Покажи мне свою Европу

…Помнится, не так давно автор этой книжки числилась по ведомству магического реализма, превращавшего жизнь в сказку в экзотических широтах сюжета и в неизведанных краях композиции. Герои Тани Малярчук, что родом из Ивано-Франковска, появились как бы из ниоткуда. В лучшем случае — из детства в прикарпатском селе. Ну, или из сказок Джанни Родари. Уже сегодня, когда эта экзотическая проза впервые вышла на русском, ее стилистические координаты слегка изменились, и современные российские критики сравнивают произведения Малярчук с лучшими сюрреалистическими историями Людмилы Петрушевской. А «Frankfurter Allgemeine Zeitung» вообще отметила, что ее проза — это «кричащий приговор в стиле великого русского сатирика 19-го века Салтыкова-Щедрина».

В принципе, подобную необязательность связей с родной географией жанра можно вполне доходчиво объяснить. «Все зависит от того, как рассказать, — помнится, уточняла Малярчук. — Можно рассказать так, что все вокруг будут плакать, а можно так — что все будут смеяться. Ту же самую историю». Кстати, иногда можно вообще ничего не рассказывать, и еще Мандельштам удивлялся тому, зачем вообще нужно что-либо выдумывать. Мол, и так все смешно. И до недавнего времени в творчестве Малярчук все именно так и было. Жизнь ее героев происходила в заведомо сказочной атмосфере — то ли вечного детства, то ли местечковой мифологии. Что, в принципе, одно и то же, поскольку совпадало с метафизикой коллективной памяти. Сельский эпос, сродни библейским притчам. Городской фольклор, почерпнутый из анекдотов. Святая простота пополам с народной мудростью. Словом, этакий народный сюрреализм.

Но в какой-то момент автор книжки, кажется, переехала в город, а далее вообще стала известна в Европе, получив там свои заслуженные премии, после чего все завертелось. Сельская идиллия, следы которой остались лишь во второй части сборника (в частности, в эссе «Я и моя священная корова») сменилась на городские ритмы зарубежной эстрады. Песни, впрочем, остались те же — то ли плакать, то ли смеяться.

Нет, все действующие лица «Зверослова», безусловно, откуда-то берутся в немногочисленных рассказах, мастерски переведенных Еленой Мариничевой. И социально они, конечно же, привязаны, а не так чтобы уж совсем из ниоткуда. Городская сумасшедшая Белла, учительница литературы Антонина Васильевна, продавщица пирожков Жанка, начальница ЖЕК Эльвира Владимировна, осатаневшая без мужика Тамара Павловна. И жизнь у всех знаете, какая «веселая»? «Жанка завесила темными шторами окно. Сидит на кровати, положив руки на колени. Через окно теперь ничто не проберется. — Жанна, — говорит Бог, — мне не нужны окна, чтобы добраться до тебя. Я вездесущий. — А я не прячусь, Боже. Я просто не хочу Тебя видеть».

На самом же деле, если отбросить всякие жанрово-социальные связи, то герои Малярчук, конечно, совсем из других жанровых краев. И сам «Зверослов» продолжает более древнюю традицию, нежели пирожковые истории голодных до мужиков женщин. Дело в том, что во времена Средневековья так называли энциклопедии животных, из которых наши предки могли узнать об экзотических существах вроде драконов, саламандр или носорогов. Человек, по мнению автора книги, не менее экзотическая тварь, достойная пристального внимания. Оттого и названия рассказов соответствующие — «Aureia aurita (Медуза)», «Corvus (Ворон)», «Thysania agrippina (Мотылек)», «Canis lupus familiaris (Собака)», «Rattus norvegicus (Крыса)». Просто люди, будучи похожи на курицу, индюка или свинью, легко поддаются «брачной» расшифровке, что облегчает поиски избранника или избранницы.

Поэтому неудивительно, что одно из эссе в этом сборнике новейшей украинской прозы служит делу «опознания» — «Покажи мне свою Европу, и я скажу, кто ты». «Когда я была маленькой, — сообщают нам по секрету, — то мир представляла себе так: есть Москва и есть Бразилия — все остальное вода. Москва — ибо там можно купить жевательные резинки с апельсиновым вкусом, а Бразилия — потому что в Бразилии живет рабыня Изаура, героиня единственного заграничного сериала, транслировавшегося по советскому телевидению».

Вот такая вот Европа — совсем по Хармсу — продается в наших магазинах, и теперь очередь читателя «Зверослова» сравнивать ее со своей.

Таня Малярчук. Лав — из. — М.: АСТ, 2016. — 256 с.