Санкции загоняют российский бизнес в гетто

Несмотря на регулярные заявления властей о том, что американские санкции вовсе не так страшны, как пытаются представить в Вашингтоне, ограничительные меры все больше влияют на работу российских компаний. СМИ узнали, что из-за санкций «Силовые машины» Алексея Мордашева столкнулись с серьезными трудностями с выполнением контракта во Вьетнаме по строительству теплоэлектростанции «Лонг Фу-1». Компания не успевает завершить работы в срок и просит вынести вопрос на российско-вьетнамскую межправительственную комиссию в октябре. В противном случае, ей грозят штрафы в 200 тысяч долларов за каждый день просрочки.

Под санкции США компания попала 26 января 2018 года. В холдинге введение ограничительных мер назвали незаконным и противоречащим нормам ВТО, а также методом недобросовестной конкуренции, но санкции все равно вступили в силу. О том, что у компании возникли проблемы при исполнении зарубежных контрактов, СМИ начали сообщать уже весной, а о вьетнамской ситуации стало известно в мае.

«Интерфакс» сообщил, что «Силовые машины» не могут получить экспортную выручку в размере 102,3 млн. долл. (более 6 млрд. руб.) за сооружение ТЭС, так как банки-нерезиденты отказываются проводить платежи в адрес подсанкционного лица. У вьетнамского заказчика — государственной компании PetroVietnam (PVN) — не было полномочий от органов власти на изменение контракта, валюты и банков, задействованных в расчетах.

Контракт на строительство ТЭС «Лонг Фу-1» общей мощностью 1200 МВт был заключен вьетнамской стороной с международным консорциумом PM-PTSC во главе с «Силовыми машинами» в декабре 2014 года. Доля «Силовых машин» в контракте составляет 930,7 млн. долл. при общей стоимости проекта 1,2 млрд. долл. Вьетнамская PTSC занимается общестроительными работами стоимостью 204 млн. долл. Срок окончания проекта — 2019 год, причем первый энергоблок должен быть сдан уже в этом октябре, а второй — в феврале 2019 года.

Но, как пишет «Коммерсант», из-за усугубившихся проблем, связанных с санкциями, задержка составит как минимум 15 месяцев по первой очереди и 18 — по второй. Среди называемых трудностей не только невозможность совершать взаиморасчеты, но и бегство более полутора десятков крупных контрагентов, включая американскую GE, которые не хотят работать с подсанкционной компанией.

Также в апреле «Силовым машинам» был отключен доступ к облачному сервису Hybris Cloud for Customer германской SAP SE — крупнейшего мирового производителя программного обеспечения для управления предприятиями. В том же месяце Алексей Мордашов на заседании правительственной комиссии по импортозамещению попросил государство помочь компании в доступе на внешний рынок, который осложнился после введения США санкций, а также предоставить преференции на внутреннем рынке.

В случае с вьетнамской ТЭС, «Силовые машины» уже выплатили подрядчикам более 505 млн. долл., но получили от заказчика только 253 млн. долл., так как вышеупомянутая экспортная выручка не была переведена на счета. Ситуация усугубляется тем, что между сторонами был заключен ЕРС-контракт, согласно которому подрядчик выполняет полный цикл работ и несет ответственность за риски, связанные со строительством.

Чтобы решить хотя бы часть проблем, в «Силовых машинах» предлагают подписать допсоглашение и перевести стоимость контракта из доллара в евро, а валютой платежа сделать рубль. Кроме того, банковские гарантии по соглашению предлагают заменить на гарантийное или страховое обеспечение Российского экспортного центра. Также в российской компании настаивают на том, чтобы Вьетнам выдал госгарантию в качестве обеспечения для российских кредиторов либо снял с компании обязательства по организации финансирования проекта.

Эти вопросы уже несколько раз выносились на межправительственный уровень, и даже обсуждались на переговорах Владимира Путина с генсеком Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом 6 сентября, но необходимые решения так и не были приняты, из-за чего сроки проекта еще больше сдвинулись.

Если с вьетнамской ситуацией, как считает директор московского офиса Urus Advisory Алексей Панин, еще можно разобраться, проведя соответствующую юридическую работу, то в целом для попавших под санкции российских компаний положение на зарубежных рынках неутешительное. А если учесть, что санкционные списки еще будут расширяться, а очередные нововведения возможны уже в ноябре, властям необходимо ускорить методы по минимизации этих рисков, иначе поддержка попавших под удар компаний начнет съедать львиную долю бюджета.

— Видимо, в контракте изначально не были заложены санкционные риски, поэтому сейчас возникли проблемы, — говорит Алексей Панин. — Но Вьетнам относится к России достаточно дружелюбно и корректно. В какой-то степени это даже более очевидный локомотив российского разворота на Восток, конечно, с поправкой на размер. Поэтому я бы не стал драматизировать ситуацию.

