Паразиты и проходимцы цифрового мира

Тема цифровой экономики продолжает оставаться ключевой для мировых СМИ. Нас убеждают в том, что цифровая экономика должна прийти на смену традиционной и, в конце концов решить насущные проблемы человечества — накормить, напоить, одеть, согреть, создать жизненный комфорт, обезопасить и даже продлить жизнь человека. Мол, цифровая экономика — это и есть то постиндустриальное общество, о котором начали говорить еще в прошлом веке как идеале человечества. Как следует из самого термина «постиндустриальное общество», предполагается, что промышленность исчезнет, а на ее место придут различные услуги. А помноженная на возможности информационно-компьютерных технологий (ИКТ), сфера услуг и станет той самой вожделенной «цифровой экономикой», о которой сегодня трубят политики, ученые и журналисты. И которая приведет к росту «общественного благоденствия».

Как меня учили еще в советское время, большая часть услуг не создает общественного продукта, а лишь участвует в его перераспределении. К «созидательным» («производительным») услугам относятся те, которые связаны с удовлетворением жизненно необходимых потребностей человека, — транспортные, жилищно-коммунальные, бытовые. А так называемые «финансовые» и «торгово-посреднические» являют собой услуги, не создающие общественного продукта, а лишь перераспределяющие тот продукт, который создан реальной экономикой. К последней в первую очередь относится промышленность, в нее также входят сельское и лесное хозяйство, строительство и достаточно небольшой набор «созидательных» услуг. Очевидно, что постиндустриальное общество без реальной экономики — полный нонсенс.

Видимо, указанная теория нужна для того, чтобы обосновать и оправдать чрезмерно быстрое развитие сектора услуг в экономике. Еще в начале 60-х годов прошлого века в ВВП США на долю промышленности, сельского хозяйства и строительства приходилось более 50%. Сегодня — около 20%. Остальное — различные услуги. В их составе имеются, конечно, транспортные и некоторые другие «созидательные» услуги. Но львиная доля услуг носит перераспределяющий характер, на них приходится около 70% ВВП США. Многие из таких «услуг» правильнее называть не «перераспределяющими», а «грабительскими». Такие «услуги» используются «хозяевами денег» и крутящимися вокруг них спекулянтами для того, чтобы обворовывать миллионы доверчивых граждан, наивно верящих в теории «народного капитализма» (согласно этим теориям, каждый может стать успешным капиталистом, занявшись операциями на финансовых рынках).

Значительная часть всех ИКТ реализуется именно в секторе непроизводительных, перераспределяющих услуг. Это, прежде всего, электронный банкинг (ЭБ) и электронная коммерция (ЭК). Это на сегодняшний день основная часть «цифровой экономики». Но, в конечном счете, целью «цифровизации» банковского и торгового дела является наращивание прибыли. А прибыль, как известно, и есть проверенный веками инструмент, с помощью которого капиталисты перераспределяют общественный продукт в свою пользу. Прибыль — узаконенное при капитализме обворовывание общества. Ни о каком приумножении «общественного благоденствия» речи быть не может.

Мир криптовалют — «цифровое казино»

Несколько лет назад возник такой феномен цифровой экономики, как криптовалюты. На сегодняшний день криптовалюты, не получив еще легального статуса, де-факто уже занимают заметное место в цифровой экономике. На примере мира криптовалют особенно хорошо просматривается паразитический характер всей цифровой экономики.

На первый взгляд, мир криптовалют (цифровых денег) достаточно изолирован от реальной экономики. Он представляет собой закрытую сферу, в которой имеет место производство криптовалют (майнинг) и осуществляется торговля (спекуляция) ими на специальных крипто-биржах. Этот мир можно условно назвать «цифровым казино».

Но это «казино» не настолько безобидно, поскольку тысячами нитей связано с реальным, нецифровым миром. Прежде всего, «цифровые деньги» рано или поздно выходят за пределы «казино» и конвертируются в привычные валюты, которые, в свою очередь, используются для покупки реальных товаров и активов. Кроме того, выходящие из «казино» криптовалюты могут сразу уходить на «серые» и «черные» рынки, без всяких конвертаций. Правда, там они могут использоваться для приобретения не только обычных товаров и активов, но также для покупки «серых» и «черных» товаров (наркотики, оружие и др.), а также «серых» и «черных» услуг (например, оплата террористических операций, заказные убийства). Налицо не только паразитирование мира «цифровых денег» на реальной экономике, но также связи этого мира с криминалом.

Однако паразитирование мира криптовалют на реальной экономике указанными выше моментами не ограничивается. Этот мир вытягивает из сектора реальной экономики ресурсы, которые необходимы для жизнедеятельности «цифрового паразита».

«Цифровое казино»: паразитирование на трудовых ресурсах

Прежде всего, трудовые ресурсы. В процесс майнинга криптовалют и последующие операции с ними в «цифровом казино» вовлечено гигантское количество людей трудоспособного возраста. Особенно высок процент трудоспособного населения, ушедшего в «цифровое казино», в тех странах, где процветает безработица и низкий уровень жизни. Имеются лишь экспертные оценки по занятости в «цифровом казино». По всему миру число занятых майнингом уже исчисляется десятками миллионов человек. Пока данный вид деятельности носит в основном «серый», «теневой» характер. Но кое-где он легализуется и даже начинает стимулироваться государством. Так, с прошлого года Венесуэла призывает своих граждан создавать фермы для майнинга криптовалют по всей стране. Правительство разработало программу добычи криптовалют, в которую президент Николас Мадуро надеется привлечь как минимум миллион человек — студентов университетов, безработных, матерей-одиночек и бездомных.

Мадуро сказал, что молодые люди должны быть «смелыми» и создавать «криптовалютные фермы по всей Венесуэле». И это происходит, между прочим, на фоне того, что нефтедобыча в стране падает. А проекты глубокой переработки «черного золота», которые были разработаны и одобрены еще при президенте Уго Чавесе, заморожены и забыты.

Понятно, что такие «перекосы» в развитии современной Венесуэлы объясняются, в первую очередь, внешними факторами. А именно официальными и неофициальными санкциями со стороны северного соседа — США. Не думаю, что борьба с безработицей путем стимулирования цифрового майнинга — правильный выход из нынешней сложной ситуации. В этой связи можно было бы вспомнить «новый курс» американского президента Франклина Рузвельта. В 30-е годы в Америке была страшная безработица. В рамках политики «нового курса» была запущена программа общественных работ (строительство дорог и других объектов инфраструктуры), которая позволила снизить напряжение на рынке труда.

Возвращаясь к правительственной программе Венесуэлы по стимулированию цифрового майнинга, отмечу две главные ее угрозы. Во-первых, в какой-то момент времени весь мир криптовалют вместе с их майнингом рухнет. Во-вторых, страна может потерять значительные трудовые ресурсы. Ведь молодые люди, которые окажутся в одночасье не у дел, ничего другого, кроме цифрового майнинга, делать не научились. Этому поколению молодежи, оказавшемуся в эпицентре бума криптовалют, некоторые социологи прочат будущее «цифровых овощей».

Не обошла цифровая чума и Россию. Президент Российской ассоциации криптовалют и блокчейна (РАКиБ) Юрий Припачкин в прошлом году заявил: «Майнингом криптовалюты России занимаются 1,5 млн. человек. Это существенно больше, чем занято в аэрокосмической отрасли и металлургии. Никто больше не хочет идти на завод (и не пойдёт)». На середину текущего года, по данным РАКиБ, количество компаний, занимающихся майнингом в России, достигло 75 тысяч; прирост за полугодие составил 15%.

«Цифровое казино»: паразитирование на энергетических ресурсах

Еще более ярким является паразитирование «цифрового казино» на энергетических ресурсах, создаваемых реальной экономикой. Уже стало ясно, что создание цифровых денег — достаточно энергоемкая деятельность. Причем динамика энергопотребления является далеко не линейной. Применительно, скажем, к биткойну (наиболее популярной криптовалюте) обозначилась достаточно неприятная закономерность: создание каждой новой единицы (монеты) требует все большего количества энергии. Более того, даже если выразить стоимость криптовалюты в долларовом эквиваленте, то прирост цифровой денежной массы на каждый дополнительный доллар также требует относительно больших затрат энергии. В данном случае речь идет об электрической энергии.

О безумно высокой энергоемкости цифрового майнинга уже давно писали и говорили многие эксперты. Для многих индивидуальных «шахтеров» (те, кто «добывает» криптовалюту) издержки «добычи» становятся не подъемными. Они начинают «оптимизировать» их, занимаясь, например, кражей электроэнергии. Или выводя свои мощности по «добыче» в страны с более низкими тарифами на электричество. Но магистральным путем стало то, что в учебниках по марксистской политэкономии капитализма называется «концентрацией» и «монополизацией» производства и капитала. Происходит объединение индивидуальных «шахтеров» в «пулы». В майнинге биткойна сегодня доминирует три крупных пула, на которые приходится 55% всей вычислительной мощности. Фактически в сфере криптовалют происходит стремительная монополизация.

