Неудобный немец, который был совестью Германии

Гюнтер Грасс работал в русле Vergangenheitsbewältigung — «осмысление/преодоление прошлого». Главное в этом направлении было чувство вины за преступления нацизма и поиск способов жить с этим чувством. Грасс осмыслял и преодолевал прошлое в гротесковой манере магического реализма, мрачного и смешного. Ему и Нобелевскую премию (1999) дали с формулировкой: «За то, что его игривые и мрачные притчи освещают забытый образ истории». Но весь его путь помечен не только вехами славы, но и скандалами. Он был неудобным немцем.

Слава пришла к Грассу сразу по выходе первого романа «Жестяной барабан» (1959). О мальчике, который не захотел расти, о таком Питере Пэне в условиях нацистской Германии. Он — пациент психбольницы, друзья называют его Иисусом, сам он к концу романа начинает называть себя (и свой пенис) сатаной… Писателя обвиняли в богохульстве и порнографии и даже привлекали к суду. Но в конце концов роман был признан классикой послевоенной литературы как в Германии, так и в мире. А снятый по «Жестяному барабану» фильм (1979) получил «Оскара», Золотую пальмовую ветвь в Каннах и другие награды.

Герой второй книги Грасса — новеллы «Кошки-мышки» (1961) — тоже был странным. Но в психушке не лежал. Он учился в гимназии, исповедовал культ Девы Марии, мечтал стать клоуном. Однажды он украл у командира подводной лодки Рыцарский крест, высший орден Третьего рейха … На этот раз книгу потребовали запретить кавалеры Рыцарского креста. Кроме того, из-за сцены групповой мастурбации новеллу проверяли на аморальность. Но читатели и почитатели вступились за Грасса, и противникам «Кошек-мышек» пришлось отступить. В фильме по этой новелле снимались сыновья известного политика, социал-демократа Вилли Бранда, что потом оппоненты ставили ему в вину. Но это не помешало Бранду стать канцлером Германии (1969 -1974), а Грассу — активно его поддерживать.

Грасс всегда был сторонником немецких социал-демократов, хотя в Социал-демократическую партию Германии вступил только в 1980 году. Он критиковал капитализм как строй, обуреваемый «манией величия» (особенно после объявления о смерти социализма), но левых радикалов на дух не принимал: он считал, что демократические реформы должны осуществлять постепенно, «черепашьими темпами».

Предполагая, что в результате объединения ГДР и ФРГ может возникнуть новая воинственная «Великая Германия», он выступал против объединения. Об этом повесть «Широкое поле» (1995).

В романе «Траектория краба» (2002) Грасс рассказывал о гибели лайнера «Вильгельм Густлофф» без своих обычных шуток и красочных парадоксов. 30 января 1945 года лайнер торпедировала советская подводная лодка капитана Александра Маринеску. (Эта же история, кстати, описана в повести советского писателя Александра Крона «Капитан дальнего плавания», 1984). Ужас был в том, что на лайнере были не только военные и расчеты зенитных установок, но и несколько тысяч немецких беженцев. «…тысячеголосый вопль, тот финальный вопль, который раздался отовсюду: из недр тонущего лайнера, с треснувшей застекленной прогулочной палубы, с захлестываемой волнами солнечной палубы, с быстро уходящего под воду носа, вопль раздался над штормовым морем, где барахтались тысячи живых людей или дрейфовали, обмякнув в спасательных жилетах, мертвецы…». Но шёл лайнер в камуфляжной окраске, с выключенным освещением — как военный транспорт.

В 2006 году вышел автобиографический роман Грасса «Луковица памяти» (2006). Цитата: «Память, если донимать ее вопросами, уподобляется луковице: при чистке обнаруживаются письмена, которые можно читать — букву за буквой. Только смысл редко бывает однозначным, а письмена выполнены зеркальным шрифтом или еще как-нибудь зашифрованы». И письмена обнаружились: Грасс признался, что в конце 1944 года, в возрасте 17 лет, служил в рядах Waffen-SS; но ни разу не стрелял и никого не убил. Было много шума. Кто-то даже предлагал отнять у него Нобелевскую премию. Главная претензия к писателю состояла в том, что он молчал 60 с лишним лет (на самом деле в частных разговорах он об этом говорил, хотя публично не заявлял).

В другой раз Нобелевскую премию у Грасса хотели отобрать за стихотворение, название которого — «Was gesagt werden muss» — иногда переводят по-толстовски: «Не могу молчать» (2012). В нём Грасс говорил о том, что Израиль втайне наращивает ядерный потенциал, чтобы нанести превентивный удар по Ирану. Но, в отличие от Ирана, его никто не собирается проверять. Цитата: «Так решено: я прекратил молчать,/ я сыт двуличьем Запада по горло, еще надеюсь,/ безмолвствовать откажутся другие …» (перевод И. Сибирянина). За это его в Израиле назвали антисемитом и объявили персоной non grata (припомнив службу в SS). Правда, многие евреи с этим не были согласны. Сам же Грасс напомнил о том, как ему когда-то запрещали въезд в ГДР и Мьянму, что было «обычной практикой диктаторских режимов».

В стихотворении «Позор Европы» (того же 2012 года) он, откликаясь прежде всего на выступления канцлера Ангелы Меркель, обвинил Европу в том, что она предаёт и обрекает на нищету Грецию — страну, из колыбели которой вышла. И предрекал: «Без страны, чей дух и породил тебя, Европа, ты духовно погибнешь». В Афинах ему рукоплескали, чего нельзя сказать об остальном ЕС. Впрочем, за свои политические выступления Грасс получил почетное звание «Европейца 2012 года» от European Movement Denmark.

Вообще немец Гюнтер Грасс очень похож на американца (немецкого происхождения) Курта Воннегута. Таких людей мало, но всё-таки они есть. Их родовая черта - отвага говорить такие вещи о себе и мире, слыша которые многим хочется заткнуть уши. «…Случись мне родиться в Германии, я бы, наверное, тоже стал нацистом, давил бы всех евреев, цыган и поляков, оставляя на своем пути торчащие из сугробов ноги, и утешал бы себя сознанием своего скрытого внутреннего достоинства», — говорил Воннегут. «Если бы я родился на три-четыре года раньше, я бы оказался в числе военных преступников», — говорил Грасс.

Да, Гюнтер Грасс был неудобным немцем. Но и совестью Германии. А может быть, и всей Европы.

Снимок в открытие статьи: Гюнтер Грасс/ Фото: Marcus Brandt/ dpa/ Globallookpress