Anna Karenina

Должен честно признаться: я шел на пресс-показ британского фильма «Анна Каренина» с большим предубеждением. Вспоминался британский «Onegin» 1999 года, в котором Ленский с Ольгой поют под гитару «Ой цветет калина…», а Онегин адресуется к Ленскому со словами «Вы, как человек с университетским дипломом…». И еще вспоминались нахлынувшие в начале 90-х в Москву американские проповедники, с улыбкой говорившие: «ну, „плодитесь и размножайтесь“, — это не совсем точный перевод. Be fruitful and multiply — это на самом деле значит „будьте плодотворными“, то есть успешными». Да и вообще: какая из хрупкой красотки-пиратессы Найтли Анна Каренина? У нее же, как у всех англоговорящих, просто мимические морщины другие.

Так вот: я оказался совершенно не прав. «Анна Каренина» Джо Райта по сценарию Тома Стоппарда — отличное кино.

Мне есть с чем сравнить. Я смотрел в прошлом году «Каренину» Сергея Соловьева. Это качественный, тонкий, умный фильм. Татьяна Друбич чудо как хороша в турнюрах, а на дуэт покойников Абдулова и Янковского невозможно глядеть без слез. Я смотрел и думал — да, арт-хаус, да, экранизация классики, фильм не для всех. Здесь же, на британской «Карениной», вообще ни о чем не думаешь, а просто с замиранием сердца следишь за драмой.

«Анна Каренина» интересна совсем не тем, что «ну-ка, посмотрим, что они там поняли в Льве нашем Толстом!» Об этом даже вопроса не стоит — что чего-то там недопоняли. Том Стоппард — не просто человек, глубоко погруженный в русскую историю, но и лучший на сегодняшний день сценарист в мире. Драма развивается ритмично и стремительно, а реплики порою просто убийственны. Например: Вронский, уже ближе к концу, приглашает знакомую даму заглянуть к ним с Анной. Дама холодно отказывается. «Можно подумать, она какая-то преступница!» — негодует Вронский. «Если бы она нарушила закон, это было бы еще ничего, — отрезает дама. — Но она нарушила правила!» Конечно, сама эта мысль была у Толстого — но Стоппард заостряет ее. И делает это как раз в то самое время, когда в Лондоне судятся русские олигархи, и высокий суд, к величайшему удовольствию англичан, досконально разбирает, что такое действовать «по закону» и «по понятиям».

26-летняя Найтли — настоящая стерва Каренина (вспомним — ее же выдали замуж «совсем молодой»), вплоть до пресловутых черных курчавых завитков на висках. Джуд Лоу — ничуть не красавчик, а неожиданно моложавый, тихий, почти монашествующий и вызывающий сострадание Каренин. И Аарон Тейлор-Джонсон (Вронский) — не просто действительно на пять лет моложе Найтли (обычно бывает наоборот, потому что Каренина — «коронка» для актрис, приближающихся к зрелости), но и, как насплетничала мне Википедия, с 19 лет женат на режиссерше Саманте Тейлор-Вуд, которая на двадцать с гаком лет его старше и которая, несмотря на это, родила ему двоих детей. Я еще не знал этого, когда смотрел на Анну и Вронского на экране — но я что-то в этом роде почувствовал.

И это только маленькая (и не самая главная) деталь, показывающая, с какой ответственностью подходят создатели ко всем этапам работы, начиная с кастинга. Сама же постановка, разыгрываемая как бы в огромном театральном здании конца XIX века, тонко, нигде не проваливаясь, балансирует на грани театрального и реалистичного. Сережа Каренин запускает игрушечный поезд — и вот уже в этом поезде едут Анна и мать Вронского. Сам Вронский условным, хореографическим пируэтом отдает на балу лакею свою шинель — и вот уже вальсирует с Анной, и танец их уже не бесплотно-балетен, а сочится животной страстью. Не говоря уж про то, что техника кинопроизводства в Великобритании находится на недостижимой для собирательного современного «мосфильма» высоте. Каждый кадр создаваемого Стоппардом и Райтом условного пространства «Царской России 1874 года» тщательно выстроен, освещен и набит тонкими и точными деталями.

Можно, конечно, сделать несколько мелких придирок: обручальные кольца у всех на левой руке, в роли цыганки выступает явная индианка (хотя режиссер уверяет, что в массовке настоящие русские — лондонские, разумеется), а в роли барской усадьбы — холмогорский зажиточный крестьянский дом. Но это последнее, похоже, сознательно: показать близость Левина к крестьянской жизни.

Так что можно сказать совершенно точно: показывать этот фильм в России — ничуть не более нелепая и неприличная затея, чем ставить в московском Молодежном театре «Берег Утопии» того же Стоппарда — колоссальную девятичасовую театральную трилогию про Бакунина и Герцена. Тогда все тоже были ошарашены — как это так, британец, не говорящий по-русски, пишет за Белинского горячечные монологи о русской литературе? Но спектакль идет уже пять лет, и всякий раз люди, намеревавшиеся поначалу уйти после первого перерыва, остаются до конца.

На презентации книжного издания трилогии я, помнится, спросил Стоппарда: заинтересовала бы его пьеса русского драматурга, героями которой окажутся Шелли, Байрон или Диккенс? На что сэр Том вежливо ответил, что он должен сначала посмотреть саму пьесу, чтобы составить о ней мнение. Я сходил в театр и понял, что сморозил глупость.

Так и здесь: сходите в кино, прежде чем морщиться, заслышав о Карениной-англичанке. И сами убедитесь: никто не пытается научить нас любить свою историю и свою литературу (в политкорректной версии), а просто сами горячо интересуются и восхищаются ею. И приступая к съемкам фильма, думают не о том, как распилить бюджет, поменять тачку и пристроить баню, а о том, как снять фильм, получить прибыль и потом уже, если получится, поменять тачку. Поэтому у наших киношников все хорошо с тачками, а у их — с фильмами.