Как рынок убил советское кино

Российское кино редко окупается. Ироничные обзоры Евгения Баженова (BadComedian), порой, набирают больше просмотров, чем разрекламированные блокбастеры. Даже удачные высокобюджетные картины быстро теряют актуальность и забываются — трудно назвать современные российские картины, сопоставимые с шедеврами советской эпохи. Кризис отечественного кинематографа совпал с распадом страны и стал его художественным отражением.

Репетиция перестройки

Первые признаки появились ещё в начале 80-х. Идеологически верные картины мэтров советского кино, все чаще проваливались в прокате, как это случилось в 1982 году с революционной эпопеей «Красные колокола» Сергея Бондарчука.

Некоторые критики винили в этом неправильную прокатную политику, которая допускала на экраны слишком много западных развлекательных картин. Другие упрекали партийную цензуру. Кино действительно до блеска лакировало действительность, в то время как зритель хотел видеть на экранах картины, отражающие и критикующие окружающую его реальность. Но чиновники от культуры думали о карьерах, а не о зрителях.

Ситуация начала меняться с началом перестройки. Кинематографисты первыми ответили на призыв правительства к обновлению системы. Знаковым событием стал Съезд Союза кинематографистов весной 1986 года. Впоследствии его стали называть «репетицией перестройки».

Впервые в состав делегатов вошли люди, которые не были заранее утверждены партийным руководством. По воспоминаниям участников, съезду предшествовали жаркие дебаты и открытые выборы делегатов внутри цехов. Предпочтение отдавалось молодым. А забаллотированными оказались даже такие легенды советского экрана как Лев Кулиджанов или Станислав Ростоцкий.

Съезд сменил руководство Союза кинематографистов, отодвинув «генералов» на второй план, практически отменил цензуру и снял с «полки» около 250 фильмов. Зритель впервые увидел картины, которые теперь входят в списки любимой советской классики. Среди них «Проверка на дорогах» Алексея Германа, «Комиссар» Александра Аскольдова, «Отпуск в сентябре» Виталия Мельникова и многие другие. Открылась дорога для молодых режиссеров. Например, получила возможность снимать, Кира Муратова, поставившая в годы перестройки одну из своих лучших работ «Астенический синдром».

Кинематографисты были воодушевлены и переполнены надеждами. Однако им не суждено было сбыться. Линия на демократизацию оказалась неотделима от идеологии рынка. «Наша безумная неграмотность политическая, идеологическая, юридическая и экономическая, — рассказывает режиссер Вадим Абдрашитов, — привела к тому, что на ура была принята идея рынка в искусстве, что вообще говоря, безумие».

Рыночные принципы привели на экраны массу западных картин. В основном второсортные примитивные развлекательные фильмы, которые стоили дешево. В появившихся повсюду видеосалонах крутили некачественные копии, часто нелегально привезенные из-за рубежа, с темной зеленоватой картинкой и плохим переводом, который иногда зачитывали прямо во время сеанса. Вопреки чаяниям кинематографистов, ожидавшим, что народ повалит в кинотеатры смотреть сложные картины Алексея Германа или Киры Муратовой, народ выбирал жанровое развлекательное кино, которое тогда казалось той «правдой, которую коммунисты скрывают от народа». Советское кино проиграло конкуренцию не лучшим образцам западного искусства, а дешевым поделкам.

И если прежде зритель ругал советские фильмы за недостаток реализма, то теперь место реальности заняла «американская мечта». Многим советским режиссерам казалось, что рецепт успеха заключается в копировании голливудской продукции. Они долго не понимали, что переплюнуть самый крупный кинобюджет в мире нельзя. И потому их работы выглядели жалкими подделками.

Рынок в кинотеатре

Рыночный вихрь захватил не только режиссеров, но и кинотеатры. Показательной стала судьба кинотеатра «Форум». В советское время в его залах проходили первые публичные показы фильмов Феллини, сюда бегал Евгений Евтушенко, в фойе перед сеансами пела его мама. А в 1994 году кинотеатр закрыли, а здание передали в аренду фирме Аллы Пугачевой. С тех пор уже 25 лет «Форум» ходит по рукам и разрушается. В 2017 году мне лично довелось участвовать в протестах против превращения этого легендарного кинотеатра в офисный центр. Но, увы, его судьба не уникальна.

