Поминки в «Августе»

Если вы когда-нибудь были на поминках… да что я говорю, все люди сознательного возраста когда-нибудь бывали на поминках, — то вы вспомните то странное состояние, которое снисходит на людей, стоит им только опустить в землю гроб. Кажется, черный дресс-код и ритуал специально выдуманы для того, чтобы хоть как-то загнать эту траурную вакханалию в рамки, но, как правило, это не очень получается. Столько откровений, сколько выплескивается за поминальным столом или около, не бывает даже на свадьбах. Оно и понятно — там еще людям жить, а тут все, последние счеты. «Август», собственно, картина на поминках: история одной семьи, которая предстает перед зрителем в концентрированном виде, в нескольких днях — более полусотни лет.

Основой для фильма послужила довольно свежая, но уже хорошо известная (Пулитцер 2008-го года) пьеса Трейси Леттса, драматурга родом из актеров — что не такое уж частое явление. Кстати, поклонники сериала «Родина» могут помнить Леттса в роли сенатора Локхарта, впоследствии — директора ЦРУ. Американская театральная премьера пьесы состоялась в 2007-м в Чикаго, позже был Бродвей, да и в России у «Августа» уже есть своя история — свои версии ставили в Омске, Новосибирске, Москве, Санкт-Петербурге. Что объяснимо — материал уж больно человеческий, тоже редкость на нынешнем поле драматургических экспериментов: здесь и конкретика отдельной американской семьи Среднего Запада, и классические (вплоть до родного нам Чехова) реминисценции, и разноплановые и разновозрастные герои, тесно и достоверно связанные между собой, и замечательные диалоги. Все это прельщает режиссера, но и (при недостаточном его классе) создает предпосылки к абсолютно актерскому кино, которое оказалось бы провальным, если бы не замечательный кастинг. Собственно, обе номинации «Августа» на «Оскар» — актерские, Мерил Стрип за главную женскую роль и Джулия Робертс за роль второго плана.

Героиня Мерил Стрип (Вайолет) — мать семейства, суперфемина с яйцами (бывает и такое). Она больна раком, она медикаментозная наркоманка, и ей неожиданно приходится хоронить мужа, крепкого семидесятилетнего старика, когда-то — подающего надежды поэта, последние полсотни лет — провинциального учителя и стабильного пьяницу. Муж уходит из дома, пару дней спустя шериф обнаруживает его утонувшее тело. На весть о пропаже в семейное гнездо в Оклахоме, округ Осейдж, слетаются родственники — сестра с мужем, комическая толстушка, бесподобно воплощенная характерной актрисой Маргарет Мартиндейл, их сын «малыш Чарли» (новая британская звезда Бенедикт Камбербатч), и три сестры, три дочери Вайолет и покойного Беверли — эту небольшую, но важную роль исполнил Сэм Шепард, в принципе не нуждающийся в представлениях — но мало ли — драматург, актер и сценарист в том числе «Забриски-пойнт». Застарелый конфликт, замешанный на супружеской измене, а также любви и родстве душ между матерью и старшей из дочерей, Барбарой в исполнении Джулии Робертс, — основная, пожалуй, струна фильма.

Уже отмечали, что Робертс в «Августе» невероятно хороша — образ вечной смешной девчонки, красотки-лягушонка с улыбкой до ушей порван вдрызг. Женщина за сорок, цельная натура, талантливая, но поставившая на семью и мужа, который уходит от нее к молоденькой любовнице, человек, который здесь и сейчас желает одного — чтобы оставили в покое, но как раз это и невозможно. Ты милая, добрая, красивая, страстная, но закрытая и жесткая — иными словами, ты — заноза в заднице, — так или примерно так характеризует ее непутевый муженек Билл (Эван Макгрегор). В доме предков именно Барбара противостоит безумию такой же крутой, но уходящей в эксцентричность матери, дает всем чертей, но в итоге все равно не выдерживает — фильм заканчивается кадром Барбары на шоссе за рулем пикапа. С точки зрения режиссуры правильнее было бы завершить его полуминутой раньше, когда героиня смотрит на выжженные в августе поля Оклахомы с убранной соломой, напоминающие нам какую-нибудь Орловскую область или Татарстан, потом садится в машину и уезжает. Оставляя свою любимую и безумную мать в белом доме-парнике с занавешенными (и даже заклеенными) окнами, иными словами — в аду, где темно и жарко, в обществе наемной индианки, которую мать упорно называет индианкой, а не native american, как учила ее правильная старшая дочь.

Интересно, что на этих поминках вскрывается несколько гораздо более взрывоопасных сюжетов, просто перечислю: измена (ы), педофилия, инцест, но стержнем конфликта все равно остаются отношения между матерью и дочерью, обе требовательны и обе не оправдали надежд друг друга. Твой отец с 4-х до 10 лет жил с родителями в автомобиле, мы были первыми в наших семьях, кто окончил школу, а вы восприняли университетское образование как должное! Да если бы вы вкалывали как мы при ваших возможностях, каждая из вас была бы президентом! — так говорит Вайолет своим дочерям, она человек еще околовоенного поколения, годов рождения до американского экономического бума 1950-х. В Барбаре тоже есть этот напор; так, она кидает в рожу терапевту материны таблетки в ответ на предложение сдать Вайолет в сумасшедший дом: на каждую упаковку есть ваш рецепт, заикнетесь еще про дурку — засужу!

Феномен «бабьего царства», оказывается, вовсе не является прерогативой Отчизны. Весь «Август» бьются два титана — Барбара с выражением лица крестоносца, не достигшего Святой земли, и Вайолет, которой, в свою очередь, ее мать на Рождество подарила вместо новых ковбойских сапожек — заляпанные навозом рабочие сапоги. А козла, который приставал к четырнадцатилетней дочке Барбары, в итоге тоже урезонивает баба — native American, шайенка Джоан, ударом лопаты промеж ушей.

Двое положительных героев-мужчин — муж сестры Чарльз (Крис Купер) и его (хотя и тут все сложно) сын «Малыш Чарльз» (Камбербатч). Оба так или иначе в пассивном залоге — пассионарная толстушка Метти Фей без зазрения совести вертит простаком-мужем и третирует сына, вымещая на нем собственную вину. Эти роли больше всего пострадали в русской дублированной версии; герой Купера превратился в мистера Очевидность, а малыш Чарльз и вовсе ненатурален, актер озвучки попросту не справился с интонациями Камбербатча, придав начитанному увальню Чарли оттенок имбецильности. Впрочем, обе главные героини смотрятся замечательно вне зависимости от языка, а Стрип еще и являет чудо перевоплощения сразу в нескольких Вайолет: то в угнетенную старуху с клочьями седых волос на голове после химиотерапии, то в эксцентричную мадам-правдорубку (черный парик, тонкий макияж, траурная брошь), то просто в женщину, которая бежит по выжженному полю, заранее зная, что бежать ей, собственно, и некуда.