Курвиметр, резиновые рога и 33 сулеи горiлки

Художественный пиар — великая вещь. Изощрённая пропаганда, психологически выверенная реклама не сравнятся по силе воздействия с талантливым произведением.

Возьмём для примера роман «Унесённые ветром»: хотя нормы политкорректности обязывают сопереживать угнетённым афроамериканцам и их добродетельным освободителям, Маргарет Митчелл раз и навсегда расположила сердца миллионов к благородным южанам и их безнадёжной борьбе.

Не будет преувеличением заявить, что и Румыния в нынешнем виде обязана своим существованием мистеру Брему Стокеру — творцу литературной легенды о Дракуле. Не беда, что «немёртвый» кровопийца имеет весьма опосредованное отношение к историческому господарю Владу (а уж его экранные образы — тем более). Важно, что бренд «Дракула» привлекает внимание к Румынии во всём мире.

Примеров романтических легенд, ставших национальными брендами, можно привести множество. К их числу относится и гоголевский «Вий».

Новая экранизация этой повести вышла в прокат в конце января.

Долгое время лучшей, можно сказать — эталонной экранизацией «Вия» считался фильм Александра Птушко, Георгия Кропачёва и Константина Ершова, снятый в 1967 году. Во-первых, создатели бережно подошли к первоисточнику, передав сюжет почти без искажений. Кроме того, несмотря на невеликие технические возможности советского кино шестидесятых (и нелюбовь советских кинодеятелей к «дешёвым» спецэффектам), сказочная жуть была изображена на вполне приемлемом уровне.

О качестве картины говорит уже то, что лента имела успех в зарубежном прокате, в том числе в таких странах, как США и Франция, жители которых избалованы зрелищным кино.

Однако с того времени прошло больше полувека, и уже сам фильм Птушко, Ершова и Кропачёва стал классикой. Новое поколение заслуживало своей кинематографической интерпретации классического произведения.

Новое кинопрочтение знаменитого гоголевского ужаса мы ждали без малого восемь лет: работа над фильмом по повести «Вий» началась аж в 2005 году. Заманчивые слухи сопровождали фильм с самого начала съёмок, поэтому он прославился задолго до выхода на экран.

И вот, наконец, свершилось.

Я дам ценный совет тем, кто собрался смотреть «настоящий славянский ужастик»: если вы читали «Вия» — забудьте! Хотя создатели клянутся, будто писали сценарий по мифической «первой рукописи», хотя многие персонажи фильма носят те же имена, что и герои повести — к Гоголю это не имеет никакого отношения.

Смотрите как «костюмный» детективный триллер.

Сюжет вполне каноничный. Просвещенного горожанина судьба заносит в кошмарную глухомань. Странноватые жители этого забытого Богом уголка испытывают ужас перед загадочными явлениями, в потустороннее происхождение которых верят все. Точнее, почти все — кроме героя-путешественника и тех немногих, кто знает и маскирует страшными сказками некую зловещую тайну. Разумеется, герой-путешественник, призвав на помощь холодный анализ и храбрость, найдёт ключ к этой тайне, разгадка которой лежит не в мистической, а в преступной области.

По этому принципу построены и «Собака Баскервилей», и «Дикая охота короля Стаха», и бесчисленное множество криминальных триллеров. И «Вий 3D», несмотря на загробный антураж, не является исключением.

Главный герой, английский географ Джонатан Грин (Джейсон Флеминг), намерен «совершить переворот в картографии», объехав Ойкумену в карете собственной конструкции, оснащённой дорогостоящим механизмом для измерения пройденного расстояния. Судя по схеме, механизм мало уступает в сложности античному «антикитерскому компьютеру», хотя по сути это увеличенный курвиметр. Путешествие приводит его на тот самый хутор, где год назад разыгралась известная нам драма — панночка (Ольга Зайцева) «помэрла», наказав читать над собой киевскому бурсаку Хоме Бруту (Алексей Петрухин), которого на третью ночь замучила нежить. И с тех самых пор хуторские козаки держат круговую оборону от неведомой силы, а в ту самую церковь, стоящую на скалистом утёсе над рекой, ни один крещёный человек не осмеливается соваться даже ясным днём — не то что ночью… Все эти подробности Грин постепенно узнаёт, вынужденно застряв на хуторе. Спасаясь туманной ночью от стаи волкодлаков, «пан учёный» разбил свою карету, а главное — привёл в негодность уникальный курвиметр. Пока местный изобретатель-самородок — кузнец Тарас (Виктор Бычков) разбирается в передовых западных технологиях, пан сотник (Юрий Цурило) мобилизует «пана учёного» сделать чертёж окрестностей. А для этой цели необходимо забраться на господствующую высоту.

