повествования, благодаря ему, негромко тлеет. Это психологическая дуэль между Стоговым и майором отдела, в котором он трудится, чуть не перешедшая в мордобой. В итоге, конечно, побеждает жизнь, особенно с утра: «Он щелкнул кофеваркой и покрутил жалюзи. За окном показался мир. Выглядел он так, что захотелось тут же закрутить жалюзи обратно».

То есть, если по правде, перед нами вечные истории в стиле Буковски, разбавленные лаконичным донельзя Довлатовым. Уволили, и хорошо. Может, наконец, удастся выйти покурить. Потому что напиться удалось еще вчера. «Стол, стулья вокруг стола, громадные окна. За окнами шел дождь. В кабинете пахло мокрой одеждой и отсутствием перспектив». И так всегда. Называется «петербургский текст», если помните. «Матовый блеск асфальта после дождя — вот и вся ваша ленинградская школа», — писал об этом упомянутый местный классик еще во времена проклятого материализма. И названия глав все сплошь ностальгические, как у Конан Дойла или Эдгара По, переведенных романтическими ленинградцами: «Исчезнувшая рукопись», «Дело о потерянной голове», «Шпага барона».

А что? Ведь местные анискины тоже из обычных людей вышли. Пьющих, не особо закусывающих. Словом, «с нашего факультета». И нашего героя точно так же, как этих самых анискиных-милиционеров в советском кино, преследует таинственный Фантомас. Козни строит, даже стреляет в него иногда. А ему все нипочем. «Капли дождя стекали по лицу, а он снова курил и опять молча разглядывал собор». И даже жалко, что скоро все закончится, ведь недаром роман называется «Проигравший».

Последние новости
Цитаты
Константин Затулин

Депутат Госдумы, руководитель Института стран СНГ

Юрий Афонин

Заместитель председателя ЦК КПРФ, депутат Государственной Думы

Станислав Тарасов

Политолог, востоковед

СП-Видео
Новости Жэньминь Жибао
СП-Видео
Фото
Цифры дня