«Сериалом „Метод“ я доволен не вполне»

Режиссер Юрий Быков не мечтает о заоблачных голливудских бюджетах. Он считает: чем строже ограничения, тем лучшая форма рождается, тем больше метафор и символов можно «подключить» к «телу» картины. Он делит фильмы на коммерческие и на «кинофильмы-высказывания». Сам Юрий отметился и в первой, и во второй нише, посотрудничав как с совсем неизвестными актерами, так и с неоспоримыми звездами кино. Жданно ли, гадано, неизвестно, но добился того, что представить себе современный российский кинематограф без него уже невозможно. Свою трилогию «Жить-Майор-Дурак» Юрий считает пессимистичной, но зато откровенной. Пока он еще не нашел выхода из меланхолично-депрессивных «страт» искусства, но не отчаивается и выход этот самый искать продолжает.

— Юрий, в фильме «Майор» вы играете довольно неприятного типа, персонажа со всеми признаками отрицательного. Приходилось ли подключать реальные отрицательные стороны своей психики, души, или это все только роль? Просто получилось уж очень убедительно, поэтому спрашиваю.

— Не думаю, что мне приходилось подключать что-либо, кроме непосредственно актерской игры. Роль действительно сложная. Мой персонаж, Павел Коршунов, настоящий провинциальный мент, он целиком и полностью встроен в систему, которая его, в итоге, и губит. Мне просто нужно было убедительно показать такого человека. Не скажу, что я такой весь хороший и не обладаю плохими качествами, но просто у меня они чуть другие.

— Меня часто спрашивают: «Сколько можно „чернухи“ в искусстве?» Позвольте, я тоже адресую вам этот вопрос.

— Можно столько, насколько хватит художника, писателя, музыканта — то есть создателя произведений. Если автор по-настоящему пытается понять действительность, все её изнанки и трещины, особенно в нашей стране, если он не шлифовальщик, а честный исследователь, то ему никак не обойтись без темных, неприглядных, неудобоваримых сторон жизни. Не хочется говорить за всех, но лично у меня по-другому не получается. Я просто не смогу снимать кино про пушистых зайчиков, когда вокруг происходит черт знает что. Это было бы просто нечестно. Проблематика должна быть обязательно, но при условии, что она есть и в жизни. А она есть.

— Ваш фильм «Дурак» вышел на экраны примерно в одно время с «Левиафаном» Звягинцева. Их только ленивый не сравнивал, даже я отметился статьей сразу о двух этих картинах. Эти фильмы стоит сравнивать? Это имеет смысл?

— Да, так вышло, что сюжетные линии двух этих фильмов весьма схожи. Думаю, сравнивать стоит только в том случае, когда ты действительно хочешь постичь нечто глубинное, по-настоящему важное, уяснить «код времени», считывая его с произведений искусства. Ведь понятно, что если два режиссера независимо друг от друга снимают картину с похожим сюжетом — что-то здесь не так, да?

— Абсолютно…

— Вот. А сравнивать на уровне: «Ах, Господи, какое же у нас сейчас все одинаковое»… Не знаю, кому оно надо? Время можно провести с гораздо большей пользой.

— Скажите, а власть имущие вас как-то… какое бы слово подобрать… ну, отругали за этот фильм?..

— Хотите верьте, хотите нет, но не было вообще ничего. На меня никто не выходил, не звонил, никуда не звал, не приглашал. Нет, никто не отругал (смеется).

— Объединю вопрос о фильме «Елки» и «Метод» в один. Как вышло, что режиссер качественного, чуть ли не авторского кино, вдруг появился в компании Александра Цекало, Константина Эрнста — ну и прочих людей из «популярной» ниши кино и телевидения?

— Знаете, мне приятно, что меня считают профессионалом и мне доверяют эти люди. Они знают, что я качественно и в срок делаю свою работу. Это первое. Второе. У меня семья, дети, так что нужно зарабатывать — ответ прост. Пока у меня есть обязательства отца и главы семьи, я не готов служить только лишь «идеалам чистого искусства». Я уже как-то говорил в интервью, что Ван Гогом пока быть просто не получается по массе причин.

— Юрий, сериалом «Метод» довольны?

— Честно сказать, не вполне. Свою работу я выполнил, этим доволен. В целом, сериальная тема мне не очень близка. Но фильм вполне успешно прошел по Первому каналу, у него есть масса поклонников, так что доволен ли им лично я, значения не имеет. Главное, что зрителям понравилось.

— Трудно было работать с такой звездой, как Хабенский?

— Нет, абсолютно. На работе звезд не бывает — каждый занят своим делом и в него погружен.

— Юрий, должен ли режиссер комментировать непонятные зрителю места и сцены из своих фильмов? Известно, что режиссер Дэвид Линч не любит разжевывать, что имелось в виду в той или иной его картине, эпизоде…

— Это и понятно. У Линча фильмы переполнены галлюцинаторным бредом, сновидениями, мистикой. Думаю, он просто не знает, как и что в них комментировать. Что касается меня… в моих картинах, как мне кажется, нет непонятных мест. А если присутствовали бы, не думаю, что я захотел бы их комментировать.

— Поступают ли вам предложения экранизировать тот или иной роман, повесть, от писателей, литагентов, издательств?

— Знаете, я против экранизаций книг. Книга должна оставаться книгой, в ней должно быть собственное пространство, которое каждый читатель «затачивает» под себя. Экранизация — это всегда сужение литературного произведения до взгляда одного человека — режиссера. Это неправильно.

— Уточнение: это мнение касается как классики, так и современных произведений?

— Да, именно так. Без разницы.

— Скажите, есть у вас ощущение, что провинциалы последнее время все больше одеяло оттягивают на себя? Я имею в виду писателей, режиссеров, актеров и т. д.

— Это, в общем, нормально. Думаю, так всегда было. Человек, которому Москва не подсунута под нос с самого детства, пашет во много раз больше, чтобы здесь зацепиться, завоевать уважение, получить какой-то статус. То есть я вполне согласен с тем, что вы утверждаете, но с одной поправкой: это не в последнее время происходит, так было всегда.

— Феллини в одном интервью говорил о своем фильме «Сладкая жизнь»: «Сладость жизни доступна каждому. Нужно только ее распознать». Вот какая сладкая жизнь может быть у российского провинциала, у собирательного образа, у метагероя всех ваших фильмов?

— Дело в том, что его сладкой жизни никто не хочет. Зачастую — и он сам. Люди в провинции не очень притязательны, забиты и затюканы «постоянной повседневностью быта». Они забыли не только о сладкой жизни как таковой, но даже о том, что ее можно хотеть. Конечно, не все, но большинство. И тем, что люди вечно молчащие и бесправные, в наглую пользуются чиновники всех мастей и должностей. Вот такая сладкая жизнь. Как раз в фильме «Дурак» я постарался отчетливо все это показать: появляется, как в сказке, человек, который хочет всех спасти, сделать лучше, найти справедливость не для себя — для людей, да? И чем он заканчивает? Те, за кого он и умереть не боится, вот эти вот люди, такие же провинциалы, как он, в итоге пинают его же. Для того чтобы нечто изменить, нужно перво-наперво заиметь понятия об изменениях, внять, вдолбить себе, что они вообще существуют. И вот тогда что-то сдвинется.

— Спасибо, Юрий! Я желаю вам успехов. Ждем новых фильмов.