Урок Эстонии: фашизм не рентабелен

В Эстонии сделали то, на что не решились ни в одной стране мира, занимающейся переписыванием истории. В историческом центре Таллина летом воздвигли памятник эстонцам, служившим в СС и принимавшим непосредственное и активное участие в геноциде.

Конечно, члену Евросоюза пришлось несколько замаскировать суть памятника. Формально он посвящен эстонцам, отстаивавшим независимость Эстонии в 1918—1921 годах, и представляет собой огромное изображение ордена, учрежденного для награждения таких героев.

Проблема в том, что, как говорят историки, этим орденом не был награжден ни один человек: у независимой Эстонии было довольно много проблем, и о нем просто забыли. Вспомнили о нем чуть позже — когда Эстония была захвачена фашистами. Он стал эмблемой эстонского подразделения СС, прославившегося своими зверствами даже в те времена.

И говорить сегодня о том, что этот знак является памятью не об эсэсовцах, а о «борцах за независимость в 1918—1921 годах» (при том, что борьбы как таковой практически и не было) — примерно то же самое, что объявить свастику «древним символом братского индийского народа, не имеющим никакого отношения к Гитлеру».

Всерьез такое заявлять невозможно, но как пропагандистская «отмазка» это логическое построение годится. Правда, стеклянный крест с этой эмблемой изуродовал историческую панораму Таллина (который в советские времена был признан ЮНЕСКО уникальным памятником истории именно из-за нетронутости исторического центра), но это уже детали. Ненависть к советскому прошлому у нынешнего руководства Эстонии сильнее любви к национальной культуре. Тем более, что последняя, в отличие от напряжения отношений с Россией, не является средством получать помощь НАТО и Евросоюза.

Однако кризис меняет ситуацию. Враждебность к России, хотя и остается главным критерием демократии, кормит все хуже. И сравнение прибалтийских экономик очень наглядно показывает тупиковость модели конфронтации с Россией и внутреннего апартеида, избранной Эстонией и Латвией. Не стоит забывать, что эти два государства Евросоюза, кичащегося соблюдением прав человека, являются единственными в мире законодательно установленными режимами апартеида.

С экономической точки зрения прибалтийские страны, мягко говоря, невелики: ВВП Эстонии — 0,04% мирового, Латвии — 0,06%, Литвы — 0,08%. На фоне экономики Евросоюза, которая составляет чуть больше 30% мировой, Прибалтика выглядит позаметней: Эстония — 0.13%, Латвия — 0.19%, Литва — 0,26%.

Население всей Эстонии — 1 млн. 350 тыс. человек. Это один административный округ города Москвы. ВВП на душу населения у них составляет 17300 долларов, а в России только 11800. Но, если взять для сравнения соответствующий Эстонии по населению административный округ Москвы, у нас может оказаться и побольше. В любом случае, их 17300 долларов на душу населения вдвое ниже средних по Евросоюзу 36700 долларов. Уже из этого сравнения видно, что Эстония и Прибалтика в целом (у Эстонии максимальный ВВП на душу населения из всех прибалтийских стран) значительно ближе к России, а не к Европе.

Маленькие прибалтийские экономики существуют во многом за счет транзита. Любителям порассуждать о том, что экономики Прибалтики-де не зависят от российского транзита, можно посоветовать просто посмотреть на динамику их роста за 2000-е годы. С 2000 по 2008 год мир вырос чуть больше чем на 40%, Евросоюз — чуть больше, чем на 20%, а вот страны Прибалтики, как и Россия, увеличившая ВВП на 82%, — более чем на 80%. Кстати, Эстония — единственная прибалтийская страна, ВВП которой рос медленнее российского.

Это совмещение темпов роста однозначно указывает на исключительную важность российского транзита для Прибалтики. Наша экономика все эти годы росла за счет нефти, а прибалтийские экономики — за счет того, что мы за транзит этой нефти щедро платили.

Конечно, у Прибалтики были и другие источники роста, но они тоже сходят на нет.

Принципиальная разница между Литвой, Латвией и Эстонией заключается в том, что Литва, — может быть, в силу культурной специфики, может быть, потому что они хлебнули от своих «лесных братьев» больше, чем остальные, — единственная из прибалтийских стран не ввела режим апартеида и просто дала гражданство всем своим жителям.

При этом литовская экономика еще и имеет больший, чем две других, запас прочности, так как Литва «сидит» на транзите в Калининград. На этом же транзите в силу своего географического положения могли сидеть и Латвия с Эстонией, но их руководство повело себя настолько антироссийски, что России просто пришлось перенести от них значительную часть своего транзита. А российский туризм, который «кормил» значительную часть Таллина, естественным образом иссяк после официального надругательства над Бронзовым солдатом.

В 2008 году, когда в Эстонии и Латвии начался спад — на 3,7 и 4,6% соответственно, в Литве продолжался экономический рост, который составил вполне приличные 3%.

В 2009 году спад охватил и Литву, но все равно максимален он в Латвии, где в первом квартале составил 18%, затем идет Эстония с 16%, а в Литве он отчетливо меньше — лишь 12,6%: в полтора раза меньше, чем в Латвии.

Но главное не в этом, а в том, что источники развития практически исчерпаны — или сознательно подорваны. Как подорваны политикой руководства Эстонии и Латвии возможности сотрудничества с Россией. Некоторое время эти страны продержатся за счет стабилизационных займов МВФ. Но они лишь несколько отсрочат неизбежную девальвацию национальных валют, которая не просто поставит крест на стремлении в еврозону, кроме того — обрушит в нищету огромную (до 80%) часть населения, набравшую кредитов в евро.

Современное экономическое положение Эстонии и Латвии представляется наглядным доказательством того, что в современном мире фашизм, — и даже государственная политика его реабилитации, — попросту нерентабелен.

Михаил Делягин — директор Института проблем глобализации, д.э.н.

Фото [*]