«Маниловщина» Медведева: Экономика растет, бизнес развивается

В России продолжается восстановительный рост экономики. По итогам текущего года приращение валового внутреннего продукта (ВВП) составит более 2 процентов. Об этом премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил на саммите АСЕАН в столице Филиппин Маниле.

По словам премьера, Россия адаптировалась к новой экономической реальности. Среди принимаемых антикризисных мер Медведев назвал плавающий валютный курс и «режим инфляционного таргетирования», а также жесткий контроль бюджетного дефицита.

Поддержка перспективных отраслей позволила снизить зависимость страны от сырьевого экспорта, утверждает Медведев. Как следствие, вырос интерес зарубежных инвесторов к российским проектам. Так, объем прямых инвестиций за первую половину 2017 года увеличился в три раза.

Радужное экономическое будущее России премьер во многом связывает с развитием малого бизнеса. Нынешний охват населения мелким предпринимательством — 25% от всего населения, Медведев считает недостаточным. Таковых должно быть до 60% граждан.

«Самое главное, чтобы государство, государственная власть, правительство этому уделяли значительное внимание», — констатировал Медведев, занимающий должность главы кабинета министров последние пять лет.

Среди факторов, мешающих российской экономике развиваться, премьер назвал «новый протекционизм», реализуемый посредством внешних санкций.

Впрочем, в российском Белом доме, кажется, нашли этому асимметричный ответ. Департамент проектной деятельности правительства выступил с инициативой улучшить бизнес-климат в стране с помощью искусственного интеллекта. Электронный мозг будет генерировать типовые судебные решения и автоматически контролировать судебную практику.

Ученый-экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов видит в словах Медведева о ВВП манипуляцию фактами.

— Надо понимать, что когда речь идет о приросте ВВП в два процента, то это прирост не реального сектора экономики, а прирост того, что я называю «пеной». Дело в том, что методология расчета ВВП меняется на глазах. Так называемый «прирост» обеспечивает сфера услуг. Фактически, ускоряется движение денег в секторе услуг, в том числе финансовых, и создается впечатление, что растет реальный ВВП. А он не растет.

«СП»: — А что на самом деле происходит с реальным сектором?

— Если мы вычленим из общего объема ВВП долю реального сектора — то, что кормит, обогревает, защищает людей, то увидим, что эта компонента не только не растет, но и даже сокращается. Причем не только в относительном выражении, но и в абсолютном. То есть мы имеем дело со статистическими манипуляциями.

Тем более, что российским валовым внутренним продуктом управляет не г-н Медведев, а институты, которые находятся за пределами Российской Федерации. Это рейтинговые агентства, которые повысили рейтинговые оценки РФ в рамках спекулятивных или геополитических игр. Соответственно выросли котировки российских компаний на фондовом рынке и это тоже отразилось на показателе ВВП.

Так что, это все некие миражи. Г-н Медведев очень любит их созерцать и рассказывать нам о своих визуальных ощущениях.

«СП»: — Как бы вы оценили намерение премьер-министра довести долю россиян, участвующих в малом бизнесе с нынешних 25 до 60 процентов?

— Россия пока еще великая держава. И если она будет состоять из одних лавочников, мелких и мельчайших ларьков, то тогда она потеряет свой статус.

Если разобраться, то участие в мелком бизнесе — это защитная реакция российского населения на то, что происходило в стране последние четверть века. То есть это просто попытка выжить. Это совсем не значит, что люди всю жизнь мечтали заняться малым бизнесом. Многие из них хотели бы работать на серьезных предприятиях, разрабатывать серьезные технологические продукты, включая биотехнологии, авиационную технику, космос и т. д.

Если Медведев хочет увеличить долю малого бизнеса по численности занятых, то он будет и дальше продолжать процесс уничтожения крупной российской промышленности, которая и обеспечивает фундамент нашей независимости. Задача власти — обеспечить людей хорошо оплачиваемой, творческой работой, которая соответствовала бы уровню их подготовки. В частности, те люди, которые ранее получили хорошее образование, тяготятся своим статусом предпринимателей малого бизнеса.

