Конец культуры?

В июне этого года по наущению министерства культуры из Российского института культурологи был изгнан его директор, знаменитый искусствовед и ведущий программы «Культ кино» на канале «Культура» Кирилл Разлогов. Заведующий сектором «Языки культур» профессор Вадим Рабинович опубликовал в «Известиях» письмо в защиту Разлогова, которое подписали известные деятели культуры, в том числе сотрудники института. Часть из них ушла из института сразу. Теперь добивают оставшихся.

«- Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди?

— Да, — ответил арестант.

— И настанет царство истины?

— Настанет, игемон, — убежденно ответил Иешуа".

М.А. Булгаков. «Мастер Маргарита»

И кто-то, спьяну вопрошал:

«За что? Кого там?»

И кто-то жрал, и кто-то ржал

Над анекдотом…

Мы не забудем этот смех,

И эту скуку!

Мы поименно вспомним всех,

Кто поднял руку!

Александр Галич. Памяти Б.Л. Пастернака

В июле 2005 года я пришел в кабинет директора Российского института культурологии Кирилла Разлогова. Он предложил мне работать у него в институте. «Вы согласны получать четыре половиной тысячи рублей? Но зато будете заниматься, чем хотите». Я сказал, что согласен, потому я могу заниматься только тем, чем я хочу. Тогда он позвонил тогдашней заведующей отделом кадром (сейчас ее уже выгнали из института) и спросил ее: «Надежда Александровна, у нас есть ставка главного научного сотрудника? — Конечно, нет! — сказала Надежда Александровна. — Значит, будет! — весело сказал Разлогов.

Так я стал работать в РИКе. Моим первым и единственным другом в этом институте стала ученый секретарь сектора «Языки культур» Анна Рылева (ее тоже недавно выжили из института), доктор культурологии, автор книги «О наивном», выдержавшей два издания.

Я ожидал, что здесь будут хотя бы еженедельные присутственные дни, но в комнатенке, где располагался наш сектор, едва помещалось два человека. В октябре мне с трудом удалось уговорить коллег, чтобы меня, наконец, выслушали. Мой доклад назывался «Апология нарциссизма». Заведующий сектором Вадим Львович Рабинович с интересом спросил меня после доклада: «Вы врач?» — «Нет, я филолог, ученик Юрия Михайловича Лотмана». Потом я понял, что его вопрос не был глумлением надо мной. Дело в том, что сам Вадим Львович по образованию химик. Он написал и издал еще в 1979 году нашумевшую книгу «Алхимия как феномен средневековой культуры» (Сейчас Вадим Львович в отпуске. Кажется, по «закону» у нас пока не выгоняют с работы людей, которые находятся в отпуске.)

Если я вас недостаточно заинтриговал, то напишу просто: 24 июня 2013 года нас, сотрудников института, человек десять, выгнали, как котят, на улицу. За что? В каком-то романе, кажется, у Каверина, в 1937 году жена спрашивает мужа: «А за что его арестовали? А он ей отвечает: «А когда меня арестуют, ты тоже будешь спрашивать, за что?».

За что же нас выгнали?

В сентябре прошлого года в институте неизвестно откуда появился некто, и стал «заместителем директора по изгнанию сотрудников». Ничего еще толком не понимавшие коллеги, которые, тем не менее, почуяли недоброе, попросили меня подарить новому заму все свои книги. У меня не было всех, у меня их слишком много, и я подарил ему, сколько было. Новый зам. показался мне приятным молодым человеком.

«- Дело было так, — охотно начал рассказывать арестант, — позавчера вечером я познакомился возле храма с одним молодым человеком, который назвал себя Иудой из города Кириафа. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил…

— Добрый человек? — спросил Пилат, и дьявольский огонь сверкнул в его глазах.

— Очень добрый и любознательный человек, — подтвердил арестант, — он высказал величайший интерес к моим мыслям, принял меня весьма радушно…

— Светильники зажег… — сквозь зубы в тон арестанту проговорил Пилат, и глаза его при этом мерцали.

— Да, — немного удивившись осведомленности прокуратора, продолжал Иешуа, — попросил меня высказать свой взгляд на государственную власть. Его этот вопрос чрезвычайно интересовал.

— И что же ты сказал? — спросил Пилат, — или ты ответишь, что ты забыл, что говорил? — но в тоне Пилата была уже безнадежность.

— В числе прочего я говорил, — рассказывал арестант, — что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.

— Далее!

— Далее ничего не было, — сказал арестант, — тут вбежали люди, стали

меня вязать и повели в тюрьму".

Мы все знаем рассказ Борхеса «Три версии предательства Иуды». По самой последней версии Иуда — это и был Христос. Так вот я вам должен сказать следующее. Время постмодернизма прошло: сигара — это сигара, трубка — это трубка, Иуда — это Иуда, это Иуда, это Иуда. А Христос — это Христос! И не надо больше никакой путаницы.

Среди подаренных книг была одна, которая называлась «Введение в шизореальность». Недолго думая, добрый человек настучал на меня другим Добрым Людям из министерства культуры, за то что я… Честно говоря, не знаю, за что. Думаю, что ему не понравилось, что состояние тотальной лжи и воровства, в котором он привык жить, я назвал шизореальностью.

Вчера я посетил его огромный кабинет в бывшем институте культурологии, очевидно, построенный на деньги, сэкономленные от зарплат выгнанных сотрудников.

Рядом сидел еще один очень добрый и хороший человек, который ерзал на стуле и прятал глаза. Это директор будущего института будущей экспертной культурологи Саша Окороков. Мне очень хотелось спросить его: «Саша, а тебе не стыдно ломать эту комедию?» Но зачем спрашивать? Я и так видел, что ему очень стыдно наблюдать, как меня выгоняют. Ведь он не чиновник, он, блин, ученый, доктор исторических наук.

«- Я — историк, — подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу:

— Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!"

В заключение, как это принято у нас, ученых, хочу сердечно поблагодарить Кирилла Разлогова, Анну Рылёву и Вадима Львовича Рабиновича за то, что все эти восемь лет они не мешали мне заниматься тем, чем я хочу.