В 1987 году в СССР насчитывалось 4856 кинотеатров. К 91-му году их количество сократилось почти на треть. И продолжало падать последующие годы. Принятая на съезде модель развития кинематографии, подразумевала отказ от государственной монополии на прокат. Предполагалось, что возникнет сеть независимых прокатчиков, которые будут самостоятельно закупать фильмы для показа.

В январе 1989 года в рыночном угаре упразднили Госкино, а вместе с ним и все органы кинопроката. Это разрушило связь между киностудиями и зрителем. Если прежде студии снимали, а затем копии фильмов автоматически распределялись по кинотеатрам, то теперь частным прокатчикам приходилось самим объезжать кинотеатры с предложениями. А директора в свою очередь самостоятельно искали прокатчиков.

Обеспечивать себя кинотеатрам тоже предложили самостоятельно — за счет доходов от кинопоказов. В результате сельская сеть умерла почти сразу. В городе кинотеатры тоже оказались на грани банкротства. Опыта жизни по законам рынка не хватало. И директорам приходилось идти на различные хитрости, чтобы получить деньги хотя бы для оплаты электричества и зарплаты сотрудникам. Так в фойе стали появляться вещевые рынки, бильярдные, видеосалоны, а где-то и автомобильные и мебельные салоны, которые в итоге и заменили собой кинотеатры.

Последним звеном кризиса стали сами киностудии. Перестройка началась с того, что старое руководство заменили на новое. Молодые кадры открыли дорогу режиссерам, которые раньше были скованы цензурой. Однако их фильмы не окупались. Рынок расколол советское кино на две части. С одной стороны, гиганты вроде «Ленфильма», пытались выпускать качественное авторское кино. Но реальные деньги потекли в руки только что возникшим кооперативным студиям однодневкам, ловившим дешевую популярность на боевиках и эротике. Вряд ли сегодня кто-то вспомнит хотя бы одно название из сотни таких кооперативных фильмов.

Реализм прибыли

Перестройка началась с бунта против цензуры и требования реализма. Но если на заре перемен социальному кино мешали идеологические догматы, то к концу Перестройки его просто прикончил рынок. Цензура денег оказалась эффективнее партийной.

Эта логика заставляла отечественных режиссеров неумело копировать голливудскую продукцию, снимать низкопробный развлекательный продукт. Когда к к середине 90-х публика наконец устала от бесконечного потока перестроечной чернухи, отечественный кинематограф фактически лежал в руинах.

Но спрос на осмысление реальности все же родил кое-какое предложение. На руинах начинает формироваться новое кино. Первыми ласточками стали «Брат» Балабанова, «Особенности национальной охоты» и «Блокпост» Рогожкина. Несмотря на свою гиперболизированность, эти картины хотя бы отчасти удовлетворяли желание зрителей понять реальность, в которой оказалась страна, и потому пользовались громадным успехом. Но мощностей не хватало, эти фильмы оставались редкими исключениями. Некогда гигантскую машину советского кинематографа невозможно было запустить заново в одночасье.

К началу нулевых свет в конце туннеля всё же стал виден отчетливо. В России вновь научились делать качественное кино, не только серьезное, но и развлекательное. На экраны выходит первый блокбастер «Ночной Дозор», совмещающий в себе западные спецэффекты с реальностью спальных районов Москвы.

Доля отечественной продукции в прокате растет, режиссеры получают призы на престижных международных кинофестивалях, открываются новые кинотеатры, российские фильмы на западе прокатывают известные продюсерские компании.

Но этот подъем из небытия, проходивший в болезненных муках, закончится в начале десятых с назначением новым министром культуры Владимира Мединского, при котором логика прибыли в киноиндустрии сохранилась, но была дополнена идеологическим госзаказом и новой цензурой. Чудесным образом современный российский кинематограф построен на сплаве всех недостатков эпохи застоя и 1990-х, но почти полностью лишен достоинств обеих периодов.

Продолжение следует