Предложенные меры вполне могут помочь обойти санкции. Да, в результате этого могут возникнуть проблемы — сдвинутся сроки реализации, увеличится финансовая нагрузка на проект, изменится список контрагентов. Тем не менее, выход из долларовой зоны поможет минимизировать риски санкций, в том числе вторичных.

Я удивлен, что не предлагается воспользоваться новыми российскими офшорными зонами, чтобы дополнительно минимизировать эти риски. Наверное, это связанно с тем, что еще не до конца понятно, что именно мы собираемся делать с этим давно не виданным в России зверем. Сложившаяся ситуация представляет большой простор для нормальной юридической работы. Возможно, были допущены ошибки и недооценены риски на ранних этапах. Ответственность за эти просчеты имеет смысл разделить между российской и вьетнамской стороной.

Но не думаю, что это должно привести к закрытию проекта или другим принципиальным решениям. Если юридическая работа будет нормально проведена, строительство доведут до конца. В крайней случае, придется пересмотреть список участников проекта, но в этом тоже нет ничего страшного. Это уже приходилось делать другим компаниям, тому же НОВАТЭКу, и ничего, нормально все работают. Просто на смену тем, кто не хочет или не может сотрудничать приходят те, кто хочет и может.

«СП»: — Это только один пример, что ждет остальные российские компании, хотят ли с ними сотрудничать иностранные партнеры?

—  Есть два ключевых фактора, которые оценивает инвестор, когда входит в проект — это риски и прибыль. Чем выше риск, тем выше должна быть прибыль, чтобы обосновать участие в этом рискованном проекте.

Санкции, как некий новый фактор российских международных бизнес-реалий, эти риски повышает. Их нельзя игнорировать, они грозят реальными потерями, соответственно, ожидания по прибыли становятся достаточно высокими. В результате у России на площадках по всему миру появляется намного больше конкурентов, чем раньше. Инвестор размышляет так: зачем идти в Россию, чтобы сделать 10% годовых, если можно зайти в Китай и сделать 7%, но без каких-либо рисков?

С другой стороны, нужно понимать, что если компания может делать бизнес в России, это вовсе не означает, что она на тех же условиях может заниматься бизнесом в Китае или других странах. Для многих компаний Россия была ключевым рынком, и если им не удалось провести переориентацию, работа с нашей страной даже в условиях санкций остается более выгодным вариантом.

Так что американские санкции — это большая проблема для российских компаний. Но пока это еще не иранский сценарий. С Россией можно работать, и для многих компаний сотрудничество с нашими предприятиями остается наиболее приемлемым, потому что другие варианты еще дороже. Но, конечно, это не означает, что мы можем вести себя так, как в конце нулевых или начале десятых годов. Тогда мы могли сказать «нет» какому-то капиталу, просто потому, что он нам не нравится. Сейчас такого выбора у нас нет, мы приветствуем любой капитал.

«СП»: — Может ли курс на дедолларизацию облегчить взаимодействие с иностранными партнерами, уменьшить риски для российских компаний?

— История с дедолларизацией очень сложная. Не так просто взять и перейти на расчеты в рублях или национальных валютах. Когда несколько лет назад говорилось об интересе японских инвесторов к российской экономике, возникли проблемы как раз в связи с валютными вопросами. Грубо говоря, не было вариантов, с помощью которых они просто могли бы завести деньги в нашу экономику.

В дедолларизации есть две основные проблемы. Первая трудность в том, что приходится ломать то, что работает. Пока расчеты в долларах остаются самым простым вариантом международных взаиморасчетов, все остальные сложнее и хуже.

Вторая же связана с нестабильностью рубля. Мы относимся к странам с развивающейся экономикой, и по разным причинам, включая ниспадающее ралли Турции, эти экономики находятся под серьезным давлением. Вести расчеты в валюте, которая может обвалиться к доллару на несколько процентов, очень рискованно. Нужно понимать, что в некоторых отраслях, в том же трейдинге, несколько процентов могут составлять вообще всю прибыль. Поэтому расчеты в рублях некоторые виды бизнеса делают нерентабельными. Да, эти риски можно хеджировать, но это все равно дополнительная финансовая нагрузка.

Расчеты в рублях — пока не оптимальный вариант, который повышает расходы на то, чтобы минимизировать риски, таким образом, выкидывая из портфеля ряд проектов, которые могли бы быть интересны зарубежным инвесторам. Задача российских властей в том, чтобы разработать эффективный механизм и минимизировать эти риски, возможно, даже взять их на себя.

---

Новости экономики: Меркель поедет на Украину для обсуждения антироссийских санкций

Санкции:Кудрин призвал Путина покаяться и поднять «белый флаг»