Как Басилашвили от 5 млн отказался

26 сентября 1934 года в Москве, в семье филолога Ирины Ильинской и «русского грузина», сотрудника столичного Политехникума связи Валериана Басилашвили родился сын Олег. Которому суждено было стать одним из самых любимых в СССР, а потом и в России актеров театра и кино.

Скромный дом на берегу залива

В поселке Репино близ Петербурга, где в теплое время года живет Олег Басилашвили, его дом — самый скромный. Считается двухэтажным, но второй этаж — это приспособленный под спальню чердак. Вокруг участка, засаженного плодовыми и хвойными деревьями, симпатичный низенький заборчик. Не сравнить с навороченными многоуровневыми усадьбами соседей из числа теперь уже экс-чиновников Смольного.

Строил и обустраивал свою дачу народный артист СССР, лауреат Государственной премии РФ, почетный гражданин Петербурга почти полтора десятка лет. Так долго, говорит, потому что не хватало времени. Но известно, что у Басилашвили и его жены — известной тележурналистки Галины Мшанской много личных средств уходит на благотворительные проекты. В частности, на поддержку своих коллег-актеров, оставшихся по какой-либо причине без работы, без дома, нуждающихся в дорогостоящем лечении. Так было, например, несколько лет назад, когда тяжело заболел известный актер Сергей Бехтерев…

Сам Олег Валерианович об этом никогда не говорит, предпочитая реально помогать, а не долго, как часто у нас бывает, обсуждать. О чем говорит охотно, так это о своем Большом драматическом театре им. Товстоногова, в котором служит с 1956 года. Об актерском поприще и зрителях. О любимых внуках, рядом с которыми сам, по его собственному признанию, молодеет.

Другой БДТ

— Большую часть своей театральной жизни я провел с Георгием Александровичем Товстоноговым. Затем с его последователем Темуром Чхеидзе. Сейчас тот театр кончился. А мы, большинство артистов нынешней труппы петербургского Большого драматического театра, ещё оттуда, с товстоноговских времен. В коллектив приходят новые люди, нам незнакомые. И страшновато: а что будет дальше? Но в тоже время интересно: может, что-то новое? Каждый думает: что будет лично со мной? А с моими товарищами? Дадут ли роли? Тут смесь сложных чувств.

При Товстоногове был один театр, теперь совсем другой. Что значит «другой»? Стены те же, работники в большинстве своем прежние, как и костюмеры, дирекция. Но нет великого режиссера, страшно нелюбимого в своё время ленинградской властью. Не стало на нашей сцене и спектаклей такого философского масштаба, которые умел создавать Товстоногов.

Были постановки иного уровня, иного мироощущения. Чуть лучше, чуть хуже. Но не такие… А теперь с режиссером Андреем Могучим, назначенным к нам полтора года назад, будет совсем другой театр. Могучий талантливый человек, но он ничем не напоминает ни Товстоногова, ни его последователя Темура Чхеидзе. Он самобытен, да. И я лично надеюсь, что эта самобытность в какой-то степени, а, может, и в большой степени, станет новым шагом вперед в жизни БДТ. Другого уже БДТ.

Изменился за последние два десятилетия не только наш театр, но и наш зритель. Увы, не в лучшую сторону. Добрее стал? Нет. Какие люди были, такие и остались. Что же изменилось? Атмосфера вокруг. Раньше кроме театра, а потом кино и телевидения, в сущности, не было никаких развлечений. Что оставалось нашим гражданам? Выстраиваться в очереди в Эрмитаж, чтобы как-то занять свой досуг, в театры. Сейчас миллиард развлечений. Потому часть публики пошла в мюзик-холлы, ночные клубы, рестораны.

Далее — публика наша развращена рекламой и клиповым сознанием. Ей хочется, чтобы всё прошло поскорее и при этом не надо было бы особенно задумываться. Видно театр в чем-то обманул их ожидания.