Актуальные проблемы, стоящие перед бизнесом, «СП» перечислил исполнительный директор объединения предпринимателей «Опора России» Андрей Шубин.

— Среди традиционных проблем доступ к финансовым средствам. Это самое главное для развития бизнеса. Долгих и дешевых денег нет. ЦБ пока не готов и банки не готовы. Хотя есть отдельные программы по субсидированию, появились лизинговые операторы, но пока все это не запущено на полную мощность.

Кроме этого, есть проблема теневого бизнеса. Условных самозанятых у нас, по словам Голодец, 20−30 млн человек. Контрольно-надзорную деятельность тоже никто не отменял. Закон об этом не могут принять вот уже три года. Цифровые технологии привели к тому, что предпринимателям стало в чем-то даже хуже. Слишком пристально смотрят.

Но самая большая проблема в том, что у наших молодых людей нет особого желания заниматься предпринимательской деятельностью. Все хотят идти в чиновники или в менеджмент госкорпораций. Доля государства сейчас растет, у него получается все намного дешевле и предпринимателю становится невыгодно конкурировать с госструктурами.

Президент коалиции владельцев малых торговых форматов Владлен Максимов возлагает политическую ответственность за сложившееся положение дел на правительство.

— Цифра в 60 процентов, озвученная премьером выглядит странно. Разговоры о том, что у нас малый бизнес недоразвит, что его надо увеличивать в два-три раза, ведется еще с тех времен, когда Медведев был еще президентом. Для такого прорыва нужны некие революционные меры, но их не видно. Напротив, мы видим, что малая торговля живет в последние годы в тяжелых условиях, поправки в закон о торговли, написанные уже два года назад, не принимаются. В других сферах похожая история.

— То есть, все плохо?

— Что-то левой рукой делается, конечно, но правой делается в противоположном направлении. Ну, будет у нас занятых в малом бизнесе не 25 процентов населения, как сейчас, а 27, а потом 24… Я не вижу трендов, которые могли бы радикально переломить эту ситуацию.

«СП»: — Цифра в 25 процентов тоже кажется завышенной…

— Если считать всех малых предпринимателей — ИП и всех руководителей ООО, которые по обороту и числу занятых подходят под категорию малого бизнеса, добавить туда их сотрудников и членов их семей, то может быть и получится цифра близкая к 25 процентам.

Сейчас везде идет укрупнение. В ЖКХ, в рекламе. Из этих сфер в крупных городах малый бизнес активно изгоняется. Но для того, чтобы увеличить долю малого бизнеса в каких-то отраслях должны происходить противоположные процессы. Мне такие неизвестны, хотя я общаюсь с коллегами из разных сфер.

«СП»: — Кто, по-вашему, несет политическую ответственность за эту ситуацию?

— Дмитрий Анатольевич имеет прямое отношение к принятию решений по этой теме. Причем тут не нужно никакой вселенской политической воли, без которой ничего не получится. Для того, чтобы улучшить ситуацию — сделать если не 60 процентов, занятых в малом бизнесе, но хотя бы 30−35, он имеет все полномочия.

По мнению старшего юриста BMS Law Firm Тараса Хижняка, использование искусственного интеллекта (ИИ) в правовой сфере с целью улучшения бизнес-климата имеет все же свои границы.

— Идея интересная. Российское законодательство нуждается в гармонизации — слишком много устаревших норм, а также положений, которые противоречат друг другу. Это касается как непосредственно законов, так и разного рода подзаконных актов. Создание системы электронных кодексов должно стать завершением этого этапа. Это современный подход к усовершенствованию законодательства, который может оказаться очень эффективным на практике.

Однако вопросы возникают при определении границ использования ИИ для вынесения решений. Автоматизированная система не может подменять судью, так как это будет нарушением всей идеи правосудия. Однако применение ИИ для облегчения деятельности судей все же возможно — например, при вынесении судебных приказов или при подготовке актов, которые потом будут утверждаться.