Исламабад сажают на русскую «трубу»

Россия намерена построить в Пакистане газопровод стоимостью 2,5 млрд долларов, и контролировать его в течение 25 лет. Соответствующее межправительственное соглашение с Исламабадом одобрил 6 августа премьер РФ Дмитрий Медведев.

Согласно документу, российская сторона «организует финансирование» проекта, который будет идти с «максимальным использованием технологий, материалов и оборудования российского производства». В свою очередь, Исламабад гарантирует российским компаниям «возмещение всех прямых убытков» — даже в случае «военных конфликтов, революции, восстания, мятежа, бунта, терактов».

Строить газопровод в Пакистане будет корпорация «Ростех», а ее партнером выступит пакистанская Inter State Gas Systems (ISGS, совместное предприятие двух крупнейших газораспределительных компаний страны). По предварительной информации, в течение 25 лет газопровод будет находиться в собственности проектной компании под руководством «дочки» «Ростеха». После этого права собственности передадут Пакистану. При этом ISGS даст гарантии по загрузке газопровода и будет оплачивать транспорт газа по долгосрочному тарифу.

Газопровод длиной около 1100 километров и мощностью 12,4 млрд кубометров газа в год соединит терминал по приему сжиженного газа (СПГ) в Карачи с городом Лахор на севере страны. Терминал заработал в Карачи в этом году: американская Excelerate поставила регазификационное судно, которое служит хранилищем СПГ. Причем, это только начало — Пакистан объявили тендер на поставку еще одного такого терминала в 2016 году.

С одной стороны, строительство газопровода вопросов не вызывает. Для России геополитически важно укрепить позиции в Пакистане, в том числе в транспорте газа, поскольку в перспективе страна может стать важнейшим маршрутом по транзиту газа в Индию. Исламабад, напомним, уже давно ведет переговоры о строительстве газопроводов из Ирана (проект «Мир») и Туркмении (через Афганистан, проект TAPI), но пока до их реализации далеко.

С другой стороны — вопросы возникают к финансированию проекта, которое должна «организовать» российская сторона. Поскольку «Ростех» находится под санкциями, деньги, по мнению собеседника «Коммерсанта» в правительстве РФ, может предоставить Внешэкономбанк, и это будут «квазигосударственные деньги». Вот и напрашивается вопрос: действительно ли России необходимо вкладывать 2,5 млрд долларов в газификацию Пакистана?

Есть и другой вопрос. Непонятно, чей именно газ будет транспортироваться по новой пакистанской «трубе». По одной версии, наиболее вероятным источником поставок может стать Катар, который в строительстве «нитки» участия вообще не принимает. По другой версии, сжиженный газ сможет поставлять «Газпром». Между тем, на сегодня в России действует только один завод по сжижению газа — на Сахалине, причем его продукция законтрактована на годы вперед.

Что на деле стоит за проектом пакистанского газопровода, выгоден ли он России?

 — Объяснить проект пакистанского газопровода только рациональными интересами российского государства невозможно, — считает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО, доктор политических наук Михаил Александров. — На деле, мы рискуем крупными государственными деньгами в стране, не слишком дружественной России. И, несмотря на соответствующие пункты соглашения, остается открытым вопрос: что будет с нашими инвестициями, если завтра в Пакистане произойдет революция и начнется бардак по модели Афганистана. В итоге, на мой взгляд, со строительством газопровода получается довольно странная картина.

«СП»: — Чем ее можно объяснить?

— Мне приходит на ум только один вариант объяснения: в проекте, скорее всего, задействованы частные интересы крупных российских коммерческих игроков. В этом случае схема выглядит логично: риски на этапе строительства понесет российское государство, а выгода от обслуживания газопровода достанется группе частных лиц.

Эта схема, надо сказать, в России хорошо отработана: на государство у нас зачастую взваливается груз инвестиций, а на конечном этапе прибыль идет через сеть компаний, которыми владеют уже частные акционеры.

«СП»: — Есть ли геополитическая выгода от пакистанского газопровода?

— Явной выгоды я не вижу. Да, Иран — в теории — мог бы поставлять газ в Индию через территорию Пакистана. Но сейчас Тегеран нацелен, скорее, на поставки голубого топлива на европейский рынок.

Если же газопроводом через Пакистан будут пользоваться монархии Персидского залива, вот пусть бы они и давали деньги на строительство «нитки» — допустим, на паритетных началах.

«СП»: — Можно ли сказать, что строительством газопровода мы боремся за пакистанский рынок с Китаем?

— За рынки нужно, конечно, бороться. Но не таким же образом — вбухивая государственные деньги! Если кто-то из наших корпораций хочет побороться за пакистанский рынок — пусть вкладывает в это собственные средства. А чтобы борьба имела смысл, должна просматриваться явная коммерческая выгода, и риски не должны быть запредельными. Иначе это выбрасывание денег на ветер. И в случае с Пакистаном, увы, дело выглядит именно так.

Нам, я считаю, нужно брать пример с США. Даже если американцы кому-нибудь помогают — то только с коммерческой пользой для себя. Почему бы нам в случае с Исламабадом не придерживаться той же логики?

«СП»: — Проект газопровода может изменить отношение Исламабада к Москве?

— А зачем нам изменять отношение к себе Пакистана за такие деньги? Давайте, к примеру, просто предоставим ему кредит на 200 миллионов долларов — этого будет достаточно, чтобы изменить отношение в лучшую сторону.

Тем более, расположение со стороны Исламабада в любом случае будет временным. Как показывает опыт, в период получения денег от Москвы ее контрагенты начинают хорошо к ней относиться, но как только поток иссякает — отношения охлаждаются вплоть до враждебных.

Пакистан, я считаю, должен участвовать в строительстве газопровода собственными деньгами — только в этом случае он полностью разделит с нами риски…

 — Деньги на сооружение газопровода будут предоставлены Пакистану в виде кредитов, и эти финансовые схемы помогут привязать Исламабад к российским геополитическим проектам, — уверен президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов. — Например, при кредитовании можно будет использовать инструменты БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Напомню, Пакистан и Индия неслучайно собираются вступать в ШОС — одну из важнейших интегрирующих структур в регионе. Поэтому, я уверен, в ближайшее время влияние России и Китая в Пакистане будет только усиливаться.

Пакистан, кроме того, является одним из ключевых игроков на Ближнем Востоке. Между тем, России важно усилить свое влияние и на этом направлении, с учетом, что США постепенно уходят из Афганистана.

Словом, пакистанский газопровод — очень перспективный проект. И этот тот случай, когда игра стоит свеч…

 — Газопровод нужен, чтобы поставлять газ, в первую очередь иранский, потребителям в Пакистане, — говорит заместитель генерального директора по газовым проблемам Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач. — В стране довольно плотное население, и при этом высокий уровень энергетической бедности. В Пакистане, напомню, ощущается как дефицит топливных ресурсов, так и электроэнергии. Подчеркну: речь идет именно о подрядных работах по организации газоснабжения самого Пакистана, и эти работы не имеют ничего общего с поставками российского газа.

«Ростех» благодаря этому проекту выйдет на пакистанский рынок, и поможет российскому бизнесу укрепить позиции в регионе. Думаю, движение в этом направлении продиктовано геополитическими целями Москвы.

Что касается финансирования, на мой взгляд, платить за строительство газопровода будет именно Исламабад. Возможно, Внешэкономбанк предоставит пакистанской стороне кредит, а Пакистан заплатить этими деньгами «Ростеху».

Именно по такой схеме Россия, например, строит АЭС за рубежом. И не только РФ: многие страны именно таким способом поддерживают своих экспортеров — кредитуя покупателя с помощью экспортно-импортных агентств или банков.

Должен сказать, проект пакистанского газопровода — достаточно крупный по меркам отрасли. Скажем, тот же «Северный поток» обошелся в 9 млрд евро. Это значит, что в случае реализации проекта Россия действительно укрепит свои позиции на Ближнем Востоке…