Монологи М. Делягина: Путин повторил ошибку Ходорковского

Наблюдатели всех мастей уже давно хихикают, просматривая передачи официального телевидения: не только поведение первых двух лиц российского государства, этой «нерушимой тандемократии», но и манера освещения их действий телевидением и другими СМИ создает устойчивое ощущение напряженной, интенсивной избирательной кампании.

Неясно, конечно, куда вообще могут избираться столь влиятельные фигуры, — но после чудовищных выборов 11 октября, дискредитировавших избирательную процедуру как таковую, выборы, действительно, имеет смысл проводить только неформально.

Тем не менее пусть неформальная, но, похоже, все-таки избирательная кампания уже изобилует многими забавными эпизодами с большим трагическим потенциалом.

Весьма существенным моментом представляется недавний визит премьера Путина в Китай.

В его ходе Путин, насколько можно понять, резко повысил степень открытости России для освоения китайцами. В частности, он допустил их к освоению российских сырьевых месторождений и согласился на размещение производств, обрабатывающих добытое в России сырье, на китайской территории. Такие уступки могут быть объяснены лишь предвыборной логикой достижения формального, внешнего успеха ценой любых содержательных уступок — лишь бы «картинка в телевизоре» была хорошей, а комментарии в СМИ — достаточно бравурными.

Как ни парадоксально, при этом Путин, по всей вероятности, попал в «ловушку Ходорковского»: резко улучшив отношения с Китаем и впервые допустив его к освоению природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока, он тем самым создал стратегическую угрозу для США, зорко следящих за всеми действиями Китая и особенно за расширением сферы его сырьевого влияния.

В результате своих успешных действий во время визита премьер Путин легко мог стать в глазах американской элиты человеком, вольно или невольно способствовавшим изменению геостратегического баланса в пользу Китая. Неважно, сделал ли он это от безысходности (а что еще делать после осознанного и последовательного отказа от модернизации, благодаря которому нефтедоллары вкладывались не в Россию, а в США и Евросоюз) или в рекламно-предвыборных целях, — важен политический результат. Ведь почти всякий политик, помогающий Китаю (кроме разве что Киссинджера), начинает восприниматься американской элитой как человек, способный нанести потенциальный вред США.

Весьма вероятно, что теперь пассивное неприятие Путина американской элитой (вызванное Мюнхенской речью и тем, что США, по некоторым признакам, поддерживают Медведева как более привлекательного для себя) дополняется уже и активным неприятием — как политика, усилившего китайскую угрозу для США.

Никогда не следует забывать того, что в 2003 году США не стали активно защищать Ходорковского в том числе потому, что тот выступал за строительство безальтернативного нефтепровода из Восточной Сибири в Китай, что воспринималось США как стратегическая угроза.

Медведев вряд ли сознательно содействовал осуществлению этого приема «политического айкидо», при котором сила противника обращается против него самого; скорее всего, это получилось случайно, — но воспользоваться ситуацией достойный ученик Путина не преминул.

Почти немедленно после визита премьера в Китай президент сделал заявление о том, что китайский путь развития не является образцом для России.

Данное заявление адресовано не Китаю (о котором, скорее всего, вообще не думали), но Западу и российской бюрократии; его следует рассматривать в рамках неформальной избирательной кампании, в которой участвуют президент и премьер.

Сигнал Западу прост: посмотрите, Путин договаривается с вашим злейшим конкурентом — Китаем, в то время как более ответственные, предсказуемые и конструктивные политики целиком и полностью стоят на вашей стороне и придерживаются ваших ценностей. Этот жест укрепит вызревшее достаточно давно отношение к Медведеву как к, насколько можно судить, «своему» человеку, переход реальной власти в руки которого представляется наиболее благоприятным сценарием.

Российской же бюрократии наглядно продемонстрирована аппаратно-политическая слабость Путина: оказывается, он, проводя исключительно сложные и тяжелые переговоры (достаточно указать, что объем заключенных контрактов — 3,5 млрд. долл. — оказался в полтора раза меньше предварительно согласованного), выполнял второстепенную задачу, не имеющую стратегического значения. Тем самым и сам Путин превращен во второстепенную фигуру — пусть пока лишь в рамках одного-единственного эпизода, но — лиха беда начало…

Михаил Делягин — директор Института проблем глобализации, д.э.н.

Фото [*]