В каждом из нас «сидят» Бендер и Отелло

— Прекрасный актер Валерий Золотухин на свою знаменитую роль Бумбараша в одноименном фильме, как известно, напросился сам, сумев убедить режиссера в том, что он сыграет лучше, чем утвержденный уже артист. Я на такие вещи не способен. Даже если не получаю какую-то желанную для меня роль, всегда рад, если другой актер играет хорошо. Так было с Остапом Бендером. В экранизации «Двенадцати стульев» кинорежиссер Леонид Гайдай первоначально предложил главную роль мне. Только поставил условие: похудеть до 75 кг. Весил я тогда 100 кг. Дал на это два месяца. Точно в срок я позвонил ему, сказал, что «домашнее задание» выполнил, похудел, готов к работе. А мне в ответ: уже снимаем другого… Ну, нет, так нет. Не особо расстроился. Арчил Гомиашвили, как я позже убедился, прекрасно справился с задачей.

К слову, не все знакомые представляют меня в этой роли. А я себя Бендером очень даже представляю. В каждом из нас, стоит только немножко в себе покопаться, сидят и Бендер, и Хлестаков, и Отелло…

Самая любимая моя театральная роль последних лет — в спектакле Темура Чхеидзе «Копенгаген». Из-за ремонта основного здания театра он года три как не идет. Но есть надежда, что будет восстановлен. В основе пьесы — приватная встреча выдающихся ученых-физиков Нильса Бора и Вернера Гейзенберга, случившаяся в разгар Второй мировой войны и сыгравшая важную роль в расстановке сил между враждующими странами. Я играл Бора. Мы с режиссером и партнерами по спектаклю предлагали зрителю разобраться в сложнейших нравственных вопросах. Что важнее — цель или средства? И каким образом можно прийти к намеченной цели без побочных эффектов? Каждый раз ставили на сцене психологический нравственный опыт друг над другом и над публикой, в ситуации, которая происходила в далеком, казалось бы, 1941 году.

Мне нравилось обращаться напрямую к зрителям, провоцировать их к тому, чтобы думали, а не просто сидели-смотрели. Всегда считал и продолжаю считать, что такое явление как театр, создано не для того, чтобы люди, приходя туда, развлекались. Или, наоборот, глубоко задумывались. Нет, идут туда за чем-то иным. Например, наполнить свою душу. Важно, чтобы после наших спектаклей душа зрителя наполнялась благовонными винами, а не подсахаренной водой.

… А патриотом быть обязан!

— В конце 1980-х годов я был избран народным депутатом Съезда народных депутатов РСФСР. Позже работал в комиссии по культуре Верховного Совета Российской Федерации. Мог бы, наверное, стать политиком. Но я этого не хотел. Что точно хотелось, так это помочь гражданам нашей страны начать жить по-человечески. И мы с коллегами-депутатами из демократических партий очень много для этого сделали…

Можно многое ненавидеть в своей стране. И при этом помогать ей изо всех своих сил и возможностей. А можно говорить о любви к ней и считать всё, что ни делается, идеальным, громогласно приветствовать любое решение руководителей государства, не особо задумываясь о его сути. И кто, скажите мне, больше любит свою страну — тот, первый, ненавидящий творящуюся несправедливость, и помогающий с ней бороться или те, которые живут с ощущением, что всё делается правильно?

Александр Пушкин ненавидел ту Россию, в которой жил. Как и Лермонтов, написавший, помните: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ!..». И Есенин, называвший её «снеговой уродиной». И сколько каждый из них сделал своим творчеством для Родины, чтобы она превращалась в цивилизованное государство!.. Вот что такое для меня истинный патриотизм.

