Монологи М. Делягина: Культ личности Путина-Медведева

По данным центра Левады, за полтора года с марта 2006 по октябрь 2007 года резко, с 10 до 22% выросла доля россиян, считающих, что в России создан культ личности Путина. При этом весьма заметно — с 21 до 27% - выросла доля людей, считающих, что самого культа пока еще нет, но все предпосылки уже налицо. Доля считающих, что никаких признаков культа личности Путина нет, рухнула за то же время с 57 до 38%.

Эта тенденция производит шоковое впечатление, однако в последующие два года — с октября 2007 по октябрь 2009 — она исчезла. Отношение к предположению о возникновении в России культа личности Путина практически никак не изменилось. Причина этого понятна: «эффект Медведева». Появление преемника, создав хотя бы призрак политической конкуренции, объективно консервирует возможность культа личности первого (а формально — так и вообще второго) лица.

Вместе с тем, в октябре 2009 года мнения россиян о том, чьи интересы выражают Путин и Медведев, практически совпали, — хотя раньше в их восприятии существовали весьма серьезные различия. Парадоксально, что эти две фигуры перестали восприниматься общественным мнением как нечто различное именно тогда, когда они начали всерьез и открыто конкурировать друг с другом.

Строго говоря, различие, конечно, есть.

Оно заключается в том, что, если более четверти россиян считает Путина выразителем интересов «силовиков», то в отношении Медведева этой позиции придерживается лишь 15%. С другой стороны, 15% россиян считают, что Путин выражает интересы своего ближайшего окружения, а четверть — что Медведев выражает интересы ближайшего окружения Путина. Учитывая существенную близость (по крайней мере, в современном общественном сознании) понятий «силовики» и «ближайшее окружение Путина», это различие представляется не очень значительным.

Чуть меньше четверти россиян считает, что каждый из членов «тандемократии» выражает интересы «среднего класса, то есть людей со среднеевропейским уровнем достатка».

Около одной пятой россиян думает про каждого из них, что они выражают интересы «олигархов», и столько же — «простых людей». В последнем случае у Путина есть перед Медведевым преимущество в три процентных пункта, однако это отклонение находится в пределах статистической погрешности.

Каждый шестой россиянин считает, что Путин и Медведев выражают интересы государственной бюрократии, каждый седьмой — руководителей крупных предприятий («директорского корпуса»), каждый десятый — «всех без исключения», каждый двенадцатый — «культурной и научной элиты».

Историческое отличие проявляется в том, что 9% россиян считает Путина выразителем интересов ближайшего окружения Ельцина и лишь 4% считает таковым Медведева. С другой стороны, 7% полагает, что Путин выражает интересы интеллигенции, а про Медведева, несмотря на интенсивную рекламу соответствующей идеи, так думает лишь 9%.

Объективные причины «склеивания» образов понятны: с одной стороны, реклама обоих руководителей осуществляется если и не одними и теми же людьми, то, во всяком случае, сотрудниками одной и той же информационно-пропагандистской группы, склонных к одинаковым штампам и технологиям.

С другой стороны, государственный чиновник, представляя собой проявление одной из функций государства, поневоле воспринимается как его часть. Сохранить в общественном восприятии индивидуальность, противостоя тем самым нивелирующему влиянию государства, исключительно сложно, — причем тем сложнее, чем более высокий пост занимает данный человек. Два лидера одного государства со временем начинают походить друг на друга в общественном сознании, как две стертые монетки.

С точки зрения вероятного политического соперничества в рамках «тандемократии» «склеивание образов», стирая содержательные различия между соперниками, усиливает и так исключительно высокую склонность российского общества к «выбиранию сердцем», то есть на основе не программных тезисов и содержательных ожиданий, но преимущественно личных симпатий.

В краткосрочном плане это повышает шансы более молодого, интеллигентного и симпатичного Медведева. В среднесрочном же плане возникают потенциальные угрозы для будущего победителя, так как общественное мнение будет опасно разочаровано, когда обнаружит, что он мало чем отличается (по крайней мере, для самого общественного мнения) от своего побежденного предшественника.

Михаил Делягин — директор Института проблем глобализации, д.э.н.

Фото [*]