Другие стороны Земли

В творчестве любого автора можно проследить центральную тему, связующую все его работы. Если мы говорим о Викторе Косаковском, то такую центральную тему можно обозначить словом «судьба».

Документальное кино, во многом, производный продуктинтуиции его создателя. Для того, чтобы постоянно находиться с камерой в нужное время и в нужном месте, чтобы поймать момент, необходимый для фильма, помимо ремесленных умений, хорошей команды, проработки темы и т. д., нужна определенная степень развитого предчувствия и череда случайных событий, которая в отдельных случаях производит впечатление того, что автор состоит с судьбой в сговоре, заранее знает где ему нужно быть, и что он должен делать.

Когда ты выступаешь в роли зрителя, каждый раз возникает вопрос: «Как он это делает?». Просмотр кино превращается в наблюдение за руками фокусника, потому как то, что ты видишь, — органичные персонажи, диалоги, цельный сюжет, — не может быть снято документально, и подспудно всегда хочется найти подвох.

Хорошо воспринимать фильмы Косаковского в контексте его многочисленных интервью. Там есть много рассказов о том, как стечение обстоятельств, влияло на создание каждой из его картин. Там же он часто говорил о том, что каждый фильм рождается на монтажном столе, и из реально снятых моментов, выкладывая их в определенном порядке, он получает цельную историю. То есть, опять же, берет на себя роль провидения, потому как в работе над таким кино, ему становится очевидным, что сдвиг даже одного плана на секунду вперед, влечет за собой изменение картины в целом.

В этом смысле, кино Косаковского, последняя работа в частности, по всем параметрам ближе к жанру легенды. Во-первых, как качественного нового произведения, полученного при прохождении через сознание реального фактологического материала. Во-вторых, потому что в процессе просмотра, вопросы о том «как это сделано» и «на чем основано» непременно пасуют перед цельностью или красотой истории рассказчика.

Просмотр фильма «Да здравствуют Антиподы!» (¡Vivanlas Antipodas!)был в рамках «Артдокфеста», уже второй показ картины на площадке «Художественного». Впечатления от картины с лихвой оправдали ожидания от нее. Прелесть фестивального показа заключается в присутствии в зале автора. Здесь режиссер вышел, и, вступительное слово, обычно воспринимающееся отдельно от картины, воспринималось, как пролог. Отчасти потому что предысторию картины интересно знать, отчасти потому, что следом он самзачитывал закадровый перевод. Косаковскийуже выступал на многих показах и начал разговор с вопросов, которые могутвозникнуть у зрителя. Вам покажется, что диалоги были прописаны… вам покажется, что я выбрал совсем не те места, о которых говорю… и, завершая роль иллюзиониста, как бы показывая залу, что в рукавах нет заложенных козырей, добавил, что все, что снято, снято документально. Далее следует история про его ретроспективу в Аргентине, когда он приехал в глухое местечко, где рыбак стоял у реки и удил рыбу. Место показалось одним из прекраснейших в мире, и автор подумал, что было бы здорово, если бы леска рыбака прошла насквозь и вышла с другой стороны планеты. На другой стороне оказался Шанхай, и женщина, стоявшая на рынке Шанхая, на диаметрально противоположной стороне Земли, в этом же месте, продавала рыбу. Продолжает объяснять, что таких мест на Земле всего столько, сколько есть в фильме, поскольку большая часть планеты покрыта океаном. Эпиграфом стоит отрывок из «Алисы в стране чудес», удачный, принимая во внимание иррациональность происходящего. Голос Косаковского вкрадчиво и негромко определил атмосферу показа:

— А не пролечу ли я всю землю насквозь? Вот будет смешно!

Вылезаю — а люди вниз головой! Как их там зовут?.. Антипаты,

кажется..

Если кто-нибудь в детстве, когда вставал на мостик, любил смотреть, как комната переворачивается с ног на голову, и вместо пола был потолок с торчащей посередине люстрой, тому интересно будет посмотреть фильм, как минимум, из-за этого аттракциона. При переходе от эпизода к эпизоду, то есть от одного параллельного меридиана, к другому, камера вместе с героями переворачивается, перенося зрителя, к примеру, из Аргентины, где садится солнце, в Шанхай, где оно только начинает вставать.

Мест всего шесть во всем мире: EntreRíos, Аргентина - антипод Шанхая, Китай; Патагония, Чили — озеро Байкал, Россия; Большой остров, Гавайи, США -Ботсвана, Африка — Касл Поинт, Испания — Новая Зеландия.

