Житие Миколая Онежского

Существует определённое дуракаваляние в литературе: анекдоты Хармса, стихи Глазкова, Лукомникова, Лесина и прочее. Есть нечто подобное, несерьёзное или не совсем серьёзное и в публицистике — Генис и Вайль, а также Лев Пирогов. Чем-то похожим занялся и Сергей Куняев, но уже в литературоведении.

Николай Клюев — личность загадочная, овеянная множеством мифом, легенд, анекдотов и сплетен. Лучше бы ей таковой и оставаться, не рушить сакральный образ. Но Сергей Станиславович взялся за великое дело — написал первую полноценную биографию Клюева для серии ЖЗЛ. А биография — это такой жанр, который требует серьёзности и въедливости (с этим делом у Куняева проблем не возникает), объективного взгляда и трезвости.

Существует исторический эпизод. Его свидетели разбились на два противоположных лагеря и описывают этот эпизод с разных сторон. Задача биографа, который стремится разобраться, развеять мифы и найти правду, состоит в том, чтобы поднять документы, обработать голые факты и взять из свидетельств очевидцев только проверенную информацию. У Куняева это получается далеко не всегда: его любовь к своему герою (в ней нет ничего плохого! да и как писать без любви!) зашкаливает и опьяняет.

Получается, что один Сергей Станиславович правильно понимает Клюева, все его поступки, все его стихи, а современники — сплошь мракобесы, сатанисты, масоны, большевики, развратники и преступники. Никто из них не мог здраво оценить гений простого деревенского мужика. Нет, даже не простого деревенского мужика, а «Посвящённого».

"Быть на траве зелёным, а на камне — серым" - жизненное правило поэта. Что это значит? Приспособление? Конечно приспособление! Так рассудит любой человек. А вот Куняев видит в этом большую религиозную силу, которая ведёт Клюева от староверов к хлыстам, от хлыстов в литературный бомонд, от литераторов к большевикам и так далее. Всюду необходимо быть своим — братом встречным-поперечным и «духовным супругом», дабы наставить их на путь истинный. Как Блока и Есенина, например.

Какой же Клюев поэт? Мессия! Пророк!

В общем, опьянение биографией и образом поэта очевидно.

Выглядят неоднозначно и даже обескураживающе попытки Куняева назвать чёрное белым, а белое чёрным.

Клюев был мистиком и фанатиком, пытался «наставлять на путь истинный» Блока и Есенина. Оба поэта, будучи сильными людьми, естественно, почувствовали, что им садятся сначала на уши, а после и попробуют вцепиться в загривок. Это почувствовали немногие, под обаяние Клюева всё-таки попали «новокрестьянские поэты».

— Вы хотите поговорить о боге? — стучатся сегодня в наши двери сектанты.

Тот же принцип был у Клюева.

Куняев говорит, что поэт от всей души, без тайных помыслов, но, может быть, с какой-то долей игры писал письма, полные похвальбы адресата, радости за него, чаяния о его успехах. Но это всё равно выглядит приторно. Современники Клюева называли это елейностью. Для Куняева это из того же разряда: «Быть на траве зелёным, а на камне — серым». Обрести, а затем наставить, несмотря ни на что, своих духовных побратимов.

Хорошо, что биограф приводит огромные цитаты из писем Клюева, где всё четко видно: и «медовые уста» поэта, и абсолютную провальность попыток самого Куняева как-то оправдать характер общения поэтов.

Сохранилась аудиозапись с чтением Клюевым поэмы «Деревня». Чтобы иметь представление о поэте, необходимо не только прочесть его стихи, но и желательно услышать, как он сам их читает. Голос Клюева на этой записи мы бы сегодня назвали «бабьим» (так выстраивает и образ поэта сам Куняев): так разговаривают бабулечки с окраин российских. Но декламация у поэта особенная — завораживающая, гипнотизирующая; даже если человек далёк от русофильства, от переплетений язычества и христианства, которые наполняют стихи Клюева, должное впечатление запись всё равно произведёт.

Стихи и проза Клюева вызывали и продолжают вызывать большой интерес читателей. Личность эта донельзя загадочная. О поэте выпускали монографии весь ХХ век — и у нас, и на Западе. С большим усердием занимались его творческим наследием. То есть. У Куняева было не так много работы, он пришёл в чистый и облагороженный сад, пусть и несколько заброшенный от того, что дорогу к этому саду знают немногие. Сергей Станиславович прибрался и предложил посетителям сада нелепые бахилы своего мировоззрения.

А в чём заключается это мировоззрение? Октябрьская революция — губительное событие в российской истории. Был прекрасный лель Сергей Есенин, у него был большой учитель и «духовный супруг» Николай Клюев. Со временем ученик ушёл, предал своего учителя и повязался с богохульниками, с людьми «не посвящёнными».

Это, поясню я, для случайного читателя, давняя война литераторов и исследователей литературы ХХ века, которые носят знамёна неприкрытого антисемитизма и совершенно дикого извода народничества, с прогрессивностью и с (пост)модерном (по Липовецкому). Для них футуризм, имажинизм, конструктивизм, ОБЭРИУ — словом всё, чем гордится литературная Россия, — есть «выкрутасы», «выверты», опошление языка, забывание своих корней и так далее.

Мягко сказать, такое видение ситуации в корни неверно.

Но вернёмся к Николаю Клюеву.

Эммануэль Каррер не так давно написал биографию Лимонова. Только не конкретного человека с бородкой а ля Троцкий, а литературного персонажа. Не знаю, специально или нет, но вышло именно так. Вот и у Сергея Куняева получилась не биография Николая Клюева, а какое-то житие или даже литературная икона выдуманного им святого Миколая Онежского.

Но, несмотря на это, всё-таки появление первой полноценной биографии Николая Клюева не может не радовать. Она лишний раз доказывает одну определённую вещь. Сергей Есенин — безусловный гений, но вокруг него стояли люди, с которыми и благодаря которым поэт стал тем, кем он является, — национальным поэтом или, как говорит Александр Андреевич Проханов, гением русского космоса.

Серебряный век и 1920-е годы породили, пожалуй, самое красивое и самое многочисленное созвездие на небесной карте русской литературы. Есть в этом «кентавре» яркие звёзды, есть и менее заметные. Читатель знает это созвездие с детства, он видит его каждый день, даже если не поднимает головы. И с каждым годом нарастает количество людей, которые приходят и протирают линзы на читательских телескопах.

Фото: обложка книги Сергея Куняева «Николай Клюев».