Шокирующий фильм о конце «золотой эпохи»

Есть мнение, что произведения искусства, созданные на основе узконаправленной профессиональной деятельности, могут быть интересны лишь ограниченному числу лиц: тем, кто к этой деятельности имеет хотя бы какое-то отношение. Этот миф живуч, несмотря на неоднократные опровержения: «Морфий» Булгакова интересен далеко не только врачам, а «Время, вперед!» Катаева — не одним лишь рабочим. А сколько фильмов о музыке и музыкантах стоят сегодня на золотой полке мирового кино? Пусть не сотни, но и не единицы — десятки. И уж конечно «Дорз» Оливера Стоуна или «Сид и Нэнси» Алекса Кокса интересны далеко не только почитателям рок-музыки.

В начале июля «Первый канал» выдал в эфир нечто такое, чему на нем уже давно не было места — телесериал «Винил», повествующий о звукозаписывающей индустрии, рок-музыке, и всем том, что обрамляло эту деятельность. Время — первая половина семидесятых, место — США. В создание фильма вложились четыре человека: Теренс Уинтер, известный тем, что делал для HBO («Винил» — тоже их продукт) сценарий 25 -ти серий «Клана Сопрано», сценарист Рич Коэн, и двое людей, которых вряд ли стоит представлять — это Мик Джаггер и Мартин Скорсезе.

В центре повествования всего первого (и пока единственного) сезона, состоящего из 10 серий, звукозаписывающая компания American Century, руководитель которой, его зовут Ричи Финестра (блестяще сыгранный Бобби Каннавале) изо всех сил пытается вытянуть свою фирму из бездны, куда она неумолимо летит: контракт с Led Zeppelin сорван, новых звезд не предвидеться, сотрудники фирмы сплошь харизматичные эгоцентрики, а сам директор и его ближайшее окружение — законченные наркоманы и пьяницы. Что тут скажешь — Джаггеру и Скорсезе есть, что вспомнить, а уж если они делают это сообща — в общем, понимаете.

У Ричи Финестры есть жена и ребенок, но он редко их видит, занюхивая дорожку за дорожкой на работе, в клубах и барах, в машине — везде. Жена, между прочим, из бывших тусовщиц: супруги познакомились на вечеринке у Энди Уорхола. Естественно, все случилось под аккомпанемент Velvet Underground. И, конечно, красотка из ближнего круга Уорхола просто не смогла не отдаться пылкому итальянцу прямо в туалете. Но за 10 лет супружества она исправилась, бросила «милые галлюциногенные глупости», родила ребенка и стала запрещать мужу выпивать и нюхать. Но он меняться совсем не хотел. Короткие завязки не в счет.

В общем, пока директор пребывает в кокаиновом бреду, пока сотрудники American Century ищут по всевозможным пабам и барам новых «звезд», компания неумолимо идет на дно. Все меняет милая девушка из отдела прослушивания новых артистов: ей в руки попадает кассета с записью группы (коллектив вымышленный) Nasty Bits. Запись ей очень нравится, и она дает ее послушать обдолбаному директору. Тот слушает, и вот какие мысли его посещают: «Да! Вот то, что нужно! К черту E.L.P. с их классикой! К черту Jethro Tull! Вот — дерзко, прямолинейно, как у животных!» И Финестра решает еще более вульгаризировать имидж группы, записать их первый альбом — и вытащить компанию из клоаки. Заметим — это не просто решение. Так убивали «золотую эпоху рока» — прямолинейный панк-рок и его производные постепенно вытесняли арт, фолк, блюз из рок-контекста, а в более массовом сегменте на смену всяким развеселым кантри-песням приходило диско.

Уже мертвы Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс и Джим Моррисон, эти глашатаи, пророки «золотой эпохи», уже несколько лет нет «Битлз» (Финестра часто кричал в исступлении на тупых сотрудников: «Найдите мне новых „Битлз“!»), уже позади «Вудсток» и «Монтерей» и «лето любви» сменилось зимой ненависти и агрессии: таков панк, таков протест, такова новая эпоха. Но в подпитии горе-директор ностальгирует о временах, когда пацаном слушал Бо Дидли… «Это был рок-н-ролл», — говорит он, горько вздыхая на собственном дне рождения.

Не обошлось в фильме и без мафии. Когда Финестра и Co понимают — еще чуть — и полный крах, то принимают решение взять денег у местного воротилы, который славен зверскими убийствами и расправами над конкурентами и должниками. В итоге, вся компания попадает к нему в кабалу. Сам Финетсра тоже угодил в криминальный переплет: у себя дома, уже который день, пьянствует и нюхает один радиомагнат, который бойкторировал всех артистов American Century на своих радиостанциях. Финестра приезжает к нему, чтобы решить этот вопрос, но видит в доме невменяемое чучело, стучащее на барабанах под Black Sabbath. В ходе беседы радиомагнат бросается на Финестру, и они еще с одним шоу-бизнесменом, гостившем у радийного босса, его убивают. К общей паранойе главного героя — разлад в семье, связи с мафией, наркотики и алкоголь, близкое банкротство фирмы, добавляется еще и «мокруха». Да еще и никчемные сотрудники, проворонившие Led Zeppelin, упустили и ABBA! Финестра кричал после утреннего занюха на совещании: «Неужели вы не поняли по первым трем тактам, что эти шведы будут собирать стадионы?!» Но они не поняли. В очередной раз не поняли.

В сериале встречаются как реально существовавшие группы и исполнители, так и вымышленные. Это добавляет динамизма, заставляет тебя нажимать на паузу и лезть в «Википедию». Весьма удачно сыграны (схожесть фактически 100%) — Джон Леннон, Дэвид Боуи, Роберт Плант, The New York Dolls, Энди Уорхол, Лу Рид и другие. Но это не самое важное.

Основная суть сериала, по моему мнению, такова. Падение компании American Century и деградация главного героя абсолютно синхронны, одно отражает другое. Процесс распада Финестры как личности лишь «подпроцесс» того, что происходило с рок-музыкой глобально — она превращалась в индустрию, упрощалась, радикализировалась, становилась все более примитивной и упоротой. Исполнители к тому времени были озабочены не поиском и новыми открытиями, а имиджем, одеждой, блестками, скандалами. И ладно бы исполнители — этим вовсю озадачились фирмы, выпускающие пластинки и раскручивающие новых «звезд» на мафиозные деньги. С каждым новым занюхом Финестры (как собирательного образа), музыка все больше превращалась в шоу и заработок, в рок-цирк. Естественно, это относится не ко всем исполнителям первой половины семидесятых, но общий вектор уже менялся, и замысловатые ритмы арт-рока повсеместно заменялись диско-танцами с одной стороны и агрессией панка с другой.

В одной из серий появляется призрак Дженис Джоплин. Да, это вроде бы все та же Дженис, но… нет, это уже ее призрак, утраченный образ. Все кончилось. Одна из главных иллюстраций «конца и нового начала»: в 1975 году вышла песня Hotel California — гимн, погребальная песнь у гроба умершей эпохи. И в том же году в Лондоне собралась группа Sex Pistols, грубо отобрав эстафетную палочку у прошлого десятилетия.

Один из самых душераздирающих образов в фильме — это жирный, безвольный, помятый Элвис Пресли. Он инфантилен и жалок. Сразу понимаешь во что превращаются короли, когда короны их плавятся.

И напоследок: я не могу сказать, что в сериале мне не понравилось. Ничего такого нет. Спасибо, Мартин, спасибо Мик. А двоих других я просто не знаю — но и им спасибо.