Вообще, фильм, в котором, связки между эпизодами оправданы только таким аттракционом, не стоил бы разговора о нем. Но кино соответствует мистике предисловия. В Аргентине и Шанхае в этих местах протекают реки. Только ЭнтреРиос — почти безлюдное место, здесь маленькая река и маленький мост, за которым следят братья Perez, а в Шанхае — эта река огромна, и по мосту ходят представители самой многочисленной нации мира. В Патагонии — овечья ферма, чилийцы собирают граблями пушистую шерсть, камера переворачивается, по линии горизонта вверх ногами проходит овечка, только мы уже в России, на Байкале.

Следующий момент, происходящий в России, — самый запоминающийся в фильме. Мы видим перевернутую машину, из-за которой выходит корова, но животное в нормальном положении. Такая хорошая примета места и времени, где все уже итак перевернуто, без участия документалистов.

На Гавайях — извержение вулкана, нередкое для этих мест. По склонам стекает густая раскаленная грязь и превращается в пульсирующие серые складки кожи африканского слона в Ботсване. В Новой Зеландии на берег выбрасывается кит, огромный и монументальный; по своим очертаниям, один в один, напоминающий огромный валун на этом же месте в Испании, единственном месте в фильме, где не присутствует человек.

Вообще, кит, выбрасывающийся на берег (огромная глыба, рядом с которой и люди, и техника, ими придуманная кажутся лилипутами), — это главный образ фильма. Образ природы, планеты. Природа, или среда, в фильме Косаковского монументальна, будь то фигуры слонов или извергающийся вулкан, она первична, в нее вписаны люди.

Изображение фильма — его основная часть. Изображение завораживает. Такая съемочная техника, доступная большей частью только документалистам, работающим на Западе, создает пластику фильма. Интересная работа с композицией кадров, рассчитанных на перевертыш. Или самое забавное, когда пейзаж в одном уголке Земли почти полностью повторяет пейзаж своего антипода. Тогда склоны холмов на Байкале проецируются под склоны холмов в Патагонии, как отражение в воде. А отражением кита становится валун.

Выбор автором мест для съемки был катастрофически ограничен замыслом, то есть он почти не выбирал места, снимал только в шести существующих антиподах, большего изначально было не дано. Сам Косаковский говорит, что не уходил далеко от существующих противоположных точек, и максимальный радиус был несколько километров.

За исключением Шанхая, все места очень уединенные. Вдалеке от больших городов. Люди, которые там есть, — представители разных национальностей. Еще один аргумент в сторону легендарности картины, ее национальный колорит. Это подчеркнуто музыкальной составляющей, у каждого места в фильме своя музыка: гавайская, русская, китайская… Еще интереснее звучат национальные ритмы, когда они положены на изображениеантипода. Получается стрижка овец в Чили под русскую народную «Калинку».

Очень хорошо национальные черты подчеркнуты диалогами. Лучшие сцены фильма, во всем, что касается взаимодействия людей, сняты в Аргентине. Диалоги братьев Perez- пример классических аутентичных диалогов героев Латинской Америки, скажем, сидящих у костра в ночной степи и слушающих пение лягушек. Только герои, если верить автору, реальны и диалоги тоже. Эти двое братьев, всю жизнь проводящие на открытом воздухе, наблюдая за разливом реки и обмениваясь фразами с проезжающими мимо водителями, действительно слушают пение лягушек и рассуждают на эту тему, поглаживая по голове любимого пса, и приговаривая что-то вроде: «Как говорится, был бы Мате-чай…».

Фразы местами афористичны. В ответ на просьбу одного из проезжающих водителей дать ему пилу, один из братьев произносит: «Пила — это как женщина, ее взаймы не дают». Мне даже думать не хочется, что кто-то писал эти диалоги. Автор сказал, что не писал, значит не писал. Герои ведь знали, что за идея у человека, который их снимает, и поэтому стоя у реки в закатном солнце, один из братьев произносит: «Пора спать. Теперь очередь китайцев толкать планету…».

Закачивается фильм сценой, где трактора пытаются справиться с тушей кита. В тот момент когда маленький трактор распиливает огромное мертвое тело, на другой стороне, в Испании с громадного валуна взлетает бабочка. А когда ковши экскаваторов засыпают гигантское животное землей, над заливом появляется радуга.

Монтаж. Иллюзион удался.

Когда я начинаю писать эту статью, в голове у меня играет «Themoonwasyellow…», также как она звучала в его «Беловых», а он сам сидит за соседним столом. Когда заканчиваю, он уже награжден «Лавровой ветвью».

Банальность, сидя на просмотре «Антиподов», думать, кто сейчас ходит с другой стороны Земли. Тем более, вспоминая, что большую часть суши покрывают океаны, там, скорее всего, ходят исключительно рыбы. Надеюсь им сейчас хорошо. Как и мне от осознания того, что мы ходим по одной Земле с Виктором Косаковским.