Уважаемые геодезисты, не надо ржать! Я понимаю ваше состояние, но поймите и вы — надо же было как-то загнать Грина на ту самую проклятую церковь! Дело в том, что сотнику не даёт покоя загадочная смерть его дочери. А местный священник с очень поповским имечком отец Паисий (Андрей Смоляков) запрещает справлять панихиду по панночке, да ещё и стращает народ карами небесными за недостаточное благочестие. А тут ещё подмешалось рогато-мохнатое чудище, которое бродит по болоту и ревёт дурным голосом. Надо со всем этим разобраться, но опереться сотнику решительно не на кого. Его старые соратники Дорош (Игорь Жижикин) и Оверко (Александр Яковлев) полностью подпали под влияние отца Паисия, как и всё население хутора. А немногочисленные скептики — такие, как старый козак Явтух (Валерий Золотухин) или молодой Петрусь (Алексей Чадов) погоды не делают…

…Не помню, на каком моменте мой внутренний Станиславский вскричал «Не верю!». Политический, скажем так, расклад, утвердившийся на хуторе, представляется мне менее реалистичным, чем жуткие легенды в пересказе Николая Васильевича. Одержимый проповедник, захвативший власть в маленьком селении, народ, теряющий рассудок от суеверного страха — всё это очень красиво, но этого не могло быть на Украине XVII века. Другие взаимоотношения, другие нравы. Для казаков высшим авторитетом был бы батька-атаман, а не священник. Хотя все они, вне всякого сомнения, были ревностными христианами, веровали во Христа и Божью матерь, не отворачивались ни от святого причастия, ни от колбасы с галушками, ни от горiлки, рубили поганую татарву и нечестивых ляхов, а долю от бранной добычи жертвовали святой церкви. А, наскучив воплями болотного чудища, не стали бы ждать у моря погоды, а отправились бы на охоту за пугалом — усердно помолившись и подвязав к гайтану мешочек с наговорными травками.

Да и вряд ли страшные чудеса, оказавшиеся на поверку фокусами, могли так уж напугать средневековых селян. Не потому, что они были скептиками-материалистами, а как раз потому, что они были религиозными. Они не просто верили — они знали, что есть Бог и его святые угодники (которых некоторые по старой памяти называли Богами), есть нечисть и нежить, а уж какая старая баба, то и ведьма — в этом никто не сомневался. Наш современник, когда ему кажется, что он видит привидение, испытывает шок — ведь его мир летит кувырком! Наши предки встречали забавы потусторонних сил гораздо спокойнее.

Другая эпоха, другой менталитет.

Кстати, отец Паисий выглядит чересчур современно. И не только потому, что он внешне похож на протоиерея Всеволода Чаплина. Его яростные проповеди против науки («Гоните от себя тех, кто несёт свет знаний!») — просто готовая карикатура с какого-нибудь либерального сайта. А своими мечтами о новой религии с искусственными чудесами (как полагается главному гаду, он рассказывает о своих планах в предфинальной сцене) он напоминает современных жуликоватых «пророков», а не средневекового фанатика.

Следовало бы сделать отца Паисия попаданцем из XXI века — мол, ужаснувшись падению нравов, он решил крепить духовные скрепы заблаговременно. Это был бы оригинальный ход. А так антиклерикальный пафос фильма притянут за уши.

Вообще, детективная развязка с чудесно ожившим Хомой Брутом, у которого получилось что-то вроде любовного треугольника с участием панночки и отца Паисия — это здание, на песке построенное. Тут возникает слишком много вопросов «а почему?», на которые трудно — точнее, невозможно — дать логичный ответ. Из-за этого финал картины выглядит скомканным.

Впрочем, отличные спецэффекты вполне искупают неудачную попытку переписать Гоголя. Чудовища выглядят очень правдоподобно и более чем внушительно.

Особенно ожившие вареники.

Ну, разве что явно резиновые рога болотного страшилища явились диссонансом. Что ж, это можно простить…

И, конечно, нельзя обойти вниманием славную украинскую горiлку, без которой эта замечательная история, скорее всего, не состоялась бы вовсе. Горiлка помогает Джонатану Грину наладить контакт с местным населением и преодолеть языковой барьер: поначалу он объясняется с пятого на десятое, но ближе к концу размовляет на мове почти без акцента. Испив горiлки, он, точно заправский шаман, открывает окно в потусторонний мир, общается с его страшными насельниками и даже удостаивается смертоносного взгляда самого Вия, однако не умирает, а получает откровение.

В связи с этим у автора статьи появилась идея нового бренда крепких напитков.

«Горiлка „Вий“. Посмотри в глаза чудовищ!»

Фото ИТАР-ТАСС/ Вячеслав Прокофьев