В Москву, на «Ужин с дураком»

— Меня спрашивают: 80 лет — это много для вас или мало, не давит ли возраст? Нет, не давит. Некогда о возрасте думать. В театре я занят в нескольких спектаклях: «Квартет», «Лето одного года», «Дядюшкин сон». Плюс антрепризная постановка «Ужин с дураком». Играю в Петербурге, в Москве. «Ужин» даём в столице по два раза в месяц. Москвичи очень хорошо принимают, чувствуется теплое зрительское восприятие. Петербург в этом отношении более холодный. Москвичи реагируют примерно так: ах, как здорово, сейчас питерцы нам сыграют! Зрители города на Неве намного сдержанней: ну, посмотрим, что они нам тут покажут. Видимо, климат сказывается.

Свои роли стараюсь играть хорошо. Иначе, зачем вообще выходить на сцену. Чтоб просто покрутиться перед зрителем? Возраст такой, что «крутиться» стыдно.

Мой отец Валериан Ношреванович артистов очень не любил. Считал, что актеры — это одна сплошная проституция. Говорил о них презрительно: «Намажут губки, нарумянят щечки — стыд, да и только». Когда узнал, что я поступил в Школу-студию МХАТ, его реакция на это была короткой: «Ты взрослый человек, имеешь право выбора. Но учти, что помогать тебя я не буду». И не помогал. Первые годы моей работы в театре — сначала в Волгограде, затем в Ленинграде — были очень тяжелыми и очень голодными. Приходили мысли сменить профессию. Но это значило бы признать правоту отца, признать, что потеряны годы. Только много позже, когда ленинградский БДТ уже в зените славы приехал на гастроли в Москву, папа, посмотрев пару спектаклей, сказал мне: «Вы делаете серьезное дело. Претензии свои снимаю. Работай!».

В последние годы нередко ловлю себя на том, что нет-нет, да и соглашусь с отцом в его отношении к нашей профессии. Всевозможные корпоративы по поводу, а часто без всякого повода, на которые зазывают известных артистов, разве это не проституция? Один наш богатый сосед по даче пригласил меня не так давно в Питере в ресторан, отметить свой день рождения. Сидели, говорили тосты, пили, закусывали. В какой-то момент к празднующим вышел приглашенный гость. Очень хороший артист, известный, играл во многих фильмах. Я решил было, что это племянник хозяина вечеринки. Оказалось, нет, призван был выступить перед жующей публикой, естественно, за деньги. Мне так неудобно стало: я, тоже артист, сижу, жую, а он передо мной…

Или другая история. Недавно мне предложили поучаствовать в одном телевизионном проекте. Надо было просто сидеть в жюри, изредка произносить какие-нибудь ничего не значащие слова, приветственно помахивать ручкой. И я, наконец, понял, почему многие мои знакомые из числа талантливых артистов, режиссеров, музыкантов частенько сидят и машут перед камерой в развлекательных телепрограммах, вместо того, чтобы готовить, скажем, новую роль, песню. Потому что на таких проектах круто платят. Мне, например, за несколько дней съёмок предложили 5 млн. рублей. Я ахнул. И — отказался. Жена моё решение одобрила. Всех денег не заработаешь, а себя и свою профессию ронять негоже.

Что кроме работы «двигает» меня сейчас в жизни? Двое внуков. Младшему, Тимофею, скоро год. Старшей, Маринике, 5 лет. Минувшим летом на даче с утра до ночи возился с ними. Не мог порой сесть и написать хотя бы страницу, как планировал для себя на каждый день. (О.Б. пишет новую автобиографическую книгу под условным пока названием «Плюс перфектум» — будущее в прошедшем, первая «Неужели это я? Господи…» вышла в 2012 году и почти сразу стала бестселлером — авт.). Такой визг стоит иной раз в доме!.. Чтобы успокоить внуков, решил как-то рассказать им мистическую историю. За основу взял булгаковский роман «Мастер и Маргарита», к ней немножко ещё присочинил. И сам себе подыграл. Так увлекся, что и детвору свою напугал и сам напугался от избытка в рассказе всякой разной чертовщины.

Проглядывает ли что-то актерское в моих малолетних внуках? Не знаю, не всматривался. Вырастут — сами определятся.

Фото автора