Великая таджикская литература

На этой неделе в Москве в 22 раз подвели итоги ежегодной литературной премии «Букер». Престижная награда была вручена писателю Андрею Волосу за роман «Возвращение в Панджруд». Его первый роман «Хуррамабад» (2000) получил Государственную премию России, «Антибукер», российско-итальянскую награду «Москва — Пене», а также премии журналов «Знамя» и «Новый мир». Андрей Волос — автор шести романов и трех сборников рассказов. Пишет стихи.

Роман «Возвращение в Панджруд» посвящен истории жизни великого персидского поэта таджикского происхождения Рудаки (858—941). В романе Волоса три пересекающихся сюжетных линии. Первая посвящена тому, как старый Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммад Рудаки, бывший придворный поэт Бухары, потерял влияние из-за религиозно-политических интриг при дворе, был ослеплен и изгнан из города и вынужден вернуться в свой родной кишлак Панджруд. Село с тем же названием и сегодня есть на территории современного Таджикистана. Провожает в дороге слепого шестнадцатилетний юноша Шеравкан, и Рудаки учит его грамоте.

Второй сюжет рассказывает историю Рудаки с детства до его возвышения, а затем падения. Наконец, третья линия, самая масштабная и наполненная деталями, посвящена становления саманидского государства, история войн между родственными кланами, разделенными большими расстояниями малозаселенной страны. Не прекращаются религиозные споры между представителями разных течений ислама.

Рудаки первым среди персидских поэтов был отвергнут властью из-за сочувствия исмаилитам. Униженный поэт понимает, что его прежней жизни пришел конец, и возвращается в родное село.

Большой, подробный, сложный роман (пишут, что автор создавал его более десяти лет). Посрамлены стонавшие о «смерти романа». Радуются любители исторических эпопей. Автор справедливо вознагражден, все расходятся по домам.

Вот, собственно, и все.

Дальше начинается интересное.

Андрей Волос с таким вниманием и любовью исследует таджикскую историю, потому что родился и вырос в Сталинабаде, ныне Душанбе. Понятно, что человек навсегда привязывается к тем местам, где он вырос. Иначе можно было бы подумать, что Волос конъюнктурщик и иностранный агент.

Таджиков не любят все, даже узбеки («хуже грязи»; «наркотиками торгуют» — жалуются автору заметки узбекские дворники у подъезда). Таджиков много. Таджики плохо говорят по-русски, смотрят угрюмо, когда вечером кучкой сидят на корточках у магазина, идти неудобно, особенно девушкам. И тут появляется огромный роскошный роман, рассказывающий, что, оказывается, на родине нищих гастарбайтеров были и великие поэты, и политическая борьба, и вообще все не так, как вы думаете. Действительно, уж не на заказ ли?!

У Андрея Волоса есть роман «Маскавская Мекка» (он попадал, кстати, в шорт-лист Букеровской премии в 2004 году), где описывается, условно говоря, «таджикское» будущее Москвы в двух вариантах. Первый, где в провинциальном Голопольске по-сорокински реставрировано советское прошлое и происходят всякие ужасы, нам не интересен. Очень актуален, любопытен и остроумен (вообще странно, что в нынешних условиях книга не стала бестселлером) второй вариант. Там в антиутопическом ключе описано будущее автономное государство Маскав (так по-таджикски), где на радость всем произошел синтез мусульманской и европейско-христианской культур и религий. Это, опять же по-сорокински, называется «Слияние», режим веротерпимости. В городе-государстве работают одновременно православная казачья и мамелюкская полиции. В центре богатство и роскошь, на окраинах бедность и грязь — ну, это нам не привыкать. Центр накрыт огромным куполом, над которым всегда светит искусственное солнце, нет зимы и этой всей серой жижи по колено — дворникам, получается, делать нечего, пусть на окраинах наркотиками торгуют.

Не к тому ли мы идем сейчас? Москва традиционно считается отдельным от России миром, уже даже в автобусах официально объявляют, приглашая на работу «жителей Москвы и Российской Федерации» (вот не вру, автобус № 811, улица Молостовых — 3-й микрорайон Новокосино). С приезжими что-то надо делать, и не могут ведь они в самом деле ассимилировать нас в себе, захватить и поработить страну и город? И Чингиз, как говорится, не смог, и Наполеон, и Гитлер, и дворник Темир не сможет. Значит, надо как-то жить, привыкать, мириться. Все больше наша действительность похожа на роман букеровского лауреата Андрея Волоса «Маскавская Мекка». Даже казачьи дружины уже понемногу проклевываются.

Обидно, до слез обидно, что у народа с такой древней — спасибо Волосу, что просвещает, рассказывает — историей и богатой культурой сейчас нет представителей, которые могли бы рассказать о себе и своих соотечественниках, удивить талантом, заставить себя уважать, заткнуть рот тем, кто смеет утверждать, что облик человека зависит от его национального происхождения. Какой захватывающий текст мог бы выйти у талантливого человека, который покинул родное солнечное село и приехал в огромный, богатый, накрытый искусственным серым небом город!.. Как хорошо бы мы могли дружить, читать, переводить друг друга. Представьте: торжественный обед, где объявляют лауреата Букеровской премии. Все с достоинством жуют устриц. Взгляды обращены на смуглого человека во фраке, который написал роман «Погружение в Маскав». Спрашивают: чем занимаетесь в свободное время?.. Он, смущенно: дворником подрабатываю. Слышал, советские интеллигенты увлекались…

Но боюсь, что у художника, как у преступника, нет национальности.

…На работе уволили русскую уборщицу, чудесную всеми любимую женщину — она работала по «белой» зарплате, и вместо нее сейчас возьмут не менее чудесных таджикских женщин, но платить им буду, вероятно, поменьше и все в конверте, в конверте. За окном скребет лопатой русский снег приезжий человек; ему, наверное, непривычно холодно, а я без него утону в грязи. Андрей Волос пишет отличные романы.

Фото ИТАР-ТАСС/ Вячеслав Прокофьев