Согласно статистике информационно-аналитического центра Digiconomist, на конец прошлого года энергопотребление сети биткойн в приведении к годовому счислению достигло 35,77 ТВт⋅ч. Это больше, чем годовое энергопотребление Дании (33 ТВт⋅ч), Беларуси (33,8 ТВт⋅ч) или Болгарии (34,9 ТВт⋅ч). Год назад на биткойн приходилось 0,16% мирового потребления электроэнергии. На конец этого года прогнозируется, что эта доля увеличится до 0,5%. А с учетом того, что имеется множество других криптовалют, «цифровое казино» в настоящее время может отсасывать до 1 процента всей электроэнергии, генерируемой в мире. Очевидно, что оценки очень приблизительные, прежде всего потому, что часть электроэнергии отсасывается нелегально. Но тенденция очевидна: криптовалютный «паразит» будет наращивать и в абсолютном, и в относительном выражении масштабы такого энергетического «отсоса».

Несколько дней назад в научном издании Nature Sustainability был опубликован обзор исследования, проведенного американскими специалистами Максом Краузе (Max Krause) и Табетом Толайматом (Thabet Tolaymat): «Количественные оценки энергозатрат и углеродных выбросов, связанных с майнингом криптовалют».

Для исследования кроме биткойна были взят еще ряд популярных цифровых валют. Выяснилось, что бизнес, связанный с созданием биткойна, является самым энергоемким. В 2018 г. для майнинга биткоина потребовалось 19 МДж энергии на сгенерированный доллар, а для Ethereum, Litecoin и Monero — 9, 15 и 14 МДж соответственно. Впрочем, «добыча» Ethereum, Litecoin и Monero началась существенно позднее, чем биткойна. Если им удастся выйти на такую же высокую орбиту, как биткойн, то их энергоемкость может оказаться выше, чем и биткойна.

Публикация исследования, проведенного Максом Краузе и Табетом Толайматом, вызвала большой резонанс в СМИ еще по той причине, что эти американские специалисты сравнили «добычу» криптовалют с добычей золота и ряда других металлов. Речь идет о показателях энергопотребления в расчете на 1 доллар добываемого металла. Традиционная добыча алюминия, меди, золота, платины и редкоземельных элементов стоимостью в 1 доллар требует 122, 4, 5, 7 и 9 МДж соответственно. Получается, что майнинг криптовалют (в долларовом эквиваленте) более энергоемок, чем добыча ценных металлов (за исключением алюминия), имеющих аналогичную рыночную стоимость. Это перечеркивает такое преимущество криптовалют, как низкие издержки на их производство. Они оказываются не такими уж «виртуальными» и «бестелесными», как их представляют.

Я прикидывал «на коленке» энергоемкость создания официальных денег, пользуясь имеющимися в открытом доступе данными. Выясняется, что даже выпуск наличных денег (бумажных банкнот) требует энергии примерно на два порядка меньше, чем нынешний биткойн (в пересчете на долларовый эквивалент). Уже не приходится говорить о безналичных деньгах, они действительно почти «бестелесны» с точки зрения энергетических затрат.

Реальная цена «цифровых» забав

Еще один неприятный для криптовалют момент, содержащийся в указанном исследовании американских специалистов, состоит в том, что они вносят заметный вклад в разрушение окружающей среды. Они развеяли миф о том, что криптовалюты — невинная забава «цифровых чудаков». Поскольку основными источниками электричества служит ископаемое топливо — уголь и газ, его потребление может оказывать значительное воздействие на природную среду.

По оценкам Краузе и Толаймата, майнинг четырех основных криптовалют (Bitcoin, Ethereum, Litecoin и Monero) на протяжении всего периода их наблюдений (30 месяцев) стал причиной выбросов двуокиси углерода в размере от 3 млн. до 15 млн. тонн. За два года, с июня 2016 г. по июнь 2018 г., криптовалюты привели к выбросу в атмосферу дополнительных 16,5 млн. тонн углекислого газа. «Я верю, что через пять лет вы сможете купить что-нибудь на Amazon или заказать напиток в кофейне, оплатив криптовалютой, — отмечает Макс Краузе. — Но я хочу, чтобы люди осознавали реальную стоимость этой новой технологии».

Действительно, реальная цена, которую человечеству придется заплатить за свои опасные игры под названием «цифровая экономика», бесконечно высока. «Цифровая экономика» ведет к разрушению реальной экономики путем паразитического высасывания из нее вполне реальных ресурсов — человеческих, энергетических и финансовых. Уже не приходится говорить о духовно-нравственном и даже интеллектуальном повреждении человека. Но дело в том, что инициатива организации проектов криптовалют, в конечном счете, принадлежит «хозяевам денег». Они вынашивают планы стать «хозяевами мира». И ради этого за ценой не постоят. «Цифровая экономика» — их проект. Но за красивой вывеской «цифровая экономика» скрывается другая вывеска. Она уже заготовлена. И в нужный момент вывески поменяют. На той, другой вывеске написано: «Цифровой концлагерь».

---

Новости экономики: Стала известна общая сумма долгов россиян