Рубль подавился Биг Маком

Журнал The Economist назвал рубль самой недооцененной валютой мира. Оценка приводилась на основании нового выпуска «индекса Биг Мака».

Рубль оказался на последнем месте в рейтинге по «индексу Биг Мака». В России Биг Мак стоит 110,17 рубля (или 1,65 доллара) в то время как в США — 5,58 доллара (или 373 рубля). Таким образом, разница актуальной стоимости гамбургера в России и США составляет 70,4%, тогда как предполагаемая разница валютных курсов равна 19,74%.

При этом год назад — в январе 2018 года — рубль был недооценен «всего» на 57%.

В тройку недооцененных валют также вошла гривна и турецкая лира. На Украине Биг Мак стоит 54 гривны ($1,91), валюта недооценена к доллару на 65,2%. В Турции бургер стоит 10,75 лиры ($1,96), валюта недооценена на 64,2%.

В целом, считает The Economist, сегодня почти все мировые валюты занижены. Только три из них выше справедливой стоимости — это швейцарский франк, норвежская и шведская кроны. Самый дорогой Биг Мак в Швейцарии — он стоит 6,5 швейцарских франков ($6,64). Таким образом, швейцарская валюта переоценена к доллару на 18,7%.

Напомним, «индекс Биг Мака» — неофициальный индикатор рынка валют, который основывается на теории о паритете покупательной способности. За точку отсчета принимается цена гамбургера в сети McDonald’s. Поскольку во всех странах рецепт бургера одинаковый, его стоимость — по идее — также должна быть примерно равной. Если же цена на Биг Мак значительно отличается, курс национальной валюты по отношению к доллару завышен или занижен. The Economist ведет подсчет индекса с 1986 года. В первый раз его упомянули в качестве анекдотичного примера, а затем стали рассчитывать и публиковать ежегодно.

Заметим, аналитики задолго до публикации The Economist отмечали: проседание рубля связано во многом с общей ситуацией на развивающихся рынках, где в настоящее время идет тотальная распродажа активов. По экспертным оценкам, вывод капитала с emerging markets сейчас сопоставим с показателями 1998 и 2008 годов. Это значит, рынки находятся под сильнейшим боем, и есть признаки, что ситуация в мировом финансовом хозяйстве начинает приближаться к масштабной массовой коррекции вниз. В 2008-м, к примеру, подобная коррекция привела к краху Lehman Brothers. Из-за таких перспектив распродажа на emerging markets зашкаливает, попутно накрывая Россию.

Но с другой стороны, ослабление рубля связано с ситуацией внутри РФ. С точки зрения нашего Минфина — это отличная возможность иметь дополнительные доходы инфляционного характера. И, возможно, только эти доходы позволяют решить задачи по наполнению бюджета в свете новых майских указов Владимира Путина.

Поэтому кабмин не бросается спасать рубль. Напротив, есть версия, что российские денежные власти сознательно усилили панику в отношении рубля, когда в середине августе заявили, что возобновят скупку валюты на внутреннем рынке. Правда, в итоге решено было отложить возвращение на рынок, но панику это погасило не вполне. Если бы Минфин играл на укрепление национальной валюты, ему следовало бы действовать ровно наоборот: объявить, что он превращает скупку до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.

Любопытна и другая версия, согласно которой в тайной бухгалтерии Кремля рубль предполагалось девальвировать сразу после президентских выборов. Эта плановая операция совпала с ростом цен на нефть, и «вилка» девальвации получилась больше, чем закладывалось изначально. Однако Кремль не стал корректировать свои планы — в результате рубль и стал самым недооцененным по «индексу Биг Мака». Теперь нефть начала проседать, сокращая «вилку», зато набирает обороты инфляция. Это значит, что российская нацвалюта будет на последнем месте в рейтинге The Economist еще долго.

— «Индекс Биг Мака» — вполне популистская оценка стоимости валют, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Просто гамбургеры продаются по всему миру, и людям этот индекс кажется убедительным. Серьезные аналитики относятся к нему с улыбкой. С таким же успехом можно сравнивать стоимость валют по банке кока-колы или бутылке водки.

На деле, недооцененность рубля в 70,4%, о которых пишет The Economist, — и даже в прошлогодние 57% - очень сильное преувеличение. Да, рубль действительно недооценен. Но если смотреть в «среднем по больнице» — по всем валютным активам развеивающихся экономик — дисконт российской валюты в самом худшем случае не превышает 25%.

«СП»: — Откуда это недооцененность взялась?

— Рубль существенно ослабел, когда проседали цены на нефть. Замечу, зависимость «нефть дешевле — рубль дешевле» железно работает только когда стоимость барреля опускается ближе к $50: в этих ситуациях рубль уверенно подлетает к отметке 70 руб./доллар и выше. Однако и при котировках $60−70 за баррель рубль слабел, но уже по другой причине — из-за оттока «горячих денег» нерезидентов из российских активов, в первую очередь из ОФЗ.

Напомню, за 2018 год доля нерезидентов на рынке наших гособлигаций сократилась на 9−10% (с 34−35% до 25%). Именно это обстоятельство толкало курс рубля вниз даже на фоне растущей нефти.

Замечу, при таком раскладе курс рубля становится очень зависимым от внешних новостей. Любая массированная информационная атака по поводу усиления санкционного давления на Россию меняет текущее равновесие в сторону ослабления рубля.

В итоге, сегодня рубль слабее, чем даже год-другой назад. И он мог бы действительно стоить дороже.

«СП»: — Насколько было бы справедливо укрепить рубль?

— По оценкам моих коллег, рубль при нефти в коридоре $60−70 за баррель, при восстановлении позиций нерезидентов в ОФЗ, а также при сохранении статус-кво в плане санкционного давления со стороны Запада, вполне мог бы стоить на 10−15% дороже.

«СП»: — Рубль и дальше будет слабеть?

— Мы видим, что при нынешних ценах на нефть курс национальной валюты стабилизируется в коридоре 66−68 руб./долл. Замечу, при нефти около $60 за баррель — это вполне справедливый валютный курс, при условии, что не случится нового оттока капитала из-за новых санкций.

Но есть еще один фактор, который может усилить тренд на ослабление рубля. Это выход с 15 января Центробанка на валютный рынок. По прогнозу, до конца января регулятор должен купить $3,5 млрд. А поскольку рынок сейчас абсолютно спекулятивный, и новых крупных игроков на нем не появилось, выход регулятор рынок поменяет, и чтобы этого не случилось, нужны компенсирующие факторы.

Возможно, ЦБ договорится с крупными игроками-экспортерами о покупке валюты, и попытается вести скупку в максимально незаметном режиме. Но если что-то сорвется, рубль уйдет за планку 70 руб./долл. уже во второй половине января.

Замечу, Минфин может направлять нефтедоллары, которые получает сверх цены отсечения, в Фонд национального благосостояния двумя путями. Либо покупать валюту на открытом рынке, как это делается сейчас, либо покупать валюту напрямую из международных резервов государства — в этом случае Банк России переводит деньги со счета на счет, минуя рынок.

Второй путь более спокоен — он не приводит к резкому ослаблению рубля. Но будет ли прибегать к этой схеме Минфин — вопрос открытый.

Схема номер один ведомству более комфортна, и позволяет иметь больший запас прочности по бюджету. Но с точки зрения экономики, я считаю, предпочтительнее как раз вторая схема.

---

Курс валют: Доллар и евро растут к рублю на